В абсолютной тишине мы шли по бесчисленным коридорам огромного, утопающего в роскоши замка. Ваалберит не шла, но плыла в нескольких шагах впереди нас, в смысле, что шла не спеша. В связи с чем у нас было достаточно времени обстоятельно рассмотреть красоты и богатства, окружающие нас. И тут я сразу же отмечу, что гордыню, зависть и алчность – Владыка определенно не считал грехами, потому что все здесь от мягких шелковых ковров под нашими ногами до стен, обтянутых парчой и люстр, остов которых был из драгоценных металлов (в основном, кажется, это были платина и золото), а подвески из драгоценных камней (в основном это были: рубины, изумруды, сапфиры и, разумеется, бриллианты) либо кричало о гордыне и алчности, либо вызывало зависть. Это одновременно был и рай и ад, как для сибарита, так и любого ценителя предметов исскуства, потому что сначала бы они задохнулись от восхищения, но через мгновение они были бы уже мертвы, потому что их бы хватил инфаркт от зависти. Путь нам освещали сотни факелов, горевших так называемым холодным огнем (это особый магический вид огня, который внешне очень похож на настоящий, но при этом светит, но не греет и соответственно не коптит, не дымится и не способен ничего спалить). Факелы, как и положено (согласно мнению хозяина этого замка, я имею в виду), были вставлены в настенные канделябры, каждый из которых был произведением исскуства и стоил, по меркам живых, целое состояние. Благодаря широким панорамным окнам, мы могли наблюдать не менее роскошное буйство красок самой разнообразной, порой до чудного и дивного, флоры, заполнявшей собой сады и клумбы. Само собой разумеется, фонтаны с писающими в них мальчиками и не только мальчиками, здесь тоже были. С того места где мы проходили не было видно, но я готова была поспорить, что и золотые рыбки в водоемах тоже водились. В общем, обстановочка не слабо так внушала желание – остаться здесь жить или хотя бы погостить с парочку деньков. С чисто исследовательской целью, естественно, ну чтобы там картины великих художников рассмотреть, экспонаты великих мастеров изучить, золотых рыбок покормить…, а то вдруг они умирают тут от голода среди всей этой вопиющей роскоши?! О том, чтобы посибаритничать, полелеять себя хоть немного, я не думала, конечно, нет! Как вы, вообще, могли такое подумать? Но дабы сохранить уважение к своей персоне в глазах Жульена, равнодушно взиравшего на все это великолепие, пришлось сделать вид, что и я тоже – спокойна, абсолютно спокойна и плевать я хотела еще и на все эти фрукты-ягоды, конфеты-сласти и просто деликатесы, мерзко-аппетитно выглядящие и пахнущие так, что у меня вот-вот эпилептический припадок случится.
Так что, когда по всем признакам (таким например, как мраморная винтовая лестница резко уходящая вниз к широким двустворчатым дверям) Ваалберит нас повела на выход, я несказанно обрадовалась. Кстати, должна отметить, что я была нисколечко не удивлена, обнаружив, что вход, выглядевший попорадней самого роскошного входа в храм или даже в королевский дворец в нашем королевстве, оказался всего лишь черным выходом на задний двор, где располагались подсобные помещения владений Сатаны. В общем, теперь и вам, как и мне, думаю, абсолютно ясно, что такого, как владыка Пандениума, ну просто нельзя было не объявить вне божьего закона!
– Дальше сами! – впервые за все наше шествие подала голос Ваалберит. – Могол меня не любит.
– За что это, интересно? – слова вылетели даже быстрее, чем я решила, что мне это и на самом деле очень интересно.
– Настой из пера птицы Могол позволяет проникать через барьер и в течение трех часов оставаться в мире живых. Так что я попыталась выдернуть у этой мерзко-жадной животины всего одно пе…
– А наоборот? – грубо прервала я ее на полуслове: во-первых, то, что там дальше было, я и так прекрасно знала, а во-вторых, ответ на мой вопрос меня интересовал до высшей степени нетерпения. А когда нападает такая вот нетерплячка, то это хуже расстройства кишечника, так что, тут уже не до вежливости, сами понимаете.
– Что наоборот? – настолько озадачилась теперь уже брюнетистая богиня Кали, что даже забыла разозлиться на то, что ее наглым образом перебили, не дав тем самым пожаловаться на непристойное поведение адской скупердяйки Могол.
– Если живой выпьет этот настой, сможет ли он пересечь барьер?
– Полагаю, что сможет, – кивнула Ваалберит. – Но вы никогда не получите перо! – усмехнулась она кому-то за моей спиной.
