— Каталам, — собравшись с мыслями, обратился к нему я. — Я хочу тебе прямо сейчас рассказать то, что недавно рассказал примо Мириам. Хочу поведать свою историю. И тогда, возможно, решиться тебе будет куда проще. Со своей стороны замечу, что такой попутчик, как ты, мне совсем не помешает. Примо Мириам права — мне действительно нужна помощь. Поэтому слушай.

Я вновь повторил то, что недавно рассказал жене Фелимида. Практически слово в слово. Мы сидели вчетвером до глубокой ночи, и даже Рэнэ, сидевший в уголке, не задремал. Он тоже слушал мой рассказ с интересом. А когда я закончил, Каталам смотрел на меня совершенно другими глазами. И хоть он, в отличие от многих, не падал на колени, не просил его пощадить, не кидался обнимать мои ноги, всё же сказал, что до сих пор не может поверить, что я настоящий, живой аниран. Он слышал об аниране с острова Темиспар, но не мог предположить, что сам когда-либо повстречает такого же. Не верил, что, прожив большую часть отмеренного ему времени, сможет принести анирану хоть какую-то пользу.

— Ты должен доставить его в столицу. Доставить к королю, — сказала Мириам. — И защитить от глаз тех, кто теперь внимательно будет его искать.

— От храмовников?

— Верно. Если слух уже прошёл, если моего мужа уже посадили в темницу, они будут его искать. Возможности церкви практически безграничны. А потому анирана нужно увести отсюда как можно скорее.

— Тогда я сделаю это, примо! Я помогу ему, я помогу Фелимиду, я помогу всем нам! До Обертона три декады конного пути. Надеюсь, к началу лета прибудем.

— Нет, Каталам. Королевский тракт небезопасен. Вам стоит держаться от него подальше. Тебе надо доставить анирана скрытно. Держитесь в стороне от основных маршрутов.

— И то верно, — почесал бороду сотник. — Передвигаться по тракту безопаснее, потому что конные разъезды встречаются довольно часто. Но без подорожных мы и пяти лиг не проедем, как нас остановят. А подорожных нам не достать…

— Берите карету моего мужа. На ней штандарты короля. Возможно, благодаря им, подорожные не будут требовать. К тому же путь далёк. Вам нужны припасы. Карета мужа всё вместит.

— И это верно, — согласился он, а затем молчал некоторое время, что-то обдумывая. — Примо Мириам, думаю, это не путь для двоих. Позвольте, я отберу самых верных солдат для этого пути. Дайте мне время до завтрашнего заката и я приведу тех, кто будет горд следовать за анираном, защищать и, возможно, отдать за него жизнь.

— Разумно ли это? — робко подал голос Рэнэ. — Даже в поместье шепчутся о чужаке в доме. Но если со слугами я разберусь, кто рискнёт доверится тем, у кого на уме лишь золото, вино и бабы? Гарнизон Равенфира погряз…

— Злословие! — грозно выкрикнул Каталам. — Я не зелёный рекрут! Я лучше знаю своих солдат! Я выберу тех, кому доверяю абсолютно. За мной всегда пойдут мои сыновья. Десятник Умтар, тот же… Это воины, которые знают, что значит верность. А когда аниран расскажет им, что рассказал мне, уверен, их верность распространится и на него. Они будут готовы за него умереть.

— Думаю, пока не стоит за меня умирать, — неловко поёрзал я на диванчике. — Но путешествие с охраной могу только приветствовать.

— Решено, — подвела итоги Мириам, опять по своей привычке рубанув воздух ладонью. — Рэнэ, на тебе сбор провианта. Удостоверься, чтобы карета была готова к долгой дороге. Заполни провизией с запасом, выбери лучшую четвёрку лошадей. Подбери удобную одежду для анирана, чтобы скрывала его личину, но и соответствовала штандартам. Не забудь сиреев. Сколько их у нас осталось?

— Обучены и послушны только четыре.

— Трёх подготовь для путешествия. Одного оставь. Каталам, я хочу получить от вас известие через декаду после отправления. А затем ещё через декаду. Я должна знать, что у вас всё хорошо.

— Я запомню, примо. Когда надо отправляться?

— Чем быстрее, тем лучше. Анирану не стоит здесь находиться. Даже взаперти. Потому, как только ты будешь готов, сразу уходите.

Каталам задумался.

— Завтра к ночи, думаю, я отберу десяток верных солдат. Мы прибудем в имение под покровом ночи. И сразу надо выходить.

