Сон, в который погрузила Женьку маленькая стервозная Соня, длился недолго, а когда закончился, то напомнил о себе только состоянием тяжелого похмелья и общим нежеланием совершать какие-либо движения.

Соня сидела напротив и знакомо отрешенно пялилась на скрюченную тушку своего подопечного. На ее лице не читалось не единой эмоции, а любая попытка Женьки разговорить суровую стражницу рассыпалась в пыль.

«Кто ты такая?» — в который раз спрашивал Женька и в который раз ответом служило равнодушное молчание.

«Ну и черт с тобой! — однажды отреагировал нетактичный Женька, устав демонстрировать дружелюбие, — вот дядя Прохор наверняка смог бы вызвать тебя на разговор. Хотя, нет. У него тоже ничего не получилось!»

Соня, без эмоций выслушивающая Женькины монологи, неожиданно вскочила на ноги и упрямо затрясла головой. При этом из ее широко распахнутых глаз покатились самые настоящие слезы, оставляя на худеньких щеках неровные дорожки.

«Ты чего? — испугался Женька, — что тебя обидело? Ну, прости, если что не так. Я отвык болтать с маленькими девочками, поэтому еще раз прошу прощения за грубость.»

Соня успокоилась так же внезапно, и снова уселась на кресло. Больше Женька не рисковал вести беседы с эмоционально нестабильной барышней и молча пялился в стены, ожидая неизвестно чего. Соня рассеянно наблюдала за гостем, то и дело поглядывая в окно. Как только в комнату стали просачиваться поздние летние сумерки, она решительно поднялась и ухватив Женьку за руку, упрямо потащила к двери. Вероятно, в ее мозгах снова наметились перемены, и Сонечке требовалась немедленная активность.

«Тип очень рисковал, назначая девочку моим охранником», — думал Женька, торопливо спускаясь по темной лестнице следом за Соней. Девочка вытянула его во двор и, не обращая внимания на вездесущих соседок-сплетниц, отважно выползших к скамейкам, потащила к перекрестку. Когда они миновали пару кварталов, Женька почуял необходимость отвязаться, наконец, от своей сопровождающей.

«Спасибо, девочка, что выпустила меня из этой квартиры. Хотя я бы наверно тоже смог это сделать и без твоего вмешательства. Но все равно, спасибо. У меня остались еще кое-какие дела в этом городе», — уверенно объявил Женька и глубоко вздохнул, вспомнив своего Тихона. Соня, внимательно слушающая Женькины откровения, на его последней фразе вдруг снова схватила его руку, и, мотнув головой, продолжила странную прогулку.

Они прошли довольно длительное расстояние, когда за их спиной раздалось недовольное:

«А ну, стой! Кто разрешил тебе сбегать, несносная девчонка!»

Соня резко дернулась, все еще не выпуская Женьку из цепкого захвата и смело обернулась на звук. Перед ними в паре метров стоял все тот же тип, только в нем больше не наблюдалось того навязчивого дружелюбия, что так выбесило Женьку в их первую встречу. Сейчас в его голосе сквозило презрительное недовольство человека, разочарованного неудавшимся незначительным дельцем.

«Возвращайся домой, Софья! А своего подопечного забери с собой, да не выпускай его!» — тип озвучивал приказы и задания, от содержания которых в Женькиной голове взрывались фейерверки неадеквата. Соня настороженно прислушивалась к грозному типу и только качала головой.

«Я приказываю тебе, девочка,» — наигранно мягко повторил тип и неожиданно вытянулся в струну. Его голос сорвался на полузвуке, его глаза знакомо помутнели, а сам он размеренно закачался из стороны в сторону. Соня, понаблюдав за внезапными переменами, круто развернулась и рысью помчалась дальше, уводя за собой недавнего заключенного. Пробежав полгорода, удачно минуя посты охраны, Соня и Женька оказались у знакомых оврагов, куда всезнающая Соня однажды привела Женьку спасать Тихона. От всего происходящего у Женьки кружилась голова и отваливались ноги.

