В полицейском участке пахло, как в Центре защиты детей... кофе и лимонным дезинфицирующим средством. Кэрри сидела, промокшая, в прилипшей к ней одежде, в маленькой комнате, в которой ей велели ждать. Она накинула тонкое одеяло на плечи и колени, но все равно дрожала.

Наконец-то она собиралась рассказать правду. Хранящиеся секреты разрывали ее на части. Кэрри приняла те решения, которые приняла, потому что Зои значила для нее все... и она пыталась угодить сестре и ее защитить. Более того она думала, что спасает жизнь Зои. Но теперь Кэрри поняла, что спасти Зои вряд ли удастся.

Что-то внутри ее сестры сильно сломалось.

Дверь открылась, и молодой полицейский, который дал ей одеяло, просунул голову внутрь.

— Уверена, что не хочешь чего-нибудь выпить? У нас есть «Доктор Пеппер» и кока-кола.

— Нет, спасибо.

— Ну ладно, — сказал он. — Детектив будет здесь с минуты на минуту.

— Спасибо.

Дверь снова закрылась.

Она уставилась на шрамы на своих запястьях. «Правда освободит тебя, — сказала Кэрри себе. — Правда освободит тебя...»

Зои сойдет с ума, когда узнает, но Кэрри должна с этим смириться. И все же это будет трудно. Всю свою жизнь она любила Зои больше всего на свете. Всю, кроме последних нескольких недель: с тех пор, как умерли их родители.

Потому что Зои изменилась.

За несколько недель, проведенных у Каллаханов, Кэрри пыталась увидеть Зои, которую она когда-то обожала, а не ту, которой та стала. Но теперь Кэрри боялась Зои. Не за себя, а за Элли, Битти и Сэмми, потому что теперь она точно знала, на что способна Зои.

Несколько недель она наблюдала, как ложь так легко вылетает из уст Зои. «Как долго сестра уже лжет таким образом?» Все это время, а она просто не замечала? Или только с той ночи?

Теперь это не имело значения. Она никогда не сможет простить ее. Связь, которую они когда-то имели, теперь разрушена до основания. Кэрри всегда, сколько бы она ни прожила, будет помнить холодность Зои в ту ночь в ванной, когда она лежала на полу, истекая кровью.

«Ты знаешь, насколько это эгоистично? Ты хоть подумала обо мне?»

Да, и именно в этом Кэрри ошиблась.

Зои совсем ее не любила. Зои не умела любить. По крайней мере, не здоровой любовью. Ее любовь носила навязчивый, эгоистичный характер.

Опасный.

Услышав приближающиеся шаги, Кэрри смело подняла голову и глубоко вздохнула.

Дверь открылась, и вошел детектив Ламберт. За ним вошла Элли, ее лицо выражало удивление и озабоченность. Увидев ее, Кэрри вздрогнула. Она пыталась быть сильной, держать себя в руках. Но ее лицо сморщилось.

Элли пересекла комнату и опустилась на колени рядом с ней. Она взяла ее за руки.

— Что происходит, Кэрри? Почему ты здесь?

— Мне жаль. Мне так жаль, — простонала она.

— О чем ты сожалеешь? — спросила Элли, ее прекрасные серые глаза оставались такими же добрыми, как всегда. Но при этом они покраснели и опухли.

Кэрри знала, что виновата. Она затряслась сильнее.

— Ты не должна быть так добра ко мне. Я этого не заслуживаю.

Элли наклонила голову. Она изучала ее, в ее глазах читался вопрос.

— Да, заслуживаешь, — ответила она, но прозвучало это неуверенно.

Дверь со щелчком открылась, и появилась ее социальный работник. Сразу за ней появились судебный терапевт Рене и сержант Дэвис.

Детектив Ламберт сел и тихо сказал:

— Кэрри, я немного поговорю с Рене, потом она придет сюда, чтобы поговорить с тобой, хорошо?

Кэрри покачала головой.

— Нет... Я не могу... Я не могу ждать. Я должна сказать вам сейчас. — Ее глаза вернулись к глазам Элли.

— Это касается Джонни, Кэрри? — спросил детектив Ламберт.

Кэрри прислушалась к негромкому гулу флуоресцентных ламп над ней. Слезы застилали глаза, она пыталась вымолвить слова, но они застревали в горле.

— Частично.

— Все хорошо, Кэрри. Что бы это ни было, все будет хорошо, — произнесла Элли.

