Надо видеть было взгляд мамы: и на кой черт тебе вся эта артиллерия?

– То – что надо. Тесть – заядлый охотник. Подари «Сайгу», я тебе потом новую куплю.

– В самолет пустят? – в очередной раз забеспокоилась мама. И в Турции на таможне…

– У нас будет очень специальный рейс. Без досмотра.

Она тоже задумалась о подарке. Уходили драгоценные секунды. Вдруг в квартире – подслушивающие устройства? Где-то летят невидимые рапорты, сюда уже отправлена группа захвата с моим фото… И постановаление на задержание убийцы, наркоторговца и растлителя малолетних Георгия Михайловича, вооружен и очень опасен, перед проверкой документов – пристрелить.

Я унял разыгравшееся воображение. Ничего объяснять больше родителям не хочу. Тем самым нервировать их еще больше.

– Все. Через полчаса на бензоколонке. Не опаздывайте. Рейс ради вас не задержат.

Там близко. Добежал пешком минут за десять. Вечер, дождь, малолюдно. Можно, конечно, двинуть к порталу на такси, которое вызвали родители, но стремно… Надо менять машину.

Повезло. Приехал на «Ниве» пацаненок. Обкуренный – в хлам. Едва в горловину бака попал. Вихляется. Морда счастливая… Мне бы столько радости. Но не от герыча.

– Привет!

– Здорово, бородатый.

– Продай тачку.

– Неа. Батина. Взял покататься.

– Он в курсе?

– Неа. А твое какое дело на…

– Покупаю. Дорого. Дороже новой. Очень надо.

Он рассмеялся.

– Пшел на…

И сел за руль. Даже пистолет из бака не вынул. Я аккуратно вставил пистолет в гнездо и опустился на сиденье рядом с наркошей.

– Короче. Папаше не колись, что тачку брал. Завтра ее обнаружат в соседней области. Целую. Сечешь? Золото дам.

Он мазнул мутным взором по золотым дукам. Их было тысяч на пятьсот российских, если в скупке не нае… в смысле – не обманут.

– Деньги – лучше.

– Держи сто тысяч сверху. Ключи оставь в замке. Документы давай.

Что приятно, ушлепок забыл в машине телефон. Разблокированный.

Я газанул в сторону центра Орла. Набрал мамин телефон по памяти.

– Вы едете?

– Да, выехали. Желтый «Рено».

– Хорошо.

Таких «Рено» много. Но Биб подтвердил, в приближающемся – они. Чтоб я без него делал… Надо извиниться, что называю «монстром».

Я поехал вслед за такси на скорости дедушки-ботаника. Собственно, потрепанная «Нива», ни разу не «Шевроле», именно такому водителю в пору. Меня обогнал «Форд-Фокус».

– Биб! Кто в «Форде»? В машине впереди?

Он вернулся секунд через десять.

– Те же двое, что сидели у подъезда.

Вот и ушли от наблюдения…

Я притормозил в полукилометре от бензоколонки. Спустился с обочины и побежал, пригибаясь, между дорогой и кустами.

«Форд» стал довольно близко, освещенный рекламной вывеской. Не таились. Я подобрался как можно ближе по канаве, последние метры до его заднего бампера преодолел ползком. Грязный буду… Плевать.

«Биб, что внутри».

«Слева открыто стекло».

«Я сам посмотрю».

Картинка не самая четкая, но главное понятно. Папа и мама стоят у бензоколонки под навесом. До них метров тридцать. Водитель держит руки на руле, на нижней части обода. Пассажир… о, пассажир наворачивает глушитель на ствол. Оружие – что-то вроде израильского Узи.

Ждут меня, чтоб положить всех троих. Или хотя бы двоих, если не появлюсь. Ребята, я здесь!

Распахнул дверцу. Была бы заперта – стрелял бы через стекло. Пистолет-пулемет с длинным глушителем – здоровая дура, сразу не развернуть. Я успел прижать ствол к шее ганмена, чтоб выстрел был тише.

Хлопнуло. На водителя брызнуло красным. Уверен – неприятно.

– Руки на виду. Ты откуда?

– СБ Украины. Здоровеньки буллы. А ты?

Врешь. Я в детективах не особо шарю. Но украинцы не будут действовать столь нагло и представляться. Соврал бы что убедительнее – КГБ Беларуси, к примеру.

– Ясно. А я – твоя бабушка. Ваше задание?

– Тебя мочить.

– Чье задание?