«Соня, если я прямо сейчас не сделаю привал, я сдохну, — поделился сокровенным Женька, а Соня решительно замотала головой. — я теряюсь от всех этих игр и событий, девочка. Мне бесконечно далеки всякие таинственные заговоры и интриги. Я не желаю власти, денег и славы. Единственное, чего хочу я прямо сейчас, это снова увидеть своего Тихона, и по возможности больше никогда не отпускать его. Он слишком туп и недальновиден и может попасть в беду, если я не буду где-нибудь поблизости. Но, как я понимаю, при всех своих многогранных способностях, ты не сможешь проделать этот фокус, девочка. В том вся беда»

Соня со всем вниманием прослушала отчаянную речь, покачала головой и снова поволокла Женьку по склонам. Овраги казались Женьке бесконечными, цель перемещения — неясной, а Соня вызывала у Варвара единственное желание — привязать настырную девчонку к ближайшему кусту и мчаться вперед, по возможности не оглядываясь. Наконец, Соня притормозила возле густого разросшегося куста и победно обернулась на совершенно обалдевшего попутчика.

«Что, Соня? — пробормотал он, предвкушая долгожданный отдых, — привал?»

Соня помотала головой и приподняла тяжелые ветки. Там, под этими ветками безмятежно спал неугомонный Тихон, совершенно не реагируя на оказанное ему особое внимание. Соня метнулась к Женьке и приложила к его приоткрывшемуся рту тощую грязную ладошку, призывая к молчанию. Женька послушно кивнул и рухнул рядом, тут же проваливаясь в глубокий сон.

«Соня не совсем обычная барышня, — рассказывал Тихон Женьке на следующее утро, немало порадовавшись его внезапному появлению, — она, если можно так сказать, продукт очередных безумных опытов. Когда одержимая Настя поддалась уговорам господина Свиридова и встала под его знамена, ученый доверительно поведал ей о своей новой разработке, над которой, якобы, работал несколько лет. Настя, будучи слишком впечатлительной натурой, свято верила всему, что изрекал гений. Она даже согласилась достать для него первоисточник всего сущего и научного, то есть меня. Однако, к счастью, она вовремя сообразила, что за благородными порывами объединить научные усилия господин Свиридов скрывает обычную зависть и желание избавиться от конкурента. Вместо этого, она сложила на алтарь науки своего единственного ребенка, позволив Свиридову провести пробный эксперимент с моим препаратом. Негодяй не учел особенностей девочки и вместо послушной куклы получил весьма своенравную особу с рядом способностей. Сонина заторможенность и отсутствие вербальных навыков это единственное, чего добился Свиридов от своих опытов. Однако он не желал мириться с неудачами и продолжил исследования. В какой-то момент он успешно совместил Сонины способности и подчинение ее заторможенного сознания чужой воле. Кто увидит в слабенькой девчушке угрозу? Никто. Негодяй никак не мог придумать, как использовать навыки в корыстных целях, пока Анастасия Алексеевна не проявила чудеса милосердия и не приютила у себя двух оборванцев. Тут-то Сонины способности и пригодились. Правда господин Свиридов уже не мог оценить результаты своих трудов. Но у него оставались его продолжатели. Соня могла бы удерживать двух идиотов до того благоприятного времени, пока один из них не понадобится для чего-то более важного и значимого, чем обычное сотрудничество. Однако мое неискоренимое обаяние не позволило милой девчушке скатиться в бездну совершенного зла, и она, отчаянно делая вид, что выполняет особое задания, попросту валяла дурака, играя со всеми одновременно. Ее отец до последнего надеялся на ее помощь, видя в ней силу. Но он просчитался, разумеется. Соня никогда не любила его.»

«Отец? — искренно изумился Женька, — Свиридов был ее отцом?»

«Нет, разумеется, — весело засмеялся Тихон, — не Свиридов. Ее отец господин Бражников, тот самый бизнесмен и человек, который все может и умеет. К слову, ты когда-нибудь думал о том, что правильный и рассудительный Мартын так легко относился к Сониным перемещениям и исчезновениям? Нет? Ну, тут все просто. Хитрец Мартын был в курсе всей этой затеи с установками и экспериментами. Так же он знал и о существовании Сони.»

«Был? Почему, был? Что с ним произошло, а, Тихон? И откуда ты знаешь про Соню и Настю? Кто рассказал тебе?»