– Умирает последней, – невесело усмехнулась я. – Вот и умрет вместе со мной.

– Мил, ну нельзя же так! Давай к немцам съездим. У меня есть там выход, я им отправлю твои результаты. Можно? – он указал на листок, я утвердительно кивнула. – Сегодня же отправлю Гансу, пусть посмотрит.

– Хорошо, – улыбнулась. Было приятно, что Давыдов беспокоиться обо мне.

– Ты пока отдыхай, на работу не ходи, – сочувственно тихо произнес генеральный.

– Я тут волком взвою, в офисе проще, – устало улыбнулась ему.

Он еще просидел около часа, пытаясь бодрить и успокаивать своего лучшего сотрудника. Как только за боссом закрылась дверь, я опять разревелась.

Вернулась на диван и включила телевизор. Что там показывали, мне было все равно, нужен был отвлекающий шум. Прикрыла глаза и попыталась собрать свои мысли и обдумать планы. Но пока получалось только жалеть себя и злиться на несправедливую долю.

На дворе ранняя весна, неспешный дождь за окном стирал с улиц остатки зимы, разнося приятный весенний запах свежести и новой жизни. Еще чуть-чуть, и природа проснется окончательно от зимней спячки, зазеленеет, разольется разноголосьем птичей трели. Люди скинут с себя надоевшую за зиму теплую одежду, облачаясь в легкие наряды. Девушки нацепят короткие шорты или юбки, парни облегающие светло-васильковые костюмы. Только мне уже будет все равно! Доживу ли я до зимы, Нового года. Любимый семейный праздник – Новый год, всегда собирались у родителей за большим столом. А в этом году получится?

– Светло-васильковые костюмы, – произнесла я вслух и распахнула от удивления глаза.

Какие костюмы? Почему именно такие? Откуда у меня в голове образ какого-то мужика в этом самом костюме? Я напряглась, пытаясь вспомнить хоть одного знакомого в такой одежде…Внезапно вспыхнул голубоглазый, пленяющий взгляд. Я вскочила с дивана.

– Господи! – вскричала я. – Да кто это?

Нечеткий образ голубоглазого блондина, сидящего в моей машине, всплыл в памяти и попытался тут же угаснуть, осыпаясь словно искры фейерверка. Я цеплялась за вспыхивающие картинки в мозгу, пытаясь сложить их как пазл воедино. Вспышка – я выхожу из магазина и вижу высокого блондина, смотрящего на меня. Опять вспышка – он уже сидит с гордо выпрямленной спиной в моем автомобиле и что-то говорит. Я не могу разобрать, что именно. Последняя вспышка –  властный стальной баритон говорит мне о том, что навестит меня.

Страх сковал мое сердце. У меня начались галлюцинации? Наверное, рано еще, мне только через год на тот свет. Я пыталась вспомнить еще что-то из разговора, но все тщетно. Неужели и правда привиделось? А может это был просто сон?

Я обратно легла на диван и прикрыла глаза, собираясь поразмыслить над этим… Голубое зарево накрыло внезапно, разносясь тихим гулом в голове, проникая в каждую клеточку мозга – я провалилась в темноту…

– Почему ты помнишь? – легкое дыхание касается моей шеи.

– Наверное, потому что ты мне понравился, – с блаженной улыбкой на губах отвечаю.

– Это ничего не значит, – его обжигающее дыхание скользит по шее, приятно щекоча чувствительную кожу.

– Это значит для меня, – с легким стоном откидываю голову назад.

– Хорошо. – Я чувствую, он улыбается. – Надеюсь это нам поможет.

Легкое прикосновение губ к пульсирующей жилке на шее, почти сводит с ума. Я шумно выдыхаю и подставляюсь для пленительной ласки.

– Поможет, – выдыхаю я.

Губы сменяются чем-то жестким и острым, слегка прикусывающим мою кожу, но внезапно все исчезает, и я проваливаюсь дальше в сон.

Это был сон, всего лишь сон!

Проснулась утром с непонятным ощущением в груди. Был какой-то дивный сон, сказочный. Но я не могу его вспомнить…Интуитивно прикоснулась к жилке на шее, она спокойно пульсирует, но почему-то четко ощущаю дыхание около нее, волнующее и сонное.

Ух ты ж! Я вспомнила! Ночью во сне, он приходил ко мне, пытался целовать мою шею, кусать. Задавал какие-то вопросы…Почему я его помню? А почему я должна его забыть? И вообще кого его???

