Такого не может быть, повторяла она. Почему их магия не вступала в конфликт, когда они были женаты? Нонсенс, Светлая Леди и Тёмный Лорд в одной паре… Нонсенс, однако он занял свой пост. Береника сделала всё, чтобы в её документах не осталось ни единого следа, ни единого признака прежнего брака. Она надеялась, что ей удастся стереть из воспоминаний всего мира эту связь, словно в ней существовало что-то постыдное, и Теодоро, в общем-то, даже не спорил. Разве он может заставить человека кого-то любить?

Теперь они были врагами.

— Раз уж я открыла лицо, полагаю, так мой отказ прозвучит несколько убедительнее. Повторяю, — Береника скользнула презрительным взглядом по Анастейше, а потом посмотрела на Теодоро, — я отказываю вам в праве открывать портал. Грань Раскола и так находится в состоянии дисбаланса, любые лишние действия могут привести к ухудшению ситуации. А я не намерена участвовать в ритуале, сейчас у меня совершенно другие планы.

— Полагаю, моё лицо тоже не прикрыто капюшоном, и мои слова прозвучат достаточно внятно: мне всё равно, Ваше Светлейшество, даёте вы разрешение или нет, как и вам было всё равно, согласен ли я открывать портал для другой девушки. Я проведу ритуал самостоятельно, а вы можете убираться отсюда.

— В самом деле? Если это ваш окончательный ответ, я вынуждена буду применить силу.

Теодоро ухмыльнулся.

— Силу? Что ж… Примените.

— А ваша сопроводительница не желает вмешаться? — сладким голосом произнесла Береника. — Ведь, кажется, ей будет немного совестно, если вы пострадаете, Ваше Темнейшество… Эта милая особа не похожа на человека, готового идти по головам.

Тёмный Лорд с трудом сдержался, чтобы не атаковать сразу же после этих отвратительных сладких слов. Ему очень хотелось верить в то, что Анастейша не поддастся на провокацию, но она и так стояла бледная, как стена, готовая прямо сейчас сдаться. Тем не менее, девушка довольно смело встретила взгляд Береники и промолвила:

— Все мы часто не такие, как кажемся. Вам ли не знать, Ваше Светлейшество? Рассматривая ваш портрет, я и подумать не могла, что в вас таится столько тайн… Мне казалось, эта история очень трагична, но, оказывается, в ней больше фарса и жестокости, чем трагизма.

— Вижу, ваша спутница осведомлена о некоторых интимных деталях вашей жизни, — лениво протянула Береника. — И при этом так и не получила полноценную, достоверную информацию… Что ж. Если вы не желаете добровольно покинуть это место, мне придется призвать моих помощников.

Она вскинула руку, чтобы активировать магию, и Теодоро почувствовал вспышку — тонкая нить Светлых чар, принадлежавших его бывшей жене, а следом за нею… Что-то настолько похожее на его собственную магию, настолько плохо скрытое, что не рассмеяться женщине прямо в лицо было сложно.

Он перехватил нить зова, и пальцы Береники застыли в воздухе. Она попыталась поднять руку выше, но тщетно, магия с каждой секундой всё плотнее и плотнее сковывала её запястье. Теодоро знал, что действовать надо очень аккуратно, чтобы это не было рассмотрено как нападение. К тому же, Грань Раскола была очень близко, и Раньери чувствовал ту магию, что медленно поднималась по его телу, наполняла его, делая одновременно сильнее и опаснее. Ещё несколько таких колдовских вспышек, и о любой безопасности можно попросту забыть.

— Вы не посмеете зайти дальше, — гневно прошипела Береника, — если вы всё ещё в своем уме!

— Я посмею, — пообещал Теодоро. — Мою спутницу магия почти не задевает, а меня, как носителя силы, она не погубит — ведь магии нужен живой проводник. Но если вы готовы проэкспериментировать… Милости прошу.

Он позволил магии подняться вверх, едва заметно выходя из-под контроля, и перехватил испуганный взгляд Береники, отвечая ей торжествующей улыбкой. Что ж, он идёт по грани, но, если будет нужно, готов эту грань перешагнуть.

