– Нет, – неожиданно промолвила красавица певучим голосом.

– Что – «нет»? – недовольно поинтересовался офицер, а остальные мужчины удивленно посмотрели на нее.

– Нет – это значит, что я не останусь в этом клоповнике, – холодно пояснила дама. Она прошлась по трапезной, оглядев грубо сколоченные столы, развешанные под балками связки острого перца, лука и чеснока, и встала у окна, сокрытого до половины белой узорчатой занавеской.

Хозяйка в недоумении посмотрела на капитана.

– В деревне, конечно, есть еще одна гостиница, но, добрые господа, я не советую вам туда заселяться, – торопливо заговорила старая женщина. – «Синий огонь» пользуется дурной славой в наших местах, посетителей опаивают там страшным зельем, это может плохо кончиться для вас всех.

Офицер махнул рукой, оборвав речь хозяйки, и обратился к даме.

– Мы довольно терпели ваши прихоти весь этот путь, показавшийся нам чересчур длинным, – с нескрываемым раздражением произнес капитан. – И вот когда мы наконец достигли того места, где, я надеюсь, мы вскоре распрощаемся, перестаньте изводить нас своими условиями. Другой приличной гостиницы в деревне нет, так что следуйте наверх и там извольте ожидать прибытия канцлера. В противном случае я привяжу вас в конюшне рядом с вашей кобылой, и пропадите вы пропадом.

Произнеся эту слишком многословную для него тираду, мужчина подошел к даме и схватил ее за локоть с намерением оттащить к лестнице, но она отстранилась и твердо ответила ему:

– Не пойду. Пусть я прибыла сюда и не по своей воле, но вам было сказано сопровождать меня со всей возможной учтивостью. Так что оставаться в этом клоповнике, как я и сказала раньше, я не собираюсь.

– А где же вы тогда заночуете, госпожа? – взволнованно спросил юноша.

– В этой деревне наверняка найдется какой-нибудь приличный дом, где лучше следят за чистотой и где я не буду вынуждена оставаться под одной крышей со всяким сбродом, – ответила дама, не отводя взгляда от окна. – Вот хотя бы там, – она изящным жестом отодвинула занавеску и указала на дом, стоявший на пригорке в небольшом отдалении.

Офицер, стараясь успокоиться, стиснул зубы так, что заходили желваки. Подошел его светловолосый товарищ и, взглянув в окно на пригорок, обратился к стоявшей у лестницы растерянной хозяйке:

– А чей это дом, добрая женщина?

Та, в волнении теребя в руках фартук, ответила:

– Там живет вдова с двумя детьми. Дом у нее и вправду хороший, живет она в достатке, но поверьте, господа, в моей гостинице нет никаких клопов, все постели чистые и ужин достойный.

– Вдова, – усмехнувшись, отвернулась от окна красавица. – Вот и чудно! Едва ли она откажет в приеме несчастной женщине, тоже лишившейся мужа, не так ли?

Ирония, сквозившая в ее голосе, была столь явственна, что офицер поморщился от ее слов и что-то злобно пробормотал себе под нос, а юноша вновь сконфузился и стал внимательно рассматривать кухонную утварь на полках в трапезной. Светловолосый мужчина спокойно взглянул на спутницу и ответил:

– Ну что ж, если так вам угодно. Только помните, что когда светлейший канцлер повелел относиться к вам со всей учтивостью, он не преминул напомнить, чтобы мы не спускали при этом с вас глаз. Посему приюта у вдовы мы будем искать с вами вместе. Вы же, господа, – он повернулся в сторону офицера и его юного спутника, – оставайтесь здесь и насладитесь заслуженным отдыхом. Я навещу вас позднее.

Юноша вежливо поклонился, на его лице явно читалось нетерпеливое ожидание возможности подняться в комнату.

– Вы слишком добры, Альтаир, – раздраженно потирая лоб, сказал офицер. – Эта змея еще попортит вам кровь. Впрочем, дело ваше. Увидимся за ужином. Хозяйка, веди – повернулся он к женщине, по-прежнему ожидающей у лестницы.

Та с поклоном пригласила гостей наверх, и двое последовали за ней.

– Прошу, – Альтаир лаконичным жестом указал даме на дверь. Та метнула на него злобный взгляд и вышла на улицу. Он поспешил за ней и в дверях столкнулся со старостой, который тут же втянул голову в плечи и попытался остаться незамеченным.

– Да ты мне как раз и нужен, любезный Гаврила, – обрадовался Альтаир. – Отведи-ка нас вон к тому дому на пригорке. Дама пожелала остановиться на ночлег там.

