«Черт, черт, черт,» — грязно выругался интеллигентный Мартын и в бессилии жахнул пухленьким кулачком о бетонную стенку автобусной остановки. И в ту же минуту, как по волшебству рядом с ним остановилась раздолбанная колымага, из окошка которой высунулась веселая тощая рожа.

«Садись, подвезу!» — очень нехарактерно предложила она и приветливо распахнула пассажирскую дверцу. Последнее время граждане предпочитали чаще ходить пешком, во избежание недоразумений. Общественный транспорт давно уже стал достоянием истории, а частные извозчики запрашивали сказочные гонорары в виде консервированной вонючей дряни или химического растворимого порошка. Деньги перестали быть деньгами, во всяком случае, среди обывателей. Мартын от неожиданности протиснулся в салон и на всякий случай предостерег:

«Денег нет, корма тоже нет. А куда ехать, я не знаю.»

Удивив водителя вводными данными, Мартын замолчал, ожидая волшебного пинка под зад. Но приветливый водитель только рассмеялся, заводя мотор.

«Это ничего! — заявил он, — это случается. Я вот тоже не имею понятия, куда ехать, весь мир в моем распоряжении! Начальник выпер меня с работы, а я этому только рад! Подумаешь, исследовательский Центр! Найдем себе чего-нибудь попроще. Пойду в медиумы, как тетка моя. И ничего, даже в нынешний век умудряется дурить людям мозги. Любую фигню расскажет, любого человека отыщет и без браслета, и без базы. Во как!»

«Любого? — переспросил Мартын, упуская из вида часть про задуривание мозгов, — и что, вправду может?»

Мартыну сейчас все средства были хороши, и уже через полчаса он входил в подъезд обычной многоэтажки, где в одной из квартир проживала тетка-медиум.

В полутемной комнатке, за круглым магическим столом Мартына встретила обычная бабка, до самых глаз замотанная в синтетические шали и платки. Перед ней сиял разноцветными огнями стеклянный шар, а сбоку притулился странного вида кувшин. То ли он тоже обладал магической силой, то ли служил источником мистического вдохновения, подпаивая хозяйку волшебной дурью.

«Знаю твою беду, — без предисловий завела тетка знакомую песню. Честный Мартын не успел предупредить ее об отсутствии финансов, но раз тетка уже знала о его беде, решил пока помолчать. — вижу широкое поле, чистое и бескрайнее, ровное и необъятное, сухое и пустынное.»

Потом тетка резко замолчала, устав перечислять характеристики загадочного поля, и уставилась на растерявшегося толстяка.

«Зачем пришел? — рявкнула она, пугая резкой сменой интонации — злое дело затеял, ничего не скажу тебе. Убирайся!»

Мартын торопливо поднялся, опасаясь, что шарлатанка раскроет все его секреты и сдаст властям, и вышмыгнул за дверь.

До самых дверей в голове Мартына крутилась странная присказка про неведомое поле, и когда он снова очутился на улице, то не задумываясь, объявил ожидающему его водителю.

«Везите меня в поле, чистое и бескрайнее»

Глава 49.

«Прохор, — негромко прошептал Женька, опасливо косясь на неотвязную Соню, — я очень устал. Давай немного отдохнем»

Мы шлепали по степи, не прерываясь на сон и обед, уже больше трех часов, все еще не обозначив себе конкретный маршрут. По моим задумкам, степь должна была скоро кончится, и где-нибудь впереди нас обязательно ожидала цивилизация. Мой Женька то и дело останавливался, переводя дыхание, и бесстрашно двигался дальше, демонстрируя чудеса выносливости. Я несколько раз предлагал ему остановиться, передохнуть, но он испуганно вздрагивал всякий раз, когда я озвучивал свою очередную мысль. С момента моего возвращения Женька стал весьма настороженно относиться к моей компании, растеряв ту доверчивую открытость, которую я очень ценил в нем. В какой-то степени я понимал его и не осуждал за вынужденную предосторожность, но с каждым пройденным километром, подобная его реакция начала вызывать во мне глухое раздражение.

«Прекрати, Женя, — как-то не выдержал я его очередного кривляния, — верни мне того Женьку, которого я знал всегда. Веселого и открытого. Сторонись тех, кто действительно может причинить тебе зло. Я не из их числа, запомнил?»

Моя отповедь осталась за границами Женькиного понимания. Он по-прежнему чаще молчал, послушно плетясь где-то в стороне, и его неожиданное предложение об остановке впервые за много часов очень обрадовало меня.

«Обязательно, Женя, — как можно радушнее отозвался я, — видишь, впереди начались посадки? Среди них можно отыскать себе подобие ночлега»

Женька кивнул, привычно соглашаясь со мной, и ускорил шаг, увидев цель. Там, в посадках, мы удобно расположились прямо на корнях полузасохших деревьев, когда до меня дошли очевидные факты.

«Женя, мы возвращаемся в значимый город 22, - произнес я, угадывая нашу пройденную ранее дорогу. — в том нет никаких сомнений, видишь указатель?»

Оказалось, мы прошли насквозь бескрайние просторы степей и вновь вышли к асфальту. Женька недоуменно пялился на широкую ленту цивилизованной дороги, но явно не проникался очередным открытием.

«Мне все равно, Прохор, — устало выдохнул он, — делай, что хочешь.»

Мне совершенно не понравился тон, каким Женька отозвался на мои наблюдения. Такой тон говорил о полной безнадеге и безысходности, и я только усмехнулся в ответ на его ремарку.

«Все хорошо, Женя, — улыбнулся я, — в городе мы легче отыщем способ попасть к южным горам. В конце концов, там все еще остались весьма сговорчивые автовладельцы»

«И что ты им предложишь? — невесело усмехнулся Женька, — свое старое барахло? Денег все равно не осталось. И концентрата. Ничего нет, Прохор. И я не знаю, как можно изменить ситуацию»

«Есть мы, это главное, — немного пафосно проговорил я, — а что касается моего барахла, то я не расстанусь с ним за все блага мира. Запомнил, Женя?»

«А способы оплаты могут быть разными,» — помолчав немного, добавил я, а Женька многозначительно ухмыльнулся. На мгновение передо мной показался мой прежний приятель, веселый, остроумный и рассудительный. Показался и снова пропал под настороженной маской. Но даже на этот краткий миг я поверил, что все образуется.

Мои попытки заснуть этой ночью потерпели сокрушительное поражение. Несмотря на долгие переходы, невольную демонстрацию суперспособностей и прочие нагрузки, сон не шел ко мне, заставляя ворочаться с боку на бок и пялиться в темноту. Моя возня разбудила Женьку, и тот, приподняв голову, беспокойно замер, прислушиваясь к внешним звукам.

«Все в порядке, Тиша? — спросонок прошептал он, — не спится?»

«Все нормально, — отозвался я, — спи, Женька, отдыхай пока»

Однако, посыл не прошел, мой приятель присел и уставился на меня. Даже в темноте было заметно, сколько вопросов тесниться в его голове прямо сейчас, но я терпеливо ждал, когда хотя бы один прозвучит вслух. Наконец, Женька набрался решимости и пробормотал, наклоняясь к самому моему лицу:

«Ты же умер тогда, Тихон. Я очень внимательно прислушивался к твоему дыханию, я искал твой пульс и слушал твое сердце. Оно молчало, Тихон, а из твоей разбитой головы на землю вываливались твои гениальные мозги. Я не мог ошибиться, Тихон, ты был по-настоящему мертв! Как ты вернулся? Поверить в это не могу! Этого не может быть, Тиша, потому что этого не может быть никогда» — торопливо бормотал он, вглядываясь в мои глаза, словно именно в них скрывалась вся правда.

«Я видел Фила, Женька, — сокрушенно поведал я то единственное, что волновало меня больше всего, — ему плохо там, я знаю, о чем говорю. Я был в его крохотном домике, видел его нищее убранство и мне бесконечно жаль, что после стольких лет упорного труда, он добился того, что имеет. Я не придумываю, Женя, так оно и есть»

«Видел Фила?! — взвизгнул Женька, а Соня беспокойно заворочалась на своем жестком ложе, — как такое может быть? Он говорил с тобой?»