Гермиона рассмеялась, и вытирая слёзы, улыбнулась ему.

— Знаешь, как только мы делаем что-то подобное, моя жизнь становится хуже. Я думаю, что нам с тобой не нужно уединяться, особенно сейчас.

— Малфой?

— Да, — и это слово было самым тяжёлым которое она говорила за сегодняшний день.

И Теодор как будто всё понял. Понял, какое значение вложила Гермиона в это слово, а ведь он даже не услышал объяснение.

— Ладно, что ты там говорил про уединение? Мне кажется, хуже не будет. Пошли ко мне, — и она сделала пару шагов к лифту, — в отдел, Теодор, в мой отдел.

Теодор рассмеялся и вошёл в лифт.

Когда они распахнули двери кабинета Гермионы, то увидели Гарри Поттера, который сидел за рабочим столом Гермионы и мирно спал.

— О, какие люди! Собственно не удивлён. Просыпайся, Поттер, ты спишь в рабочее время и в рабочем здании, и это самый блестящий сотрудник аврората.

Гарри Поттер поднял свою голову и выглядел весьма неуклюже. Он протёр свои очки, сделал незаметный зевок и посмотрел на Теодора.

— Гермиона, я ждал и волновался за тебя. А этот что с тобой делает? Разве это не он создаёт тебе проблемы?

— Я его только что встретила, и уже не имеет значения. — она вздохнула, — Уже ничего не имеет значения, и всё будет как раньше, — она взмахнула руками и посмотрела на них.

Теодор сначала смотрел на Поттера, потом перевёл взгляд на Гермиону, и только после этого всего он осмотрел кабинет. И увидел конверт, тот самый.

— Поттер, ты ведёшь переписку с Паркинсон?

— Что? — Гарри ничего не понял.

— Поттер, ты только что спал на конверте, с печатью Паркинсонов. — Теодор пожал плечами, — Всё-таки я с детства был вхож в их дом и мы учились на одном факультете. Я знаю эту печать, Гарри. — он сделал паузу или просто запнулся, но добавил. — Поттер.

— Я не виду переписки с такими как Паркинсон. — Гарри взял письмо и встал, — Гермиона, я хотел тебе как раз это рассказать, поэтому и дождался тебя. Мне сообщили, по моему запросу, что это именно Пэнси Паркинсон прислала письмо.

— Я знала это, Гарри, и не потому что я узнала печать. Я просто знала, что это она.

— Что она прислала? — Теодор резко подошёл к Гарри и выхватил из его рук письмо.

Гарри Поттер хотел предотвратить случившееся и забрать у него письмо. Но Теодор был ловким и отойдя в сторону очень быстро его вскрыл. Пробежав глазами по тексту и взглянув на колдографию, он вздёрнул брови вверх буквально на минуту, и вернул своему лицу его обычный облик.

— Точно такое же письмо пришло и Малфою, верно?

— Да, — тихо сказала Гермиона и глаза её застелило влажной поволокой.

— Сучка. — Теодор кинул письмо на стол и подошёл к Гермионе. — Послушай, всё будет хорошо. Слышишь?

Теодор потряс Гермиону и внимательно посмотрела ей в глаза. Ей показалось, что он говорит правду, как будто всё что он сейчас сказал имело значение. Его единственная фраза «всё будет хорошо» имела значение. И Гермионе хотелось верить, что это была правда.

— Я разберусь!

— Не надо трогать Пэнси Паркинсон. Я не думаю, что мы можем на что-то уже повлиять и… — Гермиона не договорила как Теодор прервал её.

— Да плевать я хотел на эту… — он запнулся словно подбирая слово, — Я имел в виду не её, Гермиона.

Он похлопал Гермиону по плечу и сделав несколько шагов к выходу из кабинета, развернулся.

— Прости меня за этот поцелуй. Я не должен был думать только о себе. Но я хотел убедиться, что ничего не упускаю. Как оказалось, кто-то уже поселился в твоём сердце раньше чем я. — пожал плечами и ушёл.

— Гермиона, я думаю что мне ничего не нужно предпринимать. — Гарри вздохнул. — Вы тут со слизеринцами сами разбираетесь.

— Мы уже разобрались, так что я не знаю, что мне делать.

Гарри подошёл к ней и обнял так крепко, что ей казалось она находится под защитой, и пока с ней рядом Гарри Поттер, ей ничего не угрожает. Это было действительно так. Гарри был поддержкой и опорой, он был её другом и её семьёй. С ним было тепло и спокойно. Но Гермионе хотелось чего-то другого…

Она закрыла глаза и постаралась успокоиться. Но её грудь и ладонь с которой ещё недавно соприкоснулся Малфой, прожигал холод, и даже закрыв глаза она видела его взгляд. И тепло, которое исходило от Гарри Поттера, она готова была променять на тот холод, который обжигал её до самой души. Потому что этот холод был чем-то другим, большим, чем привычная дружба.

========== Часть 11 “В атриуме” ==========

Она прижимает его к себе, вжимается в него сильнее и сильнее. Прислоняется к его шее и чувствует запах, уже такой знакомый. Она спускается пальцами от его плеч по длинным рукам и хочет, чтобы он обнял её, но ничего не получается: его руки тяжёлые, каменные - словно это руки…

Гермиона сделала шаг назад и посмотрела на него, это не человек — это ледяная статуя.

Она отпрянула, и с ужасом всмотрелась в его лицо, когда-то живое, а сейчас на неё смотрели стеклянные глаза. Это была ледяная глыба. Статуя, с чертами Малфоя.

Гермиона пытается вытащить волшебную палочку, но пальцы рук не слушаются и она оглядывается вокруг, как вдруг… Резко гаснет свет.

Темнота опустилась неожиданно и сгущается. Гермиона пытается вглядеться, что же там, но ничего не видит.

Резко какой-то звук, что-то разбилось, и ногам стало холодно. Гермиона шевелит пальцами ног и чувствует холодную, ледяную воду.

— Почему я босая? — она спрашивает темноту и тишину.

Резко загорается свет, от чего она начинает жмуриться, но постепенно привыкает.

Гермиона открывает глаза и видит, что это была за холодная вода под ногами: статуя разбита.

Резкий крик пронзает её барабанные перепонки, и она понимает, что он исходит от нее.

Гермиона проснулась от собственного крика.

— Что за чёрт?

Она оглядывается и понимает, что находится в своей собственной постели. Посмотрев в окно девушка видит, что солнце начинает просыпаться.

Это просто ночной кошмар.

Она спускает ноги в поисках тапочек, ведь Гермиона не любит холод. Прохлада пугает её и заставляет чувствовать себя некомфортно. Она всегда выбирала тепло.

Чай обязательно должен быть обжигающим, еда всегда тёплая, и ведь даже людей она выбирает по степени теплоты.

Именно поэтому ей нравилась семья Уизли. Тёплые, яркие, всегда с улыбкой. А в доме у Молли всегда было именно тепло, и даже её необъяснимые, странные свитера были невероятно тёплые и уютные. Рон тоже был тёплым. Добрым, нелепым и огненно-рыжим.

Так почему же Гермиона Грейнджер не смогла построить отношения с тёплым Роном? Может, потому что Рон не вызывал щекотания внутри, какое-то странное ощущение в сердце и магнитное притяжение.

С Роном ей нужно было быть тоже тёплой, простой и понятной всем.

Но с тем, о ком думать и нельзя было, оказалось можно быть совсем другой… С ним она могла быть сложной, истеричной, непонятной. Она могла быть любой, и в то же время быть собой. Только с ним, с тем, кого казалось и не знала.

Она не любила холод, так было всегда. Но сейчас Гермиона не стала искать тапочки, а пошла босиком по прохладному полу, словно привыкая к чему-то непривычному и уже происходящему.

***

В атриуме Гермиону кто-то окликнул, и обернувшись, она увидела Джинни. Та шла ей на встречу и тепло улыбалась.

Гермиона не успела поприветствовать её, как та по-свойски обняла её.

От девушки исходил приятный цветочный запах и Гермионе, вдохнув его, стало немножко легче.

— Привет, а у тебя всё хорошо? — Джинни вглядывалась в лицо Гермионы, и её глаза были такими отзывчивыми и тёплыми.

Гермиона знала, что Гарри никогда бы не рассказал, совершенно ничего, особенно что касалось её. Ни при каких обстоятельствах он не выдал бы её секрет и то, что произошло вчера. Просто Джинни очень хорошо знала Гарри, и его волнение она чувствовала даже на расстоянии. И сейчас Джинни искала причину беспокойства Гарри. А друзья для него были родными людьми, поэтому свои поиски Джинни, скорее всего, начала с них.