– Точнее, в секретной комнате. Связь есть, в этом я уверен. Если мы хотим знать, что случилось со Стрейчи, нам нужно выяснить, что она собой представляет. Я должен знать назначение комнаты.

За окном коротко и внезапно выстрелил гром. Через мгновение комнату озарила зловещая вспышка молнии.

Олафсон нахмурился.

– Не знаю, Джереми. Мне представляется, твои выводы немного притянуты за уши. Как его работа по перестройке Западного крыла может быть связана с самоубийством?

– У Стрейчи были ключи от крыла. Он несколько месяцев работал над его перепланировкой и реконструкцией и знал это место лучше любого другого. Ты не забыл про то отверстие в стене? Его заштукатурили. И ты сам сказал, что это может означать только одно: возможно, он ее обнаружил.

Олафсон медленно поставил стакан на ближайший столик.

– Ты прав. Я действительно так сказал.

– Как я уже говорил, все возможности стандартного расследования исчерпаны. Пришло время предпринять нестандартное расследование.

– На что оно будет направлено?

– На разгадывание загадки забытой комнаты.

– Загадка… Интересное слово.

– Сама комната – сплошные загадки. Каково ее назначение? Почему ее нет на архитектурных планах? С чего вообще такая таинственность? И почему Стрейчи покончил с собой, когда узнал – или был в шаге от того, чтобы узнать, – о ее существовании?

Директор не ответил.

– Есть и еще кое-что. Другие, как называет их Карбон, – резиденты «Люкса», за которыми в последние недели замечали странное или несвойственное им поведение, – говорили мне, что видели, слышали или чувствовали запах вещей, которых на самом деле не было. Они говорили о необычных влечениях, в одном случае – самоубийственном. Но вот что самое интересное – все четверо жили или работали вблизи Западного крыла.

– Ты в этом уверен?

– Уверен. Все проверено и перепроверено.

Олафсон потянулся за стаканом.

– Если мы хотим разгадать эту тайну, мне нужно твое разрешение, чтобы сосредоточиться на Западном крыле и в первую очередь на забытой комнате.

Олафсон приложился к стакану. Вздохнул. И наконец медленно кивнул.

– А еще мне понадобится помощник.

– Что?

– Я – историк, энигматолог, а не инженер-механик. Мне нужен человек, умеющий то, чего не умею я.

– Но мы же договорились, что о существовании комнаты никто больше не узнает.

– Договорились, да. Но чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что не справлюсь с задачей в одиночку.

На какое-то время в комнате повисло молчание.

– Даже не знаю, Джереми, – с сомнением протянул директор. – Смерть Стрейчи, конечно, большая беда, но эта комната… Ее ведь не просто так запечатали – должна была иметься какая-то веская причина. Мы не можем позволить себе ни малейшего пятна на репутации «Люкса».

– Это я уже слышал. И прекрасно отдаю себе отчет в том, сколь деликатная сложилась ситуация. Но это наш единственный шанс выяснить, что же случилось с доктором Стрейчи.

Логан умолк, ожидая ответа.

– Это должен быть человек, на которого мы можем полностью положиться, – сказал наконец Олафсон.

– Я лично за нее ручаюсь.

– За нее? – удивился Олафсон. – Ты уже кого-то наметил?

– Ким Миколос, ассистентка Стрейчи.

– Но почему Миколос? Я к тому, что она ведь даже не стипендиат.

– Миколос – наилучший вариант. Лучше кого-либо другого знает, чем занимался Стрейчи, в том числе и его работу в Западном крыле, а это немаловажно, учитывая, что строителей распустили на все четыре стороны. Она знает людей, знает политику «Люкса» и на мои вопросы отвечала честно и откровенно. Но что самое главное, Миколос – специалист по реверсивному инжинирингу. А мне как раз и нужен человек, который помог бы провести обратную разработку.

– Не уверен, что могу одобрить такое решение. И сомневаюсь, что его одобрят члены правления.

– Правление знает о забытой комнате?

– Конечно нет.

– Тогда им и об этом лучше не знать.

