– Вы остановились на том, что Виктория винила отца за появление рака у матери.

– Да. Отец бросил маму, когда мы были уже взрослые – сестре тогда только исполнилось восемнадцать, а мне двадцать четыре. Но все равно, Вика очень остро на это среагировала, что этот мерзавец – по-другому назвать его не могу – разрушил семью ради молоденькой студенточки, – голос Ольги озлобился. – Как только он, тварь, ушел к своей узкоглазой вертихвостке…

– К девушке с азиатской внешностью, – Дмитрий перебил Ольгу, дав понять, что не терпит расизма.

– Ой, называйте эту шлюху как хотите! Он ушел к ней. От меня, сестры и мамы. Будто нас для него больше не существовало. Вычеркнул нас из жизни. Стер двадцать лет брака. Как кобель, помчался за молодой сучкой!

– И только лишь Виктория винила отца в смерти матери? Вижу, что и вы тоже не испытываете к нему доброту.

– Я понимаю, что это все болезнь, – злость в голосе Ольги пропала, словно и не бывало. – Что мама могла и без этой семейной истории заболеть и умереть. Да, я как и сестра сразу вычеркнула отца из своей жизни, еще тогда он перестал для меня существовать. Но я тогда была замужем и беременна, у меня уже была своя семья. А Вика осталась жить с мамой и была с ней до самой ее смерти – еще год.

– И что же она собиралась сделать? Как хотела отомстить отцу?

Ольга помедлила с ответом, увидев, что к их столу идут два официанта с блюдами. Только они удалились, она затушила сигарету и ответила:

– Я не знаю. Ничего конкретного Вика мне не говорила. Да, мы были очень близки. Я была, можно выразиться, ее лучшей подругой. Она мне доверяла свои личные тайны. Но, если у нее и был какой-то план, то в это Вика меня не посвящала. Когда об этом заходил разговор, когда Вика говорила об этом, как о самой сокровенной мечте, я не воспринимала этого всерьез. Мечта и мечта. Но совсем недавно, месяца три назад, она сказала, что это уже дело времени, что скоро, как она сказала «вобьет гвоздь в крышку гроба, и отец получит по заслугам».

– И вы даже не интересовались, что это могло означать?

– Спросила. Но она ответила, что скоро все я узнаю, что весь город все узнает.

– Интересно, – следователь с аппетитом посмотрел на поданный обед.

– Предлагаю приняться за еду. Остынет же. Приятного аппетита, – Ольга взялась за приборы, надеясь, что собеседник последует ее примеру.

– И вам. Выглядит вкусно. Буду рассчитывать, что вас не раздражает, когда разговаривают с набитым ртом.

– Что еще я могу рассказать вам про сестру? – спросила Ольга, поняв, что следователь не собирается тратить время обеда впустую.

– Рассказывайте все.

– Все так все. Как мама умерла, Вика держалась еще год, но, окончив колледж, она пустилась все тяжкие в полном смысле этой фразы. Она перебивалась тут непостоянными подработками, начала пить, в свои выходные моталась в большой город, пропадала там день-два в ночных загулах и случайном сексе. И итог всего этого – она подсела на кокаин.

– Кокаин! – Дмитрий застыл с вилкой в руке, направив на собеседницу удивленный взгляд. Он вспомнил слова Евгения Филимонова, что Виктория не пила, но была будто не совсем трезвая.

– Я смотрела, как сестра своими же руками рушит свою жизнь. Как могла старалась ей помочь и финансово и морально, но денег она у меня не брала, а все мои разговоры, что пора стать ответственной за собственную жизнь, что если ей на самой на себя наплевать, то пусть подумает обо мне – это переходило только в скандалы. Нормально мы могли разговаривать, только если она сама ко мне приходила и начинала душу лить, как ей тяжело жить в этом мире. Со временем даже мой муж начал говорить, что мне пора уже крест ставить на сестре, но, разумеется, я этого сделать не могла – Вика была моей младшей сестренкой, я любила ее, – глаза Ольги стали влажными. Она отложила приборы и закурила. – Не знаю, через какие душевные муки Вике приходилось пройти, если в разговорах о своей жизни она говорила, что «этого даже не половина всей хрени, которая с ней произошла», но, сами понимаете, что в таком возрасте, когда многое преувеличиваешь, даже от малого потрясения начинает казаться, что мир разрушился.