Посмотрела на часы – мое время – пять тридцать утра. Пора вставать и совершать привычный моцион. Достаточно бодро пошла в душ, затем сварила себе кашу, кофе. Проделав привычные движения, села за стол и поставила зеркало, намереваясь нанести макияж, и замерла. В отражении смотрела прежняя я: нет синяков под глазами, впалых щек, здоровый блеск глаз.

Неужели мне приснилось все, что было со мной вчера? Это все сон? Страшный, но сон? И нет никакой болезни?

Вскочив из-за стола, я заметалась по кухне, успокоившись и села обратно. Взяла сумочку и, порывшись в ней, нашла квитанцию об оплате, рецепт на лекарства…Ничего уже не понимала. Значит не сон. Но как же я?.. Блондин…Он был реален. Он был не во сне. Реально приходил ночью? Да бред!

Схватила в руки телефон и в поисковике забила “Симптомы лейкемии”. Скорей всего в этом объяснение. Но кроме как общее недомогание, слабость, снижение аппетита и похудание, бледность кожи, ниоткуда берущиеся синяки – ничего похожего на галлюцинации не было описано.

– Да кто же ты такой, черт тебя подери? – вскрикнула вслух.

Ответа конечно же не было. И слава Богу, иначе к моей болячке присоединился бы и инфаркт. Я махнула рукой на попытки что-либо понять, стала собираться дальше на работу.

Дальнейшее течение времени ничем не отличалось от моего обычного режима. На работе, как обычно, тихий аврал, генеральный где-то ездит и с кем-то переговаривается, я с рвением выполняю свои трудовые обязанности.

До конца недели с Игорем Дмитриевичем не пересекались. Лишь в пятницу, когда я, выключив свой компьютер, собиралась поехать к родителям, так как дома одной не хотелось провести выходные, оставаясь со своими хмурыми мыслями, Давыдов вызвал меня к себе.

– Здравствуй, Мил, – устало поздоровался со мной босс, когда я вошла к нему в кабинет.

Я молча кивнула и присела в кресло напротив него.

– Пришел ответ от немцев, – он старался не смотреть мне в глаза. Стало понятно – надежды нет.

– Я же вам говорила, надежды нет, – горько улыбнулась ему. – Все в порядке, Игорь Дмитриевич. Постараюсь свыкнуться с этим.

– Мил, есть еще Израиль, Америка. Там тоже хорошие специалисты. Без твоего разрешения сделал запросы, ответов пока нет, – затараторил он.

– Спасибо вам, Игорь Дмитриевич, мне очень приятно, что вы так беспокоитесь обо мне. Но я больше чем уверена, что все тщетно, – с благодарностью попыталась остановить своего шефа.

– Мил, это несправедливо, что ты такая молодая… – Давыдов встал с кресла и подошел к окну, разглядывая снующие туда-сюда яркие огни, тихо произнес: – Ладно бы я, мне лет уже, я многое повидал, пожил в конце концов. У меня внук скоро женится. Милана, но ты…Это не справедливо! Так не должно быть.

– Справедливость вообще так себе понятие. У каждого она своя. Я тоже считаю, что это несправедливо. Но кому от этого легче?

Игорь Дмитриевич подошел ко мне и по-отечески приобнял за плечи.

– Милана, что ты будешь делать… оставшееся время? – каждое слово давалась ему с трудом.

– Я хочу уволиться и поехать отдохнуть, посмотреть мир, сколько успею, пообщаться с родными, друзьями. Просто пожить, – тихо прошептала я. – Просто пожить …оставшееся время.

И разревелась. Игорь Дмитриевич, обнял меня крепче и прижал к себе, а я выла в голос, не стыдясь, что слезами порчу его рубашку.

Я не поехала к родителям, позвонила, соврала, что задерживаюсь на работе и приеду завтра днем. В зареванном виде представать перед папой и мамой, волновать их и рассказывать о своем недуге, я не готова. Чуть позже, потом расскажу. Сейчас нет. Мне надо самой это принять, если получится. Или хотя бы научиться жить с этим.

Давыдов предложил не увольняться, а уйти во фриланс, подобрав замену из отдела. Он посоветовал начать с Крыма, поехать в Евпаторию, предлагая для жилья его квартиру. Как оказалось, они с женой год назад приобрели там недвижимость, недалеко от набережной, намереваясь там жить на пенсии. Я согласилась, почему и нет, но сначала заеду в свою любимую Барсу, потом может Германия, а дальше по самочувствию.