«Чертов дед! — с досадой выругался Женька, — если бы не его навязчивое гостеприимство, случайные бродяги хрен отжали бы у меня такой удобный подвал.»

Лишение крова не так напрягло Женьку, как растревожила полная невозможность добраться до важного артефакта, спрятанного в подполе. Дергачев с тоской переминался с ноги на ногу, подыскивая подходящий предлог вновь оказаться в подвале. От тяжких размышлений его отвлек знакомый отвратительный звук, решительно приближающейся к побережью. Теперь однообразное визжание было разбавлено грохотом подручного оружия, которым были вооружены дикие. Оружием служили им обломки арматуры, палки, доски и дубины, подобранные по дороге. Силовики, запустив технику, пытались окружить потерявших совесть неандертальцев и с наименьшими потерями прекратить бесчинства. Однако все их усилия приводили к еще более активным действиям со стороны тварей. Те без стеснения набрасывались на тяжелую технику, правда, не причиняя ей особых повреждений. Женька метнулся к разрушенному складу, который только что покинул, и вжался в стену, надеясь, что твари не заметят его присутствия. Те прошли мимо, держа курс на заброшенный подвал. С особым остервенением они обрушили на ржавые стены свои палки и копья, выламывая дверь и разбивая вдребезги крохотное окошко. Крыша недавнего Женькиного убежища была покатой и одним своим краем почти касалась земли. Одна из тварей решила вспомнить беззаботное детство, и взобралась по железной горке, тяжело стуча лапами по ржавым листам. Двое других ее соратниц тут же подхватили веселую забаву и составили ей компанию. Очень скоро от некогда относительно ровного ската остались смятые покореженные руины, а довольные трудами дикари с визгом перекинули свое внимание на все еще закрытую дверь. Не добившись желаемого, твари замерли, к чему-то прислушиваясь, и внезапно изменили траекторию разрушения, направившись обратно к городу. Женька, махнув рукой на осторожность, в два прыжка оказался у двери, и решительно рванул ее на себя. Дверь ожидаемо не поддалась, плотно застряв в проеме, однако из-за нее до Женьки донеслись вполне различимые голоса. Дергачеву вспомнилась осторожная тень, просочившаяся внутрь, и он, забарабанив по железу, обратился к обитателям:

«Эй! Есть кто живой?»

«Помоги приятель! — донесся до Женьки знакомый голос великана, от которого Дергачев так виртуозно смылся несколько минут назад, — дверь заклинило.»

Женька отыскал на земле оброненный тварями кусок арматуры и продолжил начатое ими дело. Вскоре под воздействием обоюдных усилий дверь поддалась и со скрежетом вывалилась наружу. Следом за ней показалась внушительная фигура недавнего Женькиного безымянного знакомца, а еще спустя пару минут Женька увидел еще одного обитателя разрушенной кельи. Им оказался высокий худой парень, в котором потрясенный Дергачев узнал своего арестованного брата.

«Прохор? — в целях конспирации прошептал Женька и тут же был утоплен в сильных костлявых объятиях, распахнутых перед ним.

«Женька, — услышал он знакомый негромкий голос, — как же я рад тебя видеть, дружище! Видишь, что осталось от нашего жилища? Теперь придется искать новое пристанище!»

Эта проблема не казалась Женьке нерешаемой, и он беспечно взмахнул головой, высвобождаясь из цепких рук.

«Фигня вопрос! — грубовато прокомментировал он, сияя от радости, — я знаю, где нам пересидеть пару дней. Рассказывай, как тебе удалось…»

Женька не успел донести свой неосторожный вопрос до Тихона, поскольку был прерван весьма ощутимым толчком в ребра.

«Потише, приятель, — прошипел ему прямо в ухо Тихон, — называй меня Прохор и ни о чем не спрашивай»

«Знакомься, дружище, — уже более отчетливо произнес он, поворачиваясь к стоящему рядом великану, — Мартын. Мой новый приятель и нечаянный пациент. Я озадачил его решением своих проблем и кажется вызвал тем самым массу неудобств»

«Я искал этого заморыша целую неделю, — прогудел Мартын, — а когда нашел, то тут же упустил. Прохор, я говорил тебе, что я врач, а не сыщик. Что ж, он сам решил найти тебя, надеюсь, теперь ты не в обиде»

Женька только хлопал глазами, поражаясь собственной недогадливости, помноженной на осторожность.

