Питер, сжалившись над уставшей ЭмДжей, помыл за собой посуду. Более того, тетушка его еще с малых лет приучала к порядку, поэтому в квартире троицы было очень даже чисто, только из-за бедного убранства интерьер все равно был ничем не лучше, чем на свалке. После небольшой уборки на кухне, состоявшей еще и в том, чтобы стряхнуть крошки со стола, Паркер решил направиться на отвоевание ватных палочек у Неда.

Как уже говорилось ранее, комната Лидса была за стенкой Питера и тоже не обладала дверью. Однако вместо нее в проходе висела яркая розовая ткань, которая раньше была частью платья Неда, но вещь стала мала — спасибо тем пончикам, которыми молодого человека подкармливала старушка с работы, — а потому вечернее одеяние при помощи легкой руки Лидса и пары ножниц стало напоминать дорогую штору.

Неду также повезло, что в его хоромах окно находилось не прямо напротив дивана, где спал парень, а потому солнце не будило юного алкаша по утрам. Отличительной чертой опочивальни Лидса было даже не наличие трюмо, идентичного тому, что стояло в спальне Питера, и даже не подобие шкафа, сделанного из двух деревянных пластов. И этой гардеробной, кстати, Неду, судя по всему, жутко не хватало, поскольку вещи так и норовили вывалиться из хранилища.

Так вот, главной отличительной особенностью комнаты парня были многочисленные плакаты и вырезки из коробок «Лего». Да, когда Лидс видел хоть что-то, связанное с этими игрушками, он превращался в зверя. Буквально. Он яростно срывал афиши с кирпичных стен домов (но не настолько яростно, чтобы порвать бумагу, конечно), бывали даже моменты, когда Нед искал на помойках коробки от наборов, чтобы вырезать из них какие-то фигурки. Питер, стоит сказать, не понимал такой сильной любви друга к игрушкам, но сам иногда засматривался на яркие витрины в детских магазинах. Был в этом всем плюс: Паркер никогда не гадал, что подарить товарищу на день рождения. Ответ всегда был очевидным, а потому у Лидса в комнате была специальная полка, алтарь с этими квадратными хернюшками. Что-то из этого было подарено родителями, школьными друзьями, а что-то и самим Питером с ЭмДжей.

Закончив любоваться убранством комнаты Неда, молодой человек приметил тот самый прозрачный коробок с ватными палочками на трюмо и, не медля, варварски вытащил охапку штук для очистки ушей. После этого Паркер позорно сбежал с места преступления, чтобы накрасить свое опухшее от нездорового сна и пьянки личико. Все-таки нужно походить на человека.

Все сборы заняли у Питера около двух часов. Туда-сюда, пока намалюешь харю, пока подберешь наряд. По итогу Паркер напудрился, как всегда нарисовал коричневым карандашом брови. Тени на этот раз были какими-то оранжевыми, напоминали прямо тот вчерашний рассвет, когда небо само себя раскрасило в светлые цвета: от персикового до малинового. Губы неизменно красные, потому что это уже стало практически фирменным знаком Питера. В отражении же виднелась сногсшибательная дама с каре и черным платьем до середины икры, колготками в маленькую сеточку и коралловыми туфлями. Единственным изъяном образа был, пожалуй, ремень с серебристыми пайетками — бусинки местами отваливались, но это не было так заметно. Паркер накинул джинсовку, взял вчерашнюю сумочку и пшикнулся вонючей туалетной водой. Так говорила ЭмДжей, а Питера же все более чем устраивало.

И в таком вот образе Паркер захлопнул входную дверь и, заперев ее на ключ, дошел по коридору с бежевыми стенами не первой свежести и где-то отгрызанным ламинатом до темно-зеленых подъездных ступенек. Уже через минуту Питер был на пыльной нью-йоркской улице. Проезжали редкие машины, поднимавшие клубы грязного воздуха. Прохожими в основном были школьники и студенты, у которых как раз заканчивались занятия. Молодой человек же направился к прачечной, что была за углом.

А еще он стал думать о том, что зря не стал поступать в университет. У него были довольно хорошие шансы с учетом неплохой успеваемости и любви к точным наукам. Паркер даже пару раз побеждал в научных школьных конкурсах. А теперь что? По ночам тряс задницей, чтобы соблазнить какого-то левого парня. Ну, не будем о плохом.

