Эмира знала, что должна найти новую работу.

На следующее утро, вместо того чтобы усадить старшую дочь перед компьютером и включить ей видео о ярких рыбках и прочей океанской живности, Аликс усадила обеих дочерей в двойную беговую коляску и пристегнула ремнями. В Филадельфии настолько больше пространства для пробежек! Не нужно то и дело бежать на месте в ожидании зеленого сигнала светофора, чтобы поддерживать сердечный ритм, или бежать вдоль шоссе, чтобы видеть хотя бы на сто шагов вперед. После третьей мили – по ощущениям она была как двадцать шестая – обе девочки уснули. Аликс остановилась у кофейни, заказала латте и села с ним на скамейку.

Надо созвониться прямо сейчас, – написала она в групповой чат. – Никто не умер, никто не болен, но очень срочно.

Рейчел, Джоди и Тамра – эти имена Аликс произносила столько раз, что не смогла бы перечислить их в другом порядке. Она не писала подругам ничего подобного с тех пор, как переехала, – в последнее время они в основном болтали о знакомых женщинах, советовали друг другу, что хорошего купить, обсуждали статьи и книги и жаловались на мужей, – поэтому уже через секунду Аликс получила в ответ два сообщения У тебя все в порядке?! и одно Тамра, начнешь конференцию?

Джоди была детским кастинг-директором и мамой двух рыжеволосых детей – девочке четыре, мальчику год, – которым часто доводилось рыдать в массовке в кино и на телешоу. Рейчел с гордостью несла свое еврейско-японское происхождение, руководила фирмой по дизайну книжных обложек и пыталась удержать сына от слишком уж серьезных успехов в футболе, потому что кто же, черт побери, мог ожидать от него такого упорства, ему ведь всего пять. А Тамра была директором частной школы на Манхэттене. Дважды в год подруги устраивали пир с вином, сыром и хумусом – подарками от родителей, которые пытались подкрепить свои заявления с просьбой принять детей в школу или, наоборот, боялись, как бы их проблемного ребенка не исключили. У Тамры были две дочки с коротенькими, в дюйм, темными афро; младшей было два с половиной, старшая, четырехлетняя, умела читать, писать и немного говорила по-французски. Тамру они называли Мамуся.

Сидя на скамейке – коленки широко расставлены, по вискам стекает холодный пот, – Аликс рассказала им все.

– Что-о? – задохнулась Рейчел.

– Не выпускали из магазина? – с нажимом, чеканя слова, переспросила Тамра.

– И все это в один день? – уточнила Джоди.

– Господи Иисусе, в Нью-Йорке такого никогда бы не случилось, – сказала Рейчел. – Хадсон, выплюнь немедленно! Простите, мы тут на футболе.

Сердце у Аликс забилось так же сильно, до дурноты, как и накануне вечером, когда Питер вернулся без Эмиры и сказал: «Окей, у всех все в порядке», прежде чем начал рассказывать. Аликс не в силах была удержаться от вопросов, которые, едва срываясь с губ, сразу начинали казаться ей банальными и бессмысленными. «Она плакала? Она злилась? Какой у нее был вид – очень расстроенный?» Если бы саму Аликс спросили, в каком настроении пребывала Эмира все понедельники, среды и пятницы на протяжении последних трех месяцев, она не смогла бы ответить. Потому что, как правило, Аликс практически толкала Брайар в объятия Эмиры и выскакивала за дверь, бросая через плечо, что Брайар не съела ланч или плохо покакала. По вторникам и четвергам, в отсутствие Эмиры, у Брайар были занятия в бассейне Ассоциации молодых христиан, и плавала она так упорно и отчаянно, что потом три часа спала без задних ног. Потом Аликс ставила ей фильм на Нетфликсе, и к финальным титрам на пороге появлялся папа. Эта схема настолько устраивала Аликс, что она понятия не имела, что за человек ее бебиситтер – из тех, кто плачет, из тех, кто подает в суд, или из тех, кто вообще ничего не предпринимает.

Тамра поцокала языком.

– Ты должна немедленно позвонить этой девушке.

– Я гуглю Питеров сюжет, – сказала Джоди. – Ага, всего пятьсот просмотров… не так и ужасно.

– А на видео это случайно никто не снял? – спросила Тамра.

– Вы с Питером могли бы помочь ей засудить этот магазин, – сказала Рейчел.

– Я не знаю. Я в панике. – Аликс уперлась локтями в колени. – Я так ужасно с ней обращалась. Она такая молодец и такая пунктуальная… Брайар ее обожает, а теперь из-за какого-то долбоеба-охранника я потеряю ее, и все. – Аликс сдвинула лямку ремня безопасности с ротика спящей Брайар и огляделась по сторонам – не слышал ли кто, как она сказала плохое слово при детях. – Я просто в последнее время так расслабилась, что, кажется, эта история мне в наказание. Я срываю все сроки с книгой, я набрала вес, сегодня на день рождения Брайар заявится толпа Питеровых коллег, и я рассчитывала, что Эмира мне поможет. Слушайте, мