Ничего.

Ни голосов с небес, ни молний, ни вообще… лестница. Золотая только. Но лестница. Вспомнилось, что Эдди рассказывал, будто бы в Бристоне у одного богача нужник золотой. Мы еще гадали, на кой. Потом решили, что мало ли, какие у людей причуды.

И тут, стало быть.

Две ступеньки.

Три.

И уже десяток. И второй. Ступеньки гладенькие. Золото аж сияет. Перила… тоже позолоченные. Или золотые? Я поскребла осторожно, ну, чисто проверить, да только и царапинки не осталось, отчего возникли в душе некоторые сомнения. Золото, оно же ж мягкое. А если не мягкое, то не может статься, что и не золото вовсе?

Обидно.

С этими мыслями я шла.

И шла.

И шла. И поднималась все выше и выше, а я высоту не очень,  чтоб люблю. Вот и хваталась за перила. В какой-то момент под ноги угодил череп. Кругленький такой, гладенький, аккурат, что из лавки аптекарской. Только еще с камушком красным во лбу. Тоже, конечно, странно. Вот какому, скажите, нормальному человеку взбредет в голову камушек на череп клеить?

С другой стороны вспомнилось, что люди в этом вот месте обретались не особо нормальные. У черепа я даже присела, уж больно ярким был камушек. Так и поблескивал, заманивая. Я его ноготочком подцепила. Ну… просто поглядеть, крепко ли сидит.

А он сам и отвалился.

Не выбрасывать же было?

Это в конце концов, бесхозяйственно, камушки драгоценные выбрасывать. Я и убрала в карман. И дальше пошла. Идти, к слову, оказалось недалеко.

Ступеньки становились выше.

И на каждой теперь золотые… ну или позолоченные – тут все-таки были у меня сомнения – звери восседали. Львы вот. И еще аллигаторы. К нам давече зверинец заезжал, там за пару центов давали поглазеть на зверье и уродцев всяких. Я еще, помнится, с Эдди до хрипоты спорила, настоящая ли борода у бородатой женщины или так, приклееная. Даже подергать хотела. Не дали.

А аллигатор в зверинце поменьше был и какой-то полудохлый. Здешние же сидели в непривычных – вот и близко не верю, что подобная тварь на задних лапах устоять может – нормальному зверю позах, раззявивши золотые пасти. И в каждой было по крупному, куда больше, чем тот, что в кармане, камню. Но трогать я их не стала. Уж… очень живыми гляделись аллигаторы.

И львы.

И другие твари, которым названия я не знаю.

А Эдди еще когда меня учил, что не след тянуть руки к незнакомым тварям. Так что… но коней, которые уже на самом верху были, я погладила. Ну, не совсем, чтоб коней, у них из морды рога витые выпирали. Стало быть – единороги.

Все одно красивые.

Золото показалось теплым, да и вовсе… я вдруг поняла, что статуи эти – они не совсем, чтобы статуи.

Ну а наверху, откудова вся зала гляделась не такой уж и большою, а люди и вовсе крохотульками казались, стояло кресло. То есть трон. Я ж не дура. Я знаю, что если кресло огромное, тяжеленное и из золота, да его каменьями украшенное так, что прям глаза от блеска их слепит, то это трон.

А на нем мертвец.

Вновь же в золоте.

Еще подумалось, что золота у этих кхемет было как-то слишком уж много. Может, потому и не ценили. Небось, когда б было мало, тогда б полы мостить не стали.

- Эй, - я окликнула тех, внизу, которые вдруг отвлеклись от моего героического восхождения и о чем-то там спорили. – А дальше что?

Ответа не получила.

Разве что все спорить перестали – интересно, о чем они там? Но главное, что без мордобития. Они повернулись ко мне и Эдди рукой помахал.

Я в ответ.

Нет, ну вправду, дальше-то что? Мне трон разбить? Так он здоровущий. Спинка вон, в потолок подымается, тоже украшенная золотым литьем. И красивым. Будто бы из самого трона поднимается диковинное древо. Ветви его закручиваются, а в них листья, и еще зверье всякое, и птицы, и рыбы, и многое-многое иное.

Жалко будет портить.

Да и сомневаюсь, что получится, если руками.

- Займи трон! – донеслось снизу. Слабенько. А ведь Эдди орал во всю мощь.

Трон, стало быть, занять.

И… как?