Однако не готова была Береника. Она всегда сомневалась в своих силах касательно колдовства, это давало о себе знать и сейчас; женщина отступила на полшага, опустила руку, стряхивая с неё колдовские оковы, и проронила:

— Что ж, в таком случае, мне придется самой проявить мудрость, раз уж вы, лорд Раньери, на неё не способны. Можете открывать портал, если того желаете. Я в этом участвовать не буду.

— Вас сюда и не приглашали, — пожал плечами Теодоро. — Можете уходить, если пожелаете. Разве я кого-то держу?

Береника вновь надела плащ и скрыла лицо, а потом, повернувшись спиной к Теодоро, решительно зашагала прочь. Шлейф потянувшейся за ней магии имел всё такой же неприятный горьковатый привкус, как и обычно, но Теодоро не позволил себе задаться вопросом, как именно подобный дар мог проснуться в его бывшей супруге сразу же во время родов. Он гнал от себя этот вопрос каждый раз, когда только мысли поворачивали в эту сторону — потому что знал, насколько опасно спрашивать о подобном. И знал, какая может быть ответственность, если его обвинения окажутся недействительными.

А что, если он всё же прав? Что, если предчувствие не подвело, и бывшая супруга действительно не так проста, как кажется? Теодоро подозревал, что так оно и есть, но каждый раз заставлял себя игнорировать любые мысли в этом направлении.

Ему надо защитить дочь. Если дар её матери будет подвержен сомнениям, то не факт, что Анжелик оставят в покое, а не огласят жертвой эксперимента коварной ведьмы. Теодоро понимал, что это могло оказаться правдой, но никакая правда не должна стоить счастливого детства его дочери. Он никогда не позволит поступить так с Анжелик.

— Сейчас мы откроем портал, — он повернулся к Анастейше, — и вернем твою сестру. Думаю, больше нам никто не помешает.

— Я была уверена, что она мертва, — прошептала девушка. — Как так произошло?

— В день родов у Береники проснулся дар огромной силы, — спокойно произнес Теодоро. — Да, возможно, причины возникновения этого дара несколько странны и нетипичны, но, не сомневайся, маги проверили всё, что должны были, и не нашли никаких поводов для беспокойства.

— Нет, я не сомневаюсь… — покачала головой Анастейша. — Но всё равно… Почему она тогда не участвует в жизни Анжелик? Я правильно понимаю, девочка даже не подозревает о том, что её мать жива?

Теодоро ненавидел эти вопросы. Он слышал их слишком часто; он знал, что если позволит Анжелик много общаться с детьми высокого сословия, то рано или поздно кто-то из них передаст девочке этот вопрос, услышав его от родителей. Береника скрывала былую связь с Тёмным Лордом так тщательно, как могла, но люди не слепые.

— Да, Анжелик ничего не известно, и я буду рад, если это никак не изменится со временем, — совершенно спокойно ответил Тёмный Лорд. — На то есть определенные причины.

Анастейша молчала, но в её взгляде буквально повис вопрос: что же за причины могли разделить мать и дочь?

— Это было желание Береники, — произнес Теодоро, с трудом выдавливая из себя эти слова. — Когда она обнаружила, что обрела Светлую силу, сказала, что не сможет заниматься воспитанием ребёнка. Мы оформили развод, и она никогда не изъявляла желания взглянуть на Анжелик, пока той не исполнилось лет шесть. Но я не могу воскресить мать ребёнка по щелчку пальцев и не готов объяснять дочери, что Береника не умерла, а просто оставила её. Анжелик привыкла жить без матери, и появление оной явно не будет для моей дочери большим счастьем. Анастейша…

— Я не скажу Анжелик ни слова, клянусь, — пообещала она. — Я ведь понимаю, насколько ей может быть сложно!.. Мои родители… — девушка запнулась. — Я понимаю, что будет чувствовать Анжелик, и ни за что не поступлю с ней так жестоко.

— Спасибо, — кивнул Теодоро.

Его редко понимали в этом вопросе. Не то чтобы он нуждался в чужих советах, нет, но люди любили их давать и без запроса, а ему с каждым разом становилось всё сложнее отгораживаться от чужой настойчивости.

— Приступим к ритуалу, — наконец-то промолвил он, поняв, что пора приступать к колдовству. — Анастейша, дай руку, пожалуйста.