Оказавшись на борту “Ока”, Феликса отказалась что-либо рассказывать.

— Прошу вас, давайте отложим это до утра, — устало отмахнулась она. — Записку Фабио подменили. Остальное объясню утром. Акыр, будь так любезен, отвези нас в Шанафар.

Чародейка прошла к своей лежанке на корме, где спала во время плавания вместо каюты, и тяжело повалилась на нее. Спать Феликса не могла, так что просто лежала, уставившись в небо, стараясь ни о чем не думать.

Анаштара понесла Лаэрта в каюту. Данатос и Брисигида спустились следом; оборотень поддерживал сестру под руку.

— Сука! — выругался Кистень. — Ранжисона! Ну хоть ты расскажи, что стряслось!

— Отстань, — отмахнулся сардан. — Мы там чуть не сдохли. Дай хоть отдохнуть сначала.

Только Маронда даже не пыталась ни о чем расспрашивать. Она сосредоточенно нашептывала что-то над разложенными на крышке бочки алмазами.

***

Утром на завтрак явились только Ранжисона и Анаштара. Брисигида и Данатос слишком устали, Лаэрт оправлялся от ран, а Феликса сказала, что не будет появляться на людях, “пока не приведет себя в порядок”. Грязную одежду она сняла и отмылась от пятен крови, но все равно выглядела ужасно. Теперь она действительно походила на ходячую мумию.

— Ей здорово досталось, — качал головой Ранжисона. — Сначала у Иллати — дралась с демоном, а потом нам пришлось уничтожить целое поселение некромантов. Она сожгла огромный кокон из гнилой плоти, и ей сильно поплохело… — сардан поежился, вспомнив, как они сражались с самоубийцей-окуби и уничтожали дома из гнилого мяса. — Брисигида ее вылечила, но понадобилось несколько дней.

— И помощь оборотня, — добавила Анаштара. Она сильно очеловечилась за последние две недели, даже ела человеческую еду — хоть и запивала ее кровью. — Эти колдуны — мерзкие твари даже по моим меркам.

— Потом мы увидели, что вас нет в гавани, — продолжил Ранжисона. — Феликса сказала, что нужно искать знак или записку. Мы обшарили гавань, нашли тубус и светящийся амулет.

— Я же говорил, — сердито зашептал Фабио Акыру. — Все они нашли!

— Тубус оказался поддельным, — вздохнул сардан. — Ранжисона бы не догадался. И волшебница наша тоже не предположила… Лаэрт проверить решил. Башковитый он мужик, конечно…

— Канцелярия ему многое за это прощала, — фыркнул Фабио. — Потасовки с ревнивыми мужьями, например.

— … И он предложил попробовать обмануть антимагов, — канонир не обратил внимания на ехидное замечание шпиона. — Составил план. Мы вышли на засаду раньше, чем их успели предупредить о нашем приближении.

— Много народу отрядили ловить вашу мертвую чародейку, — хмыкнула Анаштара. — Я наелась от пуза, еще и утомиться успела.

— И поэтому снизошла до бифштекса? — засмеялась Радна.

— Не знаю, — пожала плечами демоница, беззастенчиво чавкая. — Просто от него вдруг так вкусно запахло. Меня всегда тянет на нормальную еду, когда крови напьюсь.

Фабио и Акыр переглянулись. Им обоим подумалось, что в этом может быть решение кое-какой проблемы.

— Ну, с засадой-то мы в общем справились, — Ранжисона продолжил свой рассказ, прожевав порцию печеной свинины. — Меня ранили слабо, повезло, — он ткнул на повязку на плече. — С антимагами драться не довелось, только с пособниками их. Лаэрту пришлось рубиться сразу с двумя — они его и покалечили. Он прям там, в лесу, чуть кровью не истек…

Канонир вздохнул и принялся доедать завтрак.

— А что же Брисигида? — спросила Цефора. — Она не могла ему помочь?

— Она и помогла, — дернула плечом демоница. — Как сумела.

— Что значит — как сумела? — нахмурилась целительница. — Что не так?

— Ее душа в смятении, — пояснила Древняя. — Даже не знаю, как это вам, смертным, объяснить. Когда нет ясности разума, голос богини звучит глуше. Брисигида считает, что сделала что-то неправильно, плохо поступила. Пока ее мучает совесть, ей тяжело обращаться к своему дару.

