Вся эта информация была озвучена на едином дыхании, не оставляя мне шансов уточнить подробности. В этот раз я решил послушать голос разума и принялся закидывать в сумку свои снадобья.
«На это нет времени, Прохор! — тут же отреагировала Настя, заметив мои приготовления, — пусть они думают, что ты разыскиваешь зараженных и пытаешься ставить на них эксперименты. Так, во всяком случае, у тебя останется больше шансов уйти незамеченным, поскольку есть вероятность, что они устроят засаду здесь. Иначе они поймут, что ты обо всем догадался и объявят план перехват.»
В словах Анастасии отчетливо угадывались доводы неплохого стратега, и на какое-то мгновение у меня промелькнула мысль, а не преследует ли милая Настенька какие-то цели еще. Моя соратница и помощница странно усмехнулась в ответ на мои не озвученные мысли и с большой настойчивостью потянула меня к двери.
«Скорее, Прохор, я проведу тебя по крышам,» — проговорила она и скрылась на лестнице. За последние сотню лет я участвовал в подобных шпионских играх всего пару раз, в далекой молодости, когда уходил огородами от разъяренного мужа очередной своей подруги, и сейчас только весело усмехнулся, проведя аналогии. Как показала практика, веселился я преждевременно. Стоило нам подняться на чердак, как в гулком подъезде послышались уверенные тяжелые шаги сразу нескольких человек. Все они торопливо направились к двери моей подвальной лаборатории и, не тратя время на вежливые оповещения, рывком распахнули непрочную преграду. Настя вызывающе глянула в мою сторону, словно желая убедить меня в справедливости своих слов, и смело перемахнула через невысокое перекрытие, разделяющее подъезды дома. Мы неслись по пыльным закоулкам, сгибаясь почти пополам под невысокой крышей старого чердака, пока, наконец, мой проводник не позволил мне дальше двигаться самостоятельно.
«Мне нельзя отлучаться надолго, — объяснила Настя свое решение, — дальше ты сможешь скрыться сам. При всей своей образованности и грамотности, сотрудники центра не слишком сообразительны, а силовики просто подчиняются приказам. У тебя все шансы, Прохор. Удачи!»
Выскользнув на улицу, я обнаружил себя во внутреннем дворе приютившего меня дома. Повсюду меня окружали плотно зашторенные окна, закрытые на все замки двери подъездов, и ставшее привычным полное безмолвие. Я родился, вырос и прожил значительную часть жизни в этом городе, и наверно мог бы без труда отыскать себе какое-нибудь пристанище, или попросту незаметно скрыться за пределы столицы. Однако меня подгонял научный азарт. Мне нестерпимо хотелось продолжить проведение своего эксперимента по возрождению человеческой популяции. Я решил немного задержаться здесь, не до конца веря в серьезность озвученных Настей опасений. В моем печальном положении изгнанника самым лучшим решением казалось мне решение отыскать какую-нибудь заброшку и пересидеть там смутное время моих поисков. Однако заброшки в Москве перестали быть таковыми, превратившись стараниями хватких дельцов во всевозможные центры. Даже неизменно покинутое здание старого завода на окраине столицы, теперь украшала скромная вывеска, извещающая о готовности оказать немедленную помощь тем, кто подвергся насилию со стороны домашних питомцев. С улиц исчезли привычные магазины, сменившись на центры по обеспечению граждан продуктами питания, заказанными через интернет. Погрустив об ушедшей эпохе, я направился к реке, в надежде хотя бы пересидеть ночь. Блуждания под порывами холодного ночного ветра, и полная невозможность пополнить запасы жизненной энергии мигом отозвались во мне гудящей головой и слабой болью в суставах. Я с неудовольствием подумал о надвигающейся простуде и неожиданно замер, осененный новым пониманием. Именно так начиналось чудесное превращение обычного человека в дикую неуправляемую тварь. Отсутствие моей сумки с препаратами только усугубляло мое положение, создавая массу проблем для незамедлительного купирования опасных симптомов. Рухнув на прохладные камни набережной, я опустил голову в раскрытые ладони, и непроизвольно закачался в разные стороны. В голове ворочались разные соображения, но одно из них занимало лидирующие позиции. «Негодяйка Настя лишила меня возможности сделать тот необходимый минимум, что был мне доступен! — думал я, растравляя обиду»