– Петра Порошенко.

Увидев, что я ошарашен его наглым враньем, он сделал резкий рывок, ударив по руке с пистолетом. Но когда палец на спуске и выбрана половина люфта – бесполезно. ПМ оглушительно рявкнул в тесном пространстве салона. Посыпалось заднее стекло, выбитое пулей, прошедшей навылет.

Родители услышали выстрел. Испуганно посмотрели в нашу сторону. Темно уже, несмотря на огни реклам, в кабине наверняка была видна короткая вспышка…

Некогда! Я, не скрываясь, помчался к ухайдаканной «Ниве». «Форд» более скоростной, но он заляпан кровью, матушка расстроится.

Подлетел на вираже.

– Садитесь!

– Георгий, там стреляли из пистолета Макарова, – строго заметил отец.

– Ты правильно понял. Дома почищу ствол. Едем!

Я жал газ в пол. Древняя «Нива», помнящая, наверно, правление Горбачева, неслась во всю мочь уставших поволжских коней. Под сотню где-то разогналась.

Погони не засек ни я, ни Биб.

– Сынок… Что это было, – робко пыталась расспросить мама, но натыкалась на мое «позже, позже».

Наворачивая последние километры, я продумывал решение, которое изменит нашу жизнь. Верун предупредил – он не станет колотить проходы между мирами по первому свистку. Оставлять этот опасно. Меня ждут, невзирая, что прошло столько времени. Родители были под наблюдением – теперь под ударом.

Что я теряю, если заберу родных в Мульд навсегда?

Моя сестра в Штатах. Одно письмо по емейлу раз в два года. Я к вам не приеду, у меня, мол, работа, вы ко мне не приезжайте, вот устроюсь…

Не исключено, впахивает на бензоколонке вместо негра нелегально за пять баксов в час, живет в дыре, денег на билет до Москвы нет. Конечно, не приглашает, чтоб не видели ее позор. А понтов было… Короче, мы ей не нужны. Да и что можем сделать – стареющие родители и я, за кем охотится спецслужба, представляющаяся как СБУ? Ничего.

Значит – решено. А раз так, можно ехать до самого портала. Брошенное у него чудо советского Поволжья переход не демаскирует. Не будет перехода.

Эх, жаль не успел Мюи и сестричкам Дюльки купить конфет с шоколадками. Не скажешь теперь – в следующий раз. Другого раза не будет.

Они не хотели туда идти. Я практически затолкал. Попросил Биба отправить СМСку Создателю – ликвидировать проход навсегда.

Отдышался.

– Это не Турция! – резонно заметила мама.

Верун вежливо поздоровался. Я с ним тоже.

– Знакомься. Мама – Оксана Ивановна. Папа – Михаил Петрович. Они не привыкли без отчества.

Здесь было чуть светлее. Октябрь в Орле – тут апрель. Но все равно смеркалось.

– Добро пожаловать в мою рощу! Меня зовут Верун.

Отец протянул руку для рукопожатия, дедок не понял его жеста.

– Папа, здесь так не здороваются. Тем более, Верун не человек. Он – бог этой рощи. Мама, у тебя в сумке наверняка есть что-то сладкое.

Она растерянно достала початую пачку печенья. Божок с благодарностью принял и захрумкал.

– Идем! Мой дом всего в километре.

Папа взвалил рюкзак на плечо и чехол с «Сайгой».

– Давай все же такси вызовем. У нее сердце. Плохо ходит.

Я выразительно глянул на поедателя печенья. Тот, отдам должное, вспомнил про обещание. Правда, не забыл понудеть.

– Сейчас лучше станет. Приводи маму завтра. Захвати пирог с вареньем. Совсем старика забыл.

Оставив его, мы пошли к замку. Роща уже неплохо выросла, и деревья, и крепкий подлесок. Не так, как роща у первого перехода, но уже есть на что посмотреть.

– Мама, ты как?

– Правда – лучше. Словно десяток лет долой. Можно завтра еще раз твоего юродивого дедка навестить. Купить ему пирога в «Пятерочке».

– Мама! Он слышит. Всюду, где его роща. Не оскорбляй Веруна.

– Бога рощи? Гоша, повзрослей. Бог один – Иисус Христос.

– А также Бог-Отец и Дух Божий. Знаю, мама. Но это в том мире. Мы в другом. Не торопись с выводами. Потерпи – все узнаешь. Здесь здорово. А воздух какой!

– Воздух – да…