– Но это же частная, замкнутая организация… Привлечение Миколос идет против всех наших принципов компартментализации и конфиденциальности.

– А самоубийство не противоречит принципам «Люкса»?

Олафсон не ответил.

– Как я уже сказал, это единственный способ получить ответы, которые тебе нужны. И не забывай: я здесь потому, что ты не знаешь, что и почему случилось с Уиллардом Стрейчи. Посмотри хотя бы на тех других, четверых. Посмотри, что случилось с ними. Ты можешь позволить себе просто отгородиться от Западного крыла, отвернуться и сделать вид, что ничего не происходит? Кто знает, что нам готовит будущее… Часики тикают, а ты притворяешься, будто никакой бомбы нет.

Олафсон вздохнул.

– Ну, если ты так ставишь вопрос, мне ничего не остается, как согласиться.

– Спасибо, Грегори.

Директор прошел взглядом по комнате.

– Когда планируешь начать?

– Завтра с утра и приступлю, – ответил Логан и допил виски.

В то время, когда энигматолог возвращался в свою комнату на третьем этаже, в небольших апартаментах дальней секции второго этажа другой резидент «Люкса» нетерпеливо расхаживал по комнате. Свет был выключен, и темноту разрывали лишь всполохи молний за многостворчатыми окнами.

По прошествии нескольких минут этот беспокойный резидент, вероятно, приняв некое решение, подошел к телефону и набрал номер с кодом 401.

Раскатистый баритон ответил после первого же гудка.

– Оперативный. Абрамс.

– Знаете, кто звонит?

– Да, – ответил человек, назвавшийся Абрамсом.

– Это ведь вы несете ответственность за сегодняшнее происшествие? Я говорю о столкновении с Логаном на дороге.

– Вы как о нем узнали?

– Он рассказывал за обедом. В таком месте, как «Люкс», трудно сохранить что-то в секрете. Но это к делу не относится. Что за фокусы? Вы с ума сошли?

– Но он знает о комнате. Вы же сами сказали. Если начнет совать туда нос, все может рухнуть.

– Все рухнет, если вы убьете его прямо в городе. Мы так не договаривались. Логан – фигура слишком заметная. Вы только вызовете подозрения. Да еще и меня можете раскрыть.

– Логан в этом уравнении – неизвестная переменная. Мы не можем допустить, чтобы он оставался в «Люксе».

– Он ничего не узнает. Я действую очень осторожно.

– Риск необходимо исключить полностью, – сказал человек, назвавшийся Абрамсом. – Ставки слишком высоки. Если бы только он подождал еще несколько дней, прежде чем…

– Так получилось, что он не подождал, и нам приходится играть теми картами, что достались при сдаче. Послушайте… Больше никаких маневров за моей спиной. Никаких опрометчивых решений без консультации со мной. Иначе… иначе я выйду. И обращусь по другому адресу.

– Это было бы глупо. Вы слишком глубоко увязли.

– Тогда слушайте. Делать будем по-моему. Думаю, Логан считает все произошедшее несчастным случаем. Для вас это хорошо. Если же он что-то заподозрит, то станет в десять раз опаснее, чем сейчас.

– Так как же все-таки «по-вашему»?

– Логан – моя проблема. Дайте мне с ним разобраться. Я знаю, что нужно делать.

– Так вы хотите?..

– Совершенно верно.

– Тогда не тяните. Часики тикают, и времени у нас уже немного.

– Поэтому я и буду действовать быстро.

В трубке сухо щелкнуло – разговор закончили.

– Странно. Серьезно, очень странно. – Ким Миколос стояла посередине забытой комнаты, изумленно озираясь по сторонам.

Первой реакцией бывшей ассистентки доктора Стрейчи – после того, как Логан ввел ее в курс дела, предварительно взяв обещание держать все в секрете, – было недоверие, потом шок и, наконец, смешанное с изумлением любопытство. Прислонившись к рабочему столу, Логан наблюдал за тем, как она ходит по комнате, что-то рассматривает, к чему-то прикасается и тут же, словно боясь обжечься, отдергивает руку.