— И за что, по-твоему, ее мучает совесть?

Анаштара едва заметно вздрогнула. Феликса появилась на пороге кают-компании беззвучно. Лицо она прятала под капюшоном. Голос звучал глухо из-за повязанного через рот шарфа. Даже руки она спрятала в тонкие перчатки.

— Извините меня за такой вид, — чародейка ответила на вопросительные взгляды капитана и остальных. — Я не в лучшей кондиции, а Брисигиде нужен длительный отдых, прежде чем она сможет помочь мне. Или она уже не сможет? А, Анаштара?

— Я не так хорошо разбираюсь в людских душах, — развела руками демоница. — А за что ее совесть мучает… неужто сама до сих пор не догадалась?

— Сойдет за ответ, — Феликса прошла по каюте, села в свободное кресло. — Строго говоря, это твоя вина.

— Не перекладывай на меня ответственность, чародейка, — сверкнула глазами Анаштара. — В том, что происходит между двумя людьми, виноваты только двое людей. Тебе ли не знать?

Феликса грустно рассмеялась. “Мне ли, мертвой влюбленной дурочке, не знать, — с горечью подумала она. — И мне ли не волноваться, что через полгода, когда все мои человеческие эмоции начнут угасать, на этом корабле станет на одного безответно любящего мужчину больше”. Люди за столом недоуменно смотрели то на чародейку, то на Древнюю. Едва ли они понимали, о чем идет речь.

— Ладно, оставим эту тему, — решила Феликса. — Я пришла сюда за другим. Акыр, ты ведь взял курс на Шанафар?

— Да, — кивнул капитан. — Насколько я понимаю, там что-то чрезвычайно важное?

— Если верить видению, которое священная гора Джораакинли даровала Данатосу, — уточнила Феликса, — да. Там мы повстречаем один из ключей к Острову Жизни.

— Один из? — удивилась Цефора. — Я думала, Проводников только двое.

— Как я уже говорила, — напомнила Анаштара, — одних Проводников недостаточно, чтобы попасть на Остров. Мы можем указать путь к нему, но на сам Остров можно сойти, только если с вами та, что способна путешествовать между мирами.

— Странница из мира без сердца, — кивнула Феликса. — Дани видел девушку на окраине Шанафара, которой нужна помощь. Мы не знаем, кто она, но это однозначно относится к Острову.

— Мне известно, что Странница — не человек, — добавила Анаштара. — И даже не одна из нас, Древних. Ее сущность путешествует, и порой для этого приходится менять оболочки. Она может даже не знать, кто она такая.

Феликса обвела взглядом всех, кто сидел за столом. Никто из них ни разу не пожаловался за время их странствий, ни разу не обвинил ее, что вся ее затея слишком опасна. Никто не говорил о том, что вероятность достичь цели ничтожно мала. Практически вся команда вела себя так, будто они выполняли какую-то важную и благородную миссию.

Феликсе было от этого не по себе. Разве такую жизнь заслужили эти люди?..

***

Человек в черно-белом так боялся смотреть в зеркало, что забыл собственное имя. Еще одна группа, отправленная в Сарданафар за беглянкой-еретичкой, потерпела неудачу. У дипломатической миссии, которая засекла девушку, дела шли не лучше — как бы не из-за все той же Ферран. Она несколько недель пробыла в лесах и наверняка успела повидаться с племенем влиятельных сардан-магов, Серебристых Форелей, с которыми рано или поздно тоже пришлось бы расправиться.

Координатор миссий в Сарданафаре знал, что теперь вероятность заключения любых договоров в Кессахе равна нулю. Докладывать об этом Владыке казалось равносильным прыжку в вулкан.

Хотя и это сравнение далеко от точности. Гнев Владыки редко оборачивался милосердной быстрой смертью. В конце концов, что можно получить с мертвого?

— Значит, снова неудача, — заметил голос из зеркала после того, как дослушал доклад. — И вдобавок — не одна.

— Еретичка все еще у берегов Сарданафара, — доложил человек перед зеркалом. Он хотел сгладить эффект рассказа о провале — предложить, как все исправить. — Я проанализировал магические аномалии в области. У меня есть предположение, где именно ее искать.

— Сколько людей мы потеряли? — перебил голос.