– Это еще почему? – возмутилась я таким низким мнением о моих способностях.
– А потому что я вам его не дам! – сообщил противный, скрипуче-кашляющий голос.
– А я – это кто? – уточнила дотошная я.
– Повернись к паучихе-мымре, магией приукрашенной задом, а ко мне передом и увидишь!
И увидела. И вздрогнула. Потом вдохнула и выдохнула, потому что таких птиц – я еще не видела. У Птицы Могол было темно-синее оперение, а обликом она чем-то отдаленно напоминала ворона. Однако, конкретно на этом ее схожесть с птицеобразными и заканчивалась. Птица была пару метров роста и имела длинные, мощные ноги, которые, кажется, были даже побольше в обхвате, чем у боевого пегаса. К ногам прилагались еще и устрашающего вида стальные когти, каждый из которых вполне мог бы поспорить в смертоносности со шпагой Рауля. Что касается ее головы, то она покоилась на мощной, но подвижной шее; клюв, как и когти, был стальным и напоминал орлиный, но понятное дело он был в несколько раз больше, чем у любого, даже самого крупного, орла. Глаза птицы горели красным с синими прожилками адским огнем. И когда она говорила, то из пасти вырывались языки шипящего, коптящего и дымящего обжигающе-горячего пламени.
Оценив все это по достоинству, сами понимаете, мне ничего другого не оставалось делать, как ответить: – Ну, не дадите, так не дадите. Кто бы спорил, а я не буду!
В ответ птица клацнула стальным, хорошо подточенным, клювом и усмехнулась, – Владыка Ада передал, что тебе помощь моя нужна в поимке сама знаешь кого…
– Но перед этим, тебе придется меня к кое к кому свозить! – заявила я и дерзко-отважно-безрассудно-вызывающе вперилась в адские глаза птицеобразной мутантши-громилы, которая могла бы меня на один коготок посадить, а другим при…резнуть и получилось бы две Дианы: Диана – половинка верхняя и Диана – половинка нижняя. Так что вопрос, а было ли мне при этом страшно? Отпадает сам собой. Естественно, было и очень. Однако, тут такое дело: если сразу не покажешь, кто музыку заказывает, то придется плясать под чужую дудку.
– А вот возьму и отвезу к кой-кому! – угрожающе пообещала птица.
– Вот и вези, только не к кому попало, а к моему законному мужу! Поняла? – Вот так знай наших!
– Да поняла, я поняла! – пообещала птица. – Стойло открой! Чего стоишь истуканом?
И вот после этих слов птицы-громилы, мне стало уже по-настоящему страшно. Ведь, одно дело препираться с птицей-мутаншей, от которой тебя стальная стена-решетка из нескольких рядов прутьев отделяет, и только ее глаза и клюв снаружи, а совсем другое дело – выпустить вот это всё вместе на свободу!
– Что стра-а-ааашно? – взяла меня на слабо птица. И голосок при этом был такой миленький-миленький, аж противненький.
– Минуточку! – сглотнула я и подняла вверх указательный палец. – Только с документиком вот этим, – я с достоинством (делая вид, что мне совершенно ни разу не боязно, а имеются более насущные и важные дела) показала ей свиток, который всё это время был у меня в руках, – ознакомлюсь.
– Читай! – сунула я Жюльену свиток в руки, потому что себе я не доверяла: уж слишком руки тряслись, боялась, что из-за устроенного мною бумаго-трясения, на моих глазах буквы разбегутся в панике.
И тут обнаружилось удивительное дело, я вроде бы свиток в руки Жульена передала, и у него теперь в руках был свиток, но и у меня в руках тоже свиток остался. Другими словами, свитков теперь было два.
– Читай свой! – невозмутимо исправилась я.
– Получателю сей грамоты, настоятельно мной Сатаной, Владыкой Пандениума, рекомендуется, во всем вручителю сего Диане-охотнице, в реальном мире знаемой под именем Дианы де Тайльбур, помогать да содействовать. Пытаться съесть ее или причинить какой-либо душевный или физический вред запрещено категорически! Ослушавшемуся сих рекомендаций – смерть в особо изощренной форме. Смерть – сам лично придумаю и приведу в исполнение. Исключение, женщины и птицы. Женщин для осуществления наказания отдам в руки Асмодея3. Птиц отдам Церберу. Слышал, что превыше всего, эта трехголовая псина любит птиц ощипывать; причем до такой степени, что даже птицей не корми, просто дай перышки пообщипывать!