Она покачала головой.

— Нет. Не будет.

Кэрри не знала, с чего начать, поэтому просто заговорила.

— Я не хотела ее злить, — сказала она. — Я никогда... не хотела ее злить.

***

Сэмми ждал Зои в маминой кровати. Когда она вернулась, на ней были ботинки, в руках Зои держала чашку и шприц. Она все время что-то нажимала, сжимала, раздавливала на дне чашки. Казалось, она очень торопилась.

— Ты проливаешь на мамину кровать, — проворчал он.

Зои, казалось, не слышала его. Она просто продолжала крошить. И проливать.

— Ты льешь, я же говорю.

Зои поставила чашку на мамин комод.

— Не волнуйся. Я скоро все уберу.

— Что в чашке?

— Лекарство, — ответила она. — Вкусное лекарство. Я сейчас вернусь, — заявила она и снова выбежала из комнаты. Через несколько секунд Зои вернулась, в ее руках лежали жевательные черви. Она бросила их на кровать перед ним. Сэмми потянулся за одним, но она шлепнула его по руке.

— Эй! — воскликнул он, его руку жгло.

— Сначала ты должен принять лекарство. Ты же знаешь.

Его взгляд остановился на разноцветных червях.

Зои взяла чашку и наполнила шприц. Затем прижала шприц к его губам.

— Давай. Обязательно выпей все.

Он выпил. На вкус это напоминало апельсиновый сок и что-то горькое, похожее на апельсиновую корку, которую он однажды пробовал. Очень противно. И совсем не вкусно.

— Сосредоточься, Сэмми, — велела Зои.

Он проглотил все, потом снова потянулся за жевательными червяками. Она оттолкнула их.

— Нет, ты еще не закончил. — Зои покрутила лекарство в чашке и посмотрела на него. — Ты должен выпить еще одну порцию.

Сэмми заметил, что из кармана Зои что-то торчит. Бабушкин мобильный телефон в зеленом чехле.

— Почему ты взяла телефон бабушки?

Зои проигнорировала его и протянула второй шприц, наполненный лекарством. Пока он пытался опустошить следующий шприц, Сэмми смотрел на Зои и заметил, что из ее глаз исчез весь солнечный свет — весь до капельки. Теперь они напоминали ему рыбу, которую он ловил с мамой на озере. Ему стало грустно, когда он увидел, как эти рыбки барахтаются в ледяной посудине. Ловить их весело, но грустно осознавать, что они умрут, когда...

— Сосредоточься, Сэмми, — рявкнула Зои, заставив его подпрыгнуть. Он почувствовал, как часть лекарства стекает на подбородок. — Выпей остальное, черт возьми. Давай, быстрее.

— Ты говоришь плохое слово, — сказал он.

Она закатила глаза.

Хотя ему хотелось узнать, почему она так торопится, Сэмми сделал то, что ему сказали. Когда он закончил, его живот вдруг стал очень полным. Он прижал к нему руки и услышал бульканье. Когда он снова потянулся за червяками, Зои стряхнула их на пол.

— Нечестно! Я выпил все свое лекарство!

Зои отвернулась, чтобы что-то сделать, и он заметил, что она оставила одного жевательного червяка, прилипшего к краю кровати. Красно-зеленого цвета. Его любимый. Он схватил его и крепко сжал.

В животе снова заурчало. Стало больно.

Он хотел к маме.

— Мне нехорошо. Мне... нужна мамочка.

Зои обернулась.

— Ну, ты не получишь свою чертову мамочку, — огрызнулась она, снова выглядя злой. Еще злее, чем раньше.

— Я думаю, мне нужно сходить на горшок.

— У тебя нет на это времени. — Она взяла его на руки, ее темные волосы коснулись его щеки. Держа голову над ее плечом, Сэмми чувствовал запах маминого шампуня. Пахло сладким мандарином. Но от Зои пахло еще и вонючим потом.

Тяжело дыша, она выбежала из комнаты в гостиную. С каждым ее шагом он чувствовал, как лекарство бурлит у него в животе, и ему становилось еще хуже.

Зои подошла к раздвижной стеклянной двери и распахнула ее. Она вышла на улицу, и от морозного воздуха он вздрогнул.

— Но на мне нет куртки, — сказал он. — Или ботинок. — Сэмми был в пижаме Человека-паука. — Куда мы идем?

Но она не ответила ему.

Его живот снова заурчал. Ещё сильнее, болезненнее.