«Нужно уходить, — прервал его переживания Тихон, — твари вернуться, как только поймут, что оставили без участия разумных людей. Они исполняют четкие приказы, правда не до конца понятно, от кого они исходят. Зато я с уверенностью могу сказать, что перед чудовищами стоит весьма отчетливая задача — уничтожать. Не будем облегчать им ее выполнение.»

С этими словами Тихон направился к берегу, не дожидаясь, пока его спутники составят ему компанию. Из невнятных разъяснений ученого брата Женька понял только то, что возле воды влияние диких снижается в разы. В чем истинный смысл этих выводов, Женька понял спустя несколько минут, когда решительно настроенные уродливые отряды вернулись обратно. Тихон, не тратя время на научные выкладки, принялся накидывать вдоль воды тонкие ветки, обломки коры и всякий хлам, создавая некое подобие баррикады. Мартын послушно подтаскивал строительный материал, воздерживаясь от комментариев, а Женька ничего не делал, а только терялся в догадках и тоже с вопросами не лез. Когда хлипкое сооружение было возведено, Тихон поджег его с двух сторон, удовлетворенно поглядывая на свою рабочую группу. Твари нерешительно замерли, опасаясь подходить ближе, но при этом продолжая вопить и стучать палками. Огонь разгорался, обволакивая все вокруг едким вонючим дымом, от которого слезились глаза и перехватывало дыхание. Женька с тревогой оборачивался, наблюдая, как кольцо огня постепенно отрезает их троих от тварей и остального мира. Позади плескались волны залива, впереди искрилось пламя, а между ними в нерешительности замерли три фигуры, ожидая развития событий. Как оказалось в дальнейшем, нерешительных фигур было только две. Тихон весьма ловко поддерживал огонь на протяжении всей линии, и периодически замирал, уставившись в пламя яркими синими глазами. Время от времени он поднимал вверх руки и раскрывал обе ладони навстречу огненным всполохам. Мистически настроенный Женька был готов уже встретить потусторонних духов, способных укротить диких, вывести их из огненного кольца и вернуть рассудок его научному брату. «Вероятно, внешние события все же повлияли на утонченное сознание моего Тихона, — расстроенно думал Женька, внимательно следя за непонятными и пугающими действиями бывшего избалованного мажора, — к тому же неизвестно, чем там занимались с ним силовые структуры, держа под арестом. Тихон так и не рассказал мне, как ему удалось избежать наказания. Может, они его завербовали?»

О чем думал огромный Мартын оставалось неизвестным, но судя по выражению его толстого лица, направления его размышлений совпадали с Женькиными. Тихон, не обращая внимания на производимое впечатление, продолжал метаться вдоль оглушительно потрескивающего кострища, протягивать к нему руки и периодически замирать, пялясь в огонь. Твари бесновались по ту сторону огненной линии, но уходить не спешили. Спустя бесконечное количество минут, растянувшихся для Женьки в целое столетие, из костра повалил густой белый дым, подгоняемый с моря легким ветром. Дым накрыл беснующихся тварей, а Тихон, не дожидаясь развязки, сделал знак своим приятелям следовать за ним. Мартын, Женька и сам ученый легко преодолели огненную преграду, попросту перепрыгнув за ее границы, и понеслись вдоль кромки воды, оставляя тварей корчиться в белом дыму.

«Веди нас, Женька, — переводя дыхание, пробормотал Тихон, оборачиваясь на бегу, — ты говорил, что знаешь, где нам перекантоваться пару дней!»

На самом деле у Женьки был только один вариант относительно безопасного убежища. Загадочный старец, упрямо сохраняющий свое инкогнито, с большой охотой ютил у себя Женьку, но будет ли он доволен прибавлением в семействе, о том Женька сказать не мог. Выбора не было, к тому же ночь давно закончилась, и лезть на глаза группам реагирования не было никакого желания.

Глава 31.