– Кассета внутри? – спросил он после того, как Олег закончил.

– Внутри, – ответил Олег, – я, собственно, хотел дослушать её с помощью жемчужины вашей коллекции…

– К сожалению, сие невозможно, – со вздохом ответил Карлович, – лот ушёл крупному мужчине с вытянутым лицом через пять минут после вашего ухода, любезный Олег Анатольевич…

Карлович аккуратно извлёк кассету из плеера и деловито повертел перед носом.

– Странная она какая-то, – сообщил он.

– А в чём странность? – поинтересовался Олег.

– Пока не знаю, – ответил Карлович, затем по-совиному покрутил головой по сторонам и вдруг громко и отрывисто гаркнул: – Мари-на!

На крик откуда-то слева появилась невысокая женщина в длинном зелёном пуховике из девяностых и армейской папахе на голове. В одной руке у женщины был мельхиоровый подсвечник, а в другой – початая бутылка пива.

– Чего дурнем орёшь, старый? – спросила она. – Случилось чего?

Карлович показал ей кассету.

– У тебя есть, на чём можно покрутить вот это?

Женщина близоруко сощурилась на раритетный носитель информации, смачно сплюнула и выдала:

– Я-то думала… разорался, чёрт нерусский, только людей баламутишь! Сейчас принесу что-нибудь…

Она спешно удалилась, откуда пришла, а спустя пару минут вернулась с переносным двухкассетным магнитофоном в руке, при этом давешний подсвечник был снова при ней.

– На, бери, – обращаясь к Карловичу, сказала она, – это Толиков, смотри только не сломай, а то я тебя криворукого знаю… потом Толику сам отдашь…

– Спасибо тебе, добрая женщина! – снимая свою замечательную шляпу, сказал Карлович. – Я бы бросил к твоим ногам весь этот мир, но ты терпеть не можешь помоек…

Женщина красноречиво покачала головой, ещё раз сплюнула в грязь и молча удалилась восвояси. Карлович проводил её странным взглядом и взялся за магнитофон.

– Проблема в том, что хозяин этого динозавра – Толик – огромный и маловоспитанный тип без чувства юмора, – сообщил он, со скрипом открывая крышку кассетного отсека, – так что нужно быть предельно аккуратным, а то нас будут бить, и, возможно, ногами…

Олег, не обращая внимания на болтовню, внимательно следил за его манипуляциями. Он уже представил, как кассета со знакомым звуком войдёт внутрь, захлопнется крышка, щёлкнет кнопка Play и он снова услышит Ленин голос, который расскажет, чем же закончилась её страшная история с географией. Но не тут-то было…

– Так я и думал! – радостно сообщил Карлович. – Кассета в магнитофон не лезет!

Олег почувствовал, как на его затылке зашевелились волосы.

– Как не лезет? – спросил он.

– А никак не лезет! – ответствовал скалящийся Карлович. – Вот, сами попробуйте!

Олег последовательно взял из его рук сначала магнитофон, потом кассету и попытался сделать из них единое целое, то есть вставить одно в другое. Но это у него не получилось. Кассета оказалась немного больше по размерам кассетного отсека и внутрь просто не влезала. Магнитофон был двухкассетный, и Олег попробовал вставить кассету во второй отсек, но его снова постигла неудача – кассета по-прежнему была больше того места, куда она должна была вставляться.

– Это вообще как? – ошарашенно произнёс Олег.

– А вот так! – торжествующе сообщил Карлович. – Вам невероятно повезло, несравненный Олег Анатольевич! Вы стали счастливым обладателем редкого вида звуковоспроизводящей аппаратуры и совместимого с ней носителя аудиоинформации! Вы счастливчик, что я могу сказать!

Карлович скорчил такую смешную рожу, что Олег невольно улыбнулся.

– Я всегда думал, что существует только один вид данной аппаратуры и носителя в придачу, – сказал он, – тот, который у меня в левой руке и в который этот ваш редкий вид ни хрена не лезет!