Внезапная злость захватила сознание, и я резко выпрямился, готовый немедленно растерзать милую помощницу на части. Потом меня скрутило, выворачивая конечности и украшая состояние нарастающей паникой, и я со стоном повалился на траву, пытаясь унять боль. Всякие мысли исчезли с горизонта, оставив мне одну, но очень навязчивую. Мне необходимо было на ком-нибудь выместить злую обиду за те неудобства, что доставляло мне мое собственное тело. Выверты организма нисколько не пугали меня, напрягая только тем, что беспорядочные рваные движения были мне неподвластны. Мной управляла некая могущественная сила, подчиняя своим желаниям. Наконец, выкрутив мои конечности самым немыслимым образом, неведомая сила опрокинула меня на землю и заставила отползти под кривую корягу. Там я провалялся до рассвета, прислушиваясь к новым ощущениям. Меня переполняла злая ненависть, требующая немедленного выхода, и которой я не смел сопротивляться. С наступлением нового дня я выполз на запущенный пляж, заросший густой сорной травой и с наслаждением потянулся, приготовившись к марш броску, о конечной цели которого имел лишь смутное представление. Рванувшись к набережной, я ощутил некую скованность движений, причину которой увидел в странных тряпках, бывших некогда моей непрезентабельной одеждой. Без сожаления я разорвал мешающие путы, в бешенстве раскидав их по гранитным ступенькам и почувствовав свободу, понесся наверх. В моих ушах свистел ветер, а в голове толкалась идея отомстить. Кому и за что я собрался мстить, было за гранью моего понимания, мысль была неоформленная и сырая, но весьма настойчивая. К счастью для горожан и других живых существ, мой путь лежал по очень запущенной, и от этого совершенно пустынной части городского парка, разбитого недалеко от реки. Когда меня вынесло на довольно оживленную площадь, я в замешательстве остановился, явно не понимая, что мне делать дальше. Часть моего воспаленного сознания вопила мне о неминуемой расправе над перепуганными моим появлением жалкими существами, замотанными в нелепые тряпки. А то, что оставалось от моего человеческого рассудка, медленно растворялось и робко напоминало о милосердии и сострадании. Я метнулся в сторону замерших горожан, но тут же был остановлен стремительно разрастающейся острой болью, вспыхнувшей во мне. Я в замешательстве оглядел свое преображенное тело и с неудовольствием заметил расплывающееся красное и липкое пятно, внезапно появившееся на моей коже. Пятно очень скоро перестало казаться липким, а обжигающая боль постепенно растворялась в бессильной ярости, требующей отмщения. Отголоски растворяющихся знаний подсказали мне об опасности и необходимости держаться подальше от мстительных людишек, готовых в любую минуту навредить мне. Я принял решение впредь не навязывать так настойчиво свое общество и отныне старался держаться в тени. Идея отмщения не покинула меня, превратившись в ожидание более подходящего момента. Когда первая эйфория от внезапно обретенной свободы покинула меня, я почувствовал голод. Сейчас он мало напоминал ту скучную необходимость поддержания сил в мою бытность жалким существом, таскающим на себе неудобные лоскуты. Сейчас это было всепоглощающее желание почувствовать вкус настоящего живого мяса, и я не находил сил сопротивляться этому желанию.
Я еще не привык к тому, что вытворял теперь мой организм, и поэтому находился в растерянности от его пугающих требований.
До самых сумерек я метался по улицам пустого города, прячась от редких прохожих и все еще боясь идти на поводу своей новой сущности. Несколько раз я наталкивался на испуганных мелких существ, пытающихся проявить ко мне неоправданную агрессию. Я никому из них еще не успел причинить зла, все мои мстительные ходы оставались всего лишь планами, однако одно только мое появление почему-то рождало в каждом из них желание навредить мне. Устав отбиваться от их настойчивого внимания, я решил покинуть пределы негостеприимного города. Моя озлобленность странным образом трансформировалась в небывалую энергию и позволила мне без усилий преодолеть довольно длительное расстояние. Я несся по полю, вдоль широкой асфальтированной трассы, видя перед собой единственную цель, спрятаться и исчезнуть.