Староста смутился, замялся и попытался что-то объяснить, но вновь лишился дара речи и только как рыба открывал и закрывал рот.

– В чем проблема? – нахмурился светловолосый.

– Господин, а почему же вы… это очень хороший постоялый двор, – чуть не плача забормотал староста.

Альтаир покачал головой и, ничего не объясняя, направился вслед за дамой, решительно шагающей на конюшню. Староста последовал за ними.

– Госпожа! – окликнул даму ее светловолосый спутник. – А лошадки-то останутся здесь. Им клопы не страшны, – насмешливо пояснил он, глядя, как брови красавицы изумленно поползли вверх.

– Так что же это я… пешком пойду туда? – возмущенно проговорила она.

– Так тут недалеко, так ведь, Гаврила? – весело обратился к старику Альтаир. – Прибавим же шагу и получим долгожданный для нас всех отдых.

Дама молча всплеснула руками, но упрямо двинулась к пригорку. Альтаир и староста последовали за ней.

Пока они шли к дому вдовы, Альтаир рассматривал деревню. Селение производило на него двоякое впечатление. Часть его была представлена крепкими, добротными домами, хотя и с глиняными, но белеными стенами, с аккуратными голубыми ставенками. Окошки были задернуты чистыми занавесками, а подворья окружены ровными крепкими заборами, из-за которых выглядывали любопытствующие темноволосые головенки ребятишек и мелькали светлые рубахи женщин. Другие же постройки заросли бурьяном и смотрелись откровенно заброшенными, с торчащими гнилыми досками и провалившимися соломенными крышами. Невдалеке стояла небольшая старинная церквушка с одной маковкой, рядом прилепилось крохотное одноэтажное строеньице.

Когда путники подошли к нужному дому, староста помялся на пороге, затем забарабанил в калитку и дребезжащим голосом завопил:

– Ольга! А, Ольга! Выйди, это я, Гаврила, дело есть!

Ответом было молчание. Даже собаки не лаяли, хотя Альтаиру показалось, что за высоким забором звякнула цепь и мягко затрусили чьи-то лапы.

– Ольга! – вновь заголосил староста. – Вот проклятая баба, – тихо добавил он. – Нет с ней никакого сладу, упрямая!

– А давайте-ка попробую я, – насмешливо сказала дама и решительно толкнула калитку. Та отворилась, и красавица уверенно ступила на вымощенную плоским камнем дорожку, ведущую прямо к дому. Мужчинам ничего не оставалось, как следовать за ней.

Пока они шли, Альтаир осматривался и подмечал идеальный порядок, царивший на подворье. Всюду чувствовалась крепкая хозяйская рука: в чисто выметенных дорожках и аккуратно сложенной поленнице; в ровных, словно проведенных по нитке, грядках с наливающимися сочными овощами; даже курицы не разбредались по всему двору, а неспешно прогуливались квохча возле курятника. Слева от дома стояли небольшой сарай и летняя кухонька, а справа притулилась банька. Сам дом производил приятное впечатление и разительно отличался от всех других, увиденных Альтаиром в деревне: деревянный, двускатный, с общей крышей для жилой части и хлева, с высоким каменным подполом, резными наличниками и неожиданными крохотными клумбами под окнами, на которых весело пестрели садовые цветы.

У самого входа и вправду был цепной пес – острый слух не подвел Альтаира, но охранник сидел неподвижно, высунув красный мокрый язык, и молча следил за незваными гостями огромными светло-карими глазами.

Не успели посетители ступить на крыльцо, как дверь без скрипа распахнулась и на пороге появилась женщина, очевидно, та самая Ольга, судя по тому, как староста стал ей приветственно махать скрюченными руками. Оценив жалкий вид Гаврилы и след от хлыста, багровеющий через все его лицо, хозяйка перевела строгий взгляд серых глаз на посетителей, сложив руки на груди.

Насколько ее дом был непохож на все другие деревенские постройки, настолько и сама хозяйка, как увидел Альтаир, отличалась от местных женщин. Светлые волосы не были покрыты платком, но тщательно зачесаны гребешком и уложены в тугой узел на затылке. Вместо белой рубахи и цветной юбки, едва прикрывавшей лодыжки, женщина была одета в глухое светло-синее льняное платье в пол, подчеркивающее ее высокий рост и стройную фигуру. Спину она держала прямо, взгляд был открытый, но в нем не просматривалось ни капли любопытства, а лишь, напротив, настороженность и явно выраженное желание поскорее избавиться от незваных гостей.