Лучше поговорить о прачечной, где все было заставлено гудевшими стиральными машинками. Пахло стиральным порошком и чистым бельем. В центре помещения были лавки для посетителей, а в дальнем углу стойка с кассой, где и заседал Нед. Лидс грыз ручку, решая то ли кроссворд, то ли его подобие и абсолютно точно не обратил бы внимания на Питера, если бы не сумка, которую Паркер дерзко бросил на стойку.

На лице Лидса отразился дикий ужас, поскольку он подумал, что явился кто-то из начальства, но увидев знакомую рожу с не менее знакомым макияжем, Нед успокоился. От сердца молодого человека отлегло. Паркер показал другу кашелку с бельем, состоявшим из покрывала, рубашки и пары шмоток ЭмДжей, которые не отстирывались с помощью вышеупомянутого мыла. Лидс быстро прикинул, во сколько это обойдется, и не забыл оформить скидку по-братски. Пока парень забрасывал вещи в свободный барабан, Питер облокотился на стойку, постукивая по поверхности ногтями. Он кинул взгляд на настенные часы, которые выразительно тикали. Звук их был едва слышен из-за работавшей техники. Дело близилось к шести, а потому Паркер встрепенулся. Нужно было еще и тете Мэй набрать, а там базар мог затянуться еще на час. Именно поэтому Питер взял с Неда слово, что тот в целости и сохранности донесет вещи до дома и, не забыв поблагодарить товарища, выбежал из прачечной.

Путь его лежал к телефонной будке, что удобно располагалась рядом с метро. Собственное средство связи Паркер с компанией пока не приобрел, поэтому приходилось довольствоваться тем, что есть. Аппарат находился в сером подобии коробки с окнами. Питер сунул несколько десятков центов в нужное отверстие, рассчитывая добавить денег во время звонка, если потребуется. Опустив ладонь на исписанную маркерами и обклеенную стикерами ручку, Паркер покрутил барабан, набрав номер тетушки.

— Говорит Мэй Паркер, здравствуйте, — послышался усталый наигранно-серьезный голос.

Питер едва не заржал в трубку, потому что родственница говорила так, будто ей звонил сам Рональд Рейган. Максимум, кто мог звонить этой прекрасной женщине — налоговая, местный шериф, недовольный поведением подопечного, то есть самого Питера, а также владельцы тех магазинчиков, где посменно работает Мэй.

— Привет, — шепнул Паркер, пытаясь подавить очередной нервный смешок, вызванный тем, что пауза стала затягиваться.

— Питер, дорогой! — конечно, женщина сразу узнала свою кровинушку, — как у тебя дела, как ты? Ты там не болеешь? Голос у тебя странный какой-то.

— Все хорошо, — миролюбиво начал парень, пережив первую пулеметную очередь вопросов, — не переживай, я вполне здоров! Лучше расскажи, как у тебя дела.

— Ты смотри мне, если что, сразу звони, я вышлю тебе деньги на лекарства, — голос в засаленной трубке звучал обеспокоенно. Тетя Мэй даже и не подумала отвечать на встречный вопрос Питера, касавшийся ее жизни. Или просто не услышала, такое тоже не исключалось, — ты вообще как там кушаешь? У тебя хватает денег? Может, мне стоит пересылать больше?

— Ты не переживай только, — повторился Паркер.

— Когда ты так говоришь, мне сразу начинает казаться, что у тебя проблемы с полицией. Ты же не занимаешься там ничем незаконным? — дребезжащее хихикание, выдававшее волнение родственницы.

— Нет, конечно, — Питер для убедительности отрицательно покачал головой, даже не задумываясь о том, что тетя не могла его увидеть. Хотя, соблазнение незнакомцев в неизвестном клубе может считаться незаконным? — и ем я хорошо.

Врать тете Мэй Паркер уж очень не хотел, но он прекрасно понимал, что ей и так тяжко, а обеспечивать еще и его паршивую проблемную задницу сил явно не хватило бы. Словно в подтверждение этому женщина глубоко вздохнула. И во вздохе этом слышалась непомерная усталость.

— Ты у меня молодец, Питер, — вдруг начала Мэй. Питер мог поклясться, что она улыбнулась и слегка зажмурилась, — я правда тобой горжусь. Я знаю, что ты хороший мальчик, сильный, поэтому ты со всем справишься. А ты знаешь, что я могу быть не согласна с тем, какой жизненный путь ты выбрал, но твое стремление жить самостоятельно не только вызвано крепостью характера, но и не знанием того, насколько суровой может быть действительность. Я лишь надеюсь, что ты не пожалеешь. Ты всегда можешь обратиться ко мне, что бы ни случилось. Только помни, что с большой силой…