– В какой-то степени она права, – Дмитрий решил озвучить свою мысль. Он старался одновременно есть и записывать информацию в телефон. – У нее мать умирала буквально на руках, и она видела вашу счастливую семью с мужем и новорожденным ребенком.

– Я предлагала ей нанять сиделку для матери! – возразила Ольга, приняв последнюю фразу следователя за обвинение в свой адрес. – Но она и слушать ни о чем не хотела. Знаете, когда она послушала меня впервые? Пять лет назад, когда я устроила ее официантом в кофейню «Романовская кондитерская» к Людмиле. Открывалась вторая точка, и туда искали персонал. Наши с Людмилой мужья дружат, и я попросила дать ей шанс, хотя он был против давать ей протекцию, нести ответственность за содействие в ее трудоустройстве.

– Но в итоге Виктория сделала там карьеру.

– Да. Через три года она стала управляющей, а как у Людмилы бизнес стал по здешним меркам крупным сетевым проектом – сейчас уже семь кофеен – заняла долность заместителя операционного директора. Смогла небольшую квартиру купить даже. Разумеется, застройщики дали ей хорошую скидку за фамилию. Все же, не все свои мозги Вика прогуляла за пять лет постоянного поиска приключений на свою пятую точку.

– А наркотики? Завязала?

– К сожалению, нет, – со скорбящим голосом ответила Ольга и потушила сигарету. – Убеждала меня, что без этого не вынесет реальности. Как-то Вика сказала, что стала намного меньше употреблять, но меня это не успокоило, и я продолжала надеяться, что она бросит эту дрянь.

– У кого она покупала, не знаете?

– Думаете, я не сдала бы сразу же эту гниду полиции, если бы знала?

– Да. Глупый вопрос был. Но он задам еще один. Скажите, а вы были при просмотре квартиры Виктории, когда поняли, что она пропала?

– Была. И отец тоже был. Все было аккуратно и без намеков на что-либо. А вы обнаружили там что-то?

– Я еще не осматривал ее жилье.

– Хм, – Ольга недоверчиво посмотрела на Матвеева. – Полагала, это первое, что вы должны были бы сделать.

– Мне виднее, как лучше делать свою работу, – ответил на упрек Дмитрий. – Скажите, все ли было у нее гладко на работе, не жаловалась ли на что?

– Например?

– У всех есть конфликты с коллегами. Может, перешла кому дорогу. Какие у нее были отношения с Дмитрием Федоровым, ее руководителем?

– На работе у нее все было хорошо. И с Димой она ладила. Да и в чем ему дорогу перейти? Дима из большого города, из обеспеченной семьи, гламурный мажоришка. Если увидите тут на улицах «Ягуар», то это едет Дима – больше тут ни у кого таких машин нет. Для него главное понт, а не практичность.

– Если Людмила Дмитриевна переманила его к себе на должность операционного директора, значит, ума у него хватает. Не только лишь растратой родительских денег он занимается.

– Да, он смышленый, целеустремленный. Вообще хороший парень. И рабочая атмосфера у них в коллективе в каждом кафе дружелюбная. Нет, если вы намекаете, что Викая стала жертвой рабочих подковерных игр, это исключено. С работой ее исчезновение никак не связано, это точно.

– С Федоровым я все равно пообщаюсь.

– Как вы сказали уже сами только что, Дмитрий, не мне указывать, как вам делать свою работу. Пора бы нам уже заканчивать беседу, у меня еще рабочие дела.

– Да, стоит попросить счет.

– Не нужно. Они запишут на меня. Я тут плачу по себестоимости, – Ольга встала и взяла свою небольшую сумочку. – Проводите меня до машины?

– Разумеется.

Они сошли с веранды на газон и направились в сторону парковки, окруженной деревьями.

– Спасибо. Хочу, чтобы все, кто того хочет, увидели меня с вами.

– Думаете, кто-то наблюдает за нами со стороны? – Матвеев надел очки.

– Уверена, отец не лишит себя такого удовольствия, и пара его людей точно где-то затаились, – ответила Ольга, садясь в машину. Она завела двигатель и опустила окно с водительской стороны.