– Шо ви, шо ви! – картинно захлопал ладошками по воздуху Карлович. – Поверьте, их было строго до хрена, этих видов, в смысле, форматов аудиокассет и оборудования к ним! Американский «Стерео-8», сониевский «Элькассет», филипсовский DCC, олимпусовская микрокассета… да всех и не упомнишь! Но все они почили в бозе под пластмассовой пятой всем нам знакомой компакт-кассеты! Это я вам как старый аудиофил говорю, не путать с зоофилом, кстати… а вот то, что вы держите в правой руке, скорее всего, является малоизвестным продуктом фирмы Sony, поскольку, во-первых: на кассете нет ни одной надписи ни на английском, ни на иврите, одни иероглифы, и, во-вторых, на плеере, который я вам по глупости продал вчера за двести российских шекелей, была надпись Sony. Логично?

– Sany, – сказал Олег, – с одним «n».

– Что, простите? – спросил улыбающийся Карлович.

– Я говорю, на плеере было написано не Sony, а Sany, – повторил Олег, – хотя внешне он не отличим от сониевского вокмана.

В качестве доказательства он вытащил из кармана предмет обсуждения и продемонстрировал его оппоненту. Лицо Карловича утратило улыбку и от удивления приобрело странную несимметричную форму.

– Действительно, Sany… – озадаченно пробормотал он. – Разрешите?

Олег протянул ему плеер.

– Странно, почему я раньше этого не замечал? – бормотал Карлович, вращая плеер в руках. Выглядел он при этом весьма растерянным и даже расстроенным, как будто совершил какую-то непростительную и обидную ошибку.

– Я тоже не сразу заметил, – попытался успокоить его Олег, – только когда девушка с плёнки об этом сказала… точно помню, я ещё тогда нехило так удивился…

– Чёртовы китайцы? – предположил Карлович, но тут же опроверг сам себя: – Но на хрена им подделывать такую редкость…

Он замолчал, и на его лице отразился мыслительный процесс, который выражался во вращении глазами, замысловатом гримасничании и высовывании синеватого языка.

– Теперь мне и самому интересно, откуда взялся этот плеер с кассетой внутри, – произнёс он через довольно продолжительное время, – но, к сожалению, по упомянутым выше причинам, мы сможем узнать об этом только завтра…

И тут Олег неожиданно для себя вспомнил о самом главном:

– Геннадий Карлович, а что вы можете сказать о рассказе девушки? Там же, как я понял, речь шла о похищении и насильственном удержании, так ведь?

Собеседник Олега моментально из веселого тролля стал троллем серьёзным и даже страшным. Порхавшие по его высокому лбу брови, словно мохнатые крылья какой-то диковинной птицы, стремительно опустились вниз и почти накрыли глаза, которые теперь зловеще поблёскивали сквозь чёрные заросли.

– Да, о девушке-то мы совсем забыли, – упавшим голосом произнёс Карлович, – а ведь с этого надо было начинать…

– Думаете, всё серьёзно? – озабоченно спросил Олег, меньше всего желая услышать в ответ какую-нибудь ерунду.

– Я вам говорил, что я бывший старший оперуполномоченный по особо важным делам? – вопросом на вопрос ответил Карлович.

– Говорили, но я не поверил, – честно сказал Олег.

Карлович хмыкнул и сплюнул на рельсы.

– Нормальная реакция. Но, поверьте, я именно им и являлся до выхода на пенсию…

Свободная рука Карловича устремилась в недра его одеяния, задержалась там на мгновение и вынырнула наружу, явив Олегу корочки, на левой половине которых была фотография мужчины в форме, отдалённо напоминающего молодого Карловича, а на правой – надпись следующего содержания:

Дочитав до конца, Олег почувствовал, как у него зашевелилась кожа в районе затылка.

– Упс… – только и смог выговорить он.

Довольный произведённым эффектом Карлович продолжил:

– …и как бывший старший оперуполномоченный по особо важным делам скажу так: история эта, конечно, странная, и в ней надо покопаться но, опять же, как бывший старший оперуполномоченный по особо важным делам я не стану делать абсолютно никаких определённых выводов, пока не услышу запись своими собственными, заросшими сединой ушами. Вы меня понимаете?