– Митч… Па Солт, – пробормотала я негромко в ожидании, когда включится голосовой ящик. – Все ушли, Электра. Все тебя бросили… Даже эта жалкая Эми с легкостью переступила через тебя сегодня. А тебе нужно жить и двигаться дальше.

«Моя ненаглядная Электра! Как ты там жива-здорова? Я снова в Нью-Йорке… Что делаешь сегодня вечером? Как смотришь на то, чтобы нам с тобой распить бутылочку шампанского “Кристалл” под курочку в маринаде? А потом в кроватку… Сгораю, хочу тебя. Отзовись, как только сможешь».

Несмотря на свое скверное настроение, я не сдержала улыбки. Зед Эсзу – вот загадка всей моей жизни. Баснословно богат, связи по всему миру… Правда, ростом не вышел, и вообще он не в моем вкусе, но в постели просто бесподобен; мы с ним периодически встречались на протяжении трех последних лет. Но все прекратилось, как только у меня завязались серьезные отношения с Митчем; однако несколько недель тому назад я возобновила свои прежние контакты с Зедом: этот человек, как никто другой, мог расшевелить меня. К тому же его присутствие рядом способствовало росту моей популярности, что мне тоже было нужно. И что, конечно же, льстило моему израненному самолюбию.

Наши отношения с Зедом трудно было назвать любовью. Все что угодно, но только не любовь. Во всяком случае, с моей стороны. Но в Нью-Йорке мы с ним тусуемся в одних и тех же кругах; к тому же, и это, пожалуй, самое приятное из всего, когда мы с ним остаемся наедине, то можем поболтать и на французском. Надо сказать, Зед, так же, как и Митч, абсолютно равнодушен к тому, кто я есть, – довольно редкая вещь в наши дни, и эта его индифферентность к моей славе странным образом успокаивает меня: мне с ним комфортно.

Какое-то время я молча пялилась на свой телефон, прикидывая, как мне все же поступить: проигнорировать звонок Зеда и пораньше отправиться в кровать, как наказала мне Сюзи, или перезвонить ему и провести приятный вечер в компании Зеда. После некоторых раздумий я набрала его номер и пригласила к себе. В ожидании гостя быстро приняла душ и надела свое любимое шелковое кимоно, которое специально для меня сшили в одном многообещающем японском доме моды. Потом залила в желудок, наверное, целый галлон воды, чтобы хоть как-то обезопасить себя на тот случай, если мне захочется выпить чего-нибудь покрепче или если потянет на наркоту.

Снизу позвонил консьерж и доложил о прибытии Зеда. Я велела сказать, чтобы гость поднимался ко мне. И вскоре Зед уже стоял на пороге пентхауса с огромным букетом моих любимых белых роз и обещанной бутылкой шампанского «Кристалл».

– Bonsoir, ma belle Electra, – проговорил Зед, обращаясь ко мне по-французски и проглатывая половину звуков в каждом слове, – довольно странное произношение; после чего положил цветы на стол, поставил рядом бутылку шампанского, а потом расцеловал меня в обе щеки. – Comment tu va?

– Я в полном порядке, – объявила я в ответ и бросила жадный взгляд на шампанское. – Открыть?

– Думаю, эта работа для меня. Однако позволь вначале снять пиджак.

– Конечно.

– Но прежде… – Зед сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда небольшую бархатную коробочку. – Вот увидел эту вещицу и тут же подумал о тебе.

– Спасибо, – поблагодарила я, присаживаясь на кушетку и как-то подобрав под себя свои ужасно длинные ноги, после чего с чисто детским любопытством уставилась на коробочку. Зед часто делал мне подарки. Надо сказать, что при таком баснословном богатстве, которым он обладал, все его подношения, как ни смешно это звучит, были довольно пустяковыми. Впрочем, в каждом его подарке была своя изюминка, они всегда были нетривиальными. Я сняла крышечку и увидела внутри кольцо с овальным камнем цвета меда.

– Это янтарь, – пояснил Зед, наблюдая за тем, как я рассматриваю игру камня под светом хрустальной люстры на потолке. – Примерь!

– И на какой палец прикажешь надеть? – спросила я с иронией в голосе, глянув на Зеда.