Я вытащила револьвер. На всякий случай. В местах навроде этого, когда ни хрена не понятно, чего ждать, лучше с револьвером, чем без него. Помнится, Мамаша Мо для спокойствия вот молитву советовала, но револьвер мне как-то духовно ближе, что ли.

Занять.

Я подошла к трону.

И покосилась на золотых болванов, что стояли по обе стороны его. Уже не звери, но будто бы люди в доспехах, как в той книжке, в которой рассказывалось про древние времена. Рыцари.

Вот.

Правда, огромные. Выше меня и даже Эдди. На головах шлемы. Из них перья торчат, что цветы из матушкиной вазы. Доспех опять же. Руки сжимают топоры на длинных ручках… и ощущение такое, что эти двое, что смотрят на меня.

Выжидают.

И… и если стрелять, то есть ли вообще смысл стрелять.

- Ладно, - сказала я, вытерев вспотевшую вдруг руку о штаны. Тольку от этого было немного, но я чуть успокоилась.

В конце концов, статуи не оживают.

…а вот големы могут.

Интересно, а раньше умели големов строить? Я-то только парочку и видела, когда с Эдди на ярмарку ездила, в Гринвелли. Там в шатре целых пятерых выставляли и один даже боевой, правда, Эдди сказал, что старый и дохлый, но мне понравился.

Тот голем гляделся здоровым и походил на огроменного жука в медном панцире. Его плоское тело, посаженное на суставчатые лапы, покачивалось, пыхало паром и искрило. А еще там, внутри, под панцирем, я чуяла силу. Источник.

Тут же…

Ничего не чуяла.

И патрубков не видать, чтоб жижа алхимическая по ним гонялась. И вообще не похожи они на големов. Статуи и только.

- Ладно, - сказала я снова и подвинулась к мертвяку поближе. Поглядела на него. Ну… мертвяков я в своей жизни видывала всяко чаще, чем големов. Этот был… ну, нормальным. Если так можно выразиться. Не сильно противным, утопленники, они чай куда мерзотнее. А тут сидит себе, сухонький, чистенький, в одежи свои кутается. Те-то пылью покрылись, как и волосы мертвеца.

- Подвинься, что ли, - сказала я исключительно для храбрости. А самой стыдно признаться, страшно стало, просто прям до немогучести.

Руки затряслись.

И коленки. И… показалось, будто этот вот мертвяк на меня уставился. Как был, пустыми глазницами. Сейчас, прям как в страшилке, которые возле костра рассказывают, зубищами щелкнет, тогда-то я точно заверещу, про стыд позабывши.

Не бывать такому.

Чтобы Милисента Годдард боялась каких-то там мертвецов? Хрена с два!

И я решительно дернула за шелковое одеяние.

- Моя очередь! – сказала, надеясь, что звучит это в достаточной мере грозно. И даже насупилась. Ну, для важности.

Шелк оказался гладким.

А мертвец легким.

Если прежде он и сидел, сохраняя позу, то от моего прикосновения просыпался на пол кучкой костей и золота. Не знаю уж, чего там больше. Вспомнилось, что пастор говаривал, мол, все мы там будем.

Я даже крестным знамением себя осенила.

И кости.

На всякий случай.

Ну а потом уже уселась на трон.

- Дальше чего?! – крикнула сиу. Могли бы, к слову, и подняться. А то дура дурой, восседаю в поднебесьях, а зачем – не понятно.

Эти, внизу, к лестнице подошли, но наверх не полезли. Зато посовещались – сверху смотреть было забавно – и Эдди крикнул.

- Ищи символы власти!

- Какие?!

Опять совещаются. Вот… вот правильно говорят, что любое дело планировать надо! А то тоже. Иди. Подымись. Сама поймешь. Да что понять, когда ничего не понятно-то? Нет бы сразу сказать. Иди-ка, Милисента, наверх. Спихни мертвеца и отбери…

Во! Если мертвец сидел на троне, то символы…

- Они не знают! – долетело снизу.

А я что говорила. Пойди туда, не знаю куда, найди то…

- Ты-то знаешь? – я наклонилась к черепу, что выкатился под ноги и лежал, улыбаясь мне во весь оскал. Знать-то он знал, но вряд ли желал делиться.

Я бы точно на его месте не стала бы.

Символы власти… вот что это может быть? В голову настойчиво лезла корона, которая на портретах Его императорского Величества получалась зачастую лучше, чем само это величество. Но короны поблизости не наблюдалось.