— Верное решение — прибыть в темноте, — согласно кивнула Мириам. — С утра я отправлюсь к принцу и не уйду из дворца до тех пор, пока он не согласится меня принять. Буду просить за мужа. Рэнэ, пока меня не будет, въезд в имение закрыть. Кто бы не пытался пройти, никого не пускать…

— А если это будут храмовники?

— Они разрешения спрашивать не станут.

— Тогда их встречу я! — решительно сказал я. — Хватит анирану прятаться, словно мышь! Появятся — я им покажу…

— Иван, ты так ничего не понял? — Мириам улыбнулась после моих героических фраз. — Если они вернутся, они вернутся убивать. Убивать не только тебя, а и всех, кто мог тебя видеть. И так же это будет означать, что ни меня, ни мужа больше нет в живых…

— Хватит! — не выдержал я. — Я уже говорил, что могу в одиночку пойти к принцу и показать, кто пожаловал в гости. И прорубить дорогу в его покои могу, если понадобится. Если он разумный, как говорил о нём Фелимид, он примет меня с распростёртыми объятиями… Но я всё-таки согласился с тобой, Мириам. Ты желаешь, чтобы я попробовал забраться на самую вершину пирамиды. Ты не хочешь, чтобы я рисковал напрасно, пытаясь встретиться с тем, у кого мало реальной власти. Что ж, так тому и быть. Я послушал тебя. С помощью Каталама я сделаю так, как ты просишь. Но если завтра сюда опять нагрянут храмовники, для того чтобы — как ты говоришь — жечь и убивать — убивать начну я. Я достаточно тренирован для боёв. О моих возможностях вы даже не подозреваете. Я одолел сунугая, я одолел посланных за мной убийц, я одолел шестерых работорговцев в деревне. Я буду сражаться с любым мерзавцем, который посмеет обидеть невинных. Попомните моё слово. Если завтра сюда заявится кто-то с факелом в руке, я заставлю его проглотить этот факел!

В комнате воцарилась тишина. На меня удивлённо смотрели все трое. А Рэнэ даже перестал жевать кусок лепёшки. Не знаю насколько они поверили моим горячим речам, но говорил я искренне. Не лукавил. Я чувствовал в груди огонь и был готов расплескать его на каждого, кто придёт за мной с мечом.

— Аниран? — задумчиво почесал голову сотник. Затем посмотрел на Мириам и утвердительно кивнул. — Аниран он и есть.

— Нет, Каталам, — тонкие губы опять разошлись в улыбке. — Мне кажется, это милих.

На рассвете Мириам уехала. Уехала одна, не взяв с собой даже служанку. Из окна я наблюдал, как запрягают лошадей в обшитую красной тканью карету. Видел, как на козлах занимает место кучер, как суетится и бегает взволнованный Рэнэ. Но Мириам была полна решимости всё сделать сама. Ночью, во время разговора, она ещё раз упомянула, что с принцем её связывает старая дружба, которая, если и затухла со временем, всё же ещё не погасла. И он будет вынужден её выслушать.

Не скрою, эта женщина меня впечатлила. Впервые её увидев, я подумал, что это самая обычная «серая мышь». Но узнав поближе, признавался самому себе, что даже начал испытывать к ней некую симпатию. Но не из-за смазливого личика или стройного тела, а из-за сильного характера.

В бытность свою избалованным женским внимание футболистом, в женщине я обращал внимание лишь на четыре вещи: тело и лицо, лицо и тело. Других показателей привлекательности для меня не существовало. Свою жену я именно так и заметил; она открыто демонстрировала своё накрашенное лицо, и тело, с пышными вкраплениями силикона. Я не мог не обратить на них внимание, ведь только на это внимание и обращал. И, по прошествии энного количества времени, в моих предпочтениях мало что изменилось. Даже Дейдра меня привлекла в первую очередь смазливым личиком и молодым, свежим телом. Это потом я рассмотрел в девушке добрую душу, неунывающий характер и юную непосредственность. Она меня пленила.

Но сейчас я смотрел на женщину по-другому. Я не испытывал к ней сексуального влечения, но сам себе признавался, что она очень даже ничего. В ней есть то, что мы, мужики, называем изюминкой. Что-то такое, что заставляет воскликнуть «ничего себе баба!». Такая точно и в огонь, и в воду войдёт. Не говоря уже про коня на скаку… В ней было нечто такое, что я не мог объяснить словами. Но со всей откровенностью признавал волшебный магнетизм.