– На любой, шерри! Ты же понимаешь, любовь моя, что если бы я собирался делать тебе предложение, то подумал бы о чем-то более стоящем. Надеюсь, ты знаешь, что твое имя на греческом языке имеет самое прямое отношение к янтарю.

– Правда? Нет, я ничего не знаю, – честно призналась я, наблюдая за тем, как он откупоривает шампанское. – И что же оно означает?

– На греческом янтарь называют «электроном». Согласно легенде, в этом камне законсервированы лучи солнца. А еще один греческий философ заметил, что если потереть друг о друга два кусочка янтаря, то в результате трения возникает энергия… Словом, твое имя подходит тебе идеально. – Зед улыбнулся и протянул мне бокал с шампанским.

– То есть ты хочешь сказать, что я тоже провоцирую трение? – улыбнулась я в ответ. – Но вопрос в другом: это я так влияю на свое имя или это оно воздействует на меня?

– Santé.

Мы чокнулись, и Зед присел на кушетку рядом со мной.

– М-м, – протянула я.

– Подумала, не принес ли я тебе еще какой-нибудь подарочек? – насмешливо поинтересовался он.

– Да, что-то в этом роде.

– Тогда загляни на дно коробочки, приподними бархотку.

Я послушно проделала, что мне было велено, и извлекла из коробочки, в которой лежало кольцо, небольшой пластиковый пакет.

– Большое спасибо, Зед, – прочувствованно поблагодарила я, сразу же вскрыла пакетик, обмакнула палец в содержимое, словно ребенок, сующий свой пальчик в горшочек с медом, и тут же намазала себе десны.

– Хорошо, да? – спросил Зед, глядя, как я отсыпаю немного порошка на стол, извлекаю из пакета короткую соломинку и с ее помощью закладываю порошок себе в ноздри.

– М-м… – откликнулась я с наслаждением. – Очень хорошо! Хочешь попробовать?

– Ты же знаешь, я не употребляю наркотики. Ну, как ты тут?

– О, все… в порядке.

– Голосок у тебя, Электра, не очень уверенный. Да и вид усталый.

– Много работы было в последнее время. – Я отхлебнула большой глоток из своего бокала. – На прошлой неделе была фотосессия на Фиджи, а на следующей неделе вот лечу в Париж.

– Может, стоит немного сбавить обороты, а? Устрой себе каникулы.

– И это советует мне человек, который сам говорит, что чаще ночует в своем самолете, чем в постели, – пошутила я в ответ.

– Да, ты права. Пожалуй, нам обоим не мешает снизить темп. Давай я соблазню тебя провести недельку-другую на моей яхте. В ближайшие пару месяцев она будет стоять на приколе на Санта-Люсии, а потом я на все лето отправлюсь на Средиземное море.

– Хорошо бы! – вздохнула я в ответ. – Но у меня все расписано вплоть до июня.

– Тогда в июне. Отправимся к греческим островам.

– Посмотрим, – рассеянно отмахнулась я от приглашения, не придавая ему большого значения. Я уже привыкла к тому, что мы часто обсуждаем с Зедом какие-то наши совместные планы, а потом все это заканчивается ничем. Впрочем, если честно, то я и не горю особым желанием, чтобы хоть что-то из намеченного осуществилось. Ночью в постели Зед великолепен, но не более того, потому что при более близком общении он немедленно начинает раздражать меня своей невероятной заносчивостью и не меньшей привередливостью.

Снова позвонил консьерж. Трубку снял Зед.

– Пусть поднимается наверх. Спасибо, – бросил он в трубку и заново наполнил нам бокалы. – Посыльный из китайского ресторана. Прибыла курочка под маринадом, как я и обещал. Надеюсь, это будет лучший ужин из всех, что тебе довелось попробовать, – добавил он с улыбкой. – Как поживают твои сестры?

– Понятия не имею. Давно не перезванивалась с ними, была слишком занята. Знаю только, что Алли наконец родила, мальчика. Она назвала его Бэром. Круто, правда? Но если уж мы заговорили о моих сестрах, то надеюсь, в июне я встречусь со всеми ними в Атлантисе: мы собираемся на папиной яхте отправиться в круиз вокруг греческих островов и опустить на воду венок в память об отце в том самом месте, где, по рассказу Алли, опустили гроб с его телом. Кстати, насколько я помню, тело твоего отца было обнаружено на берегу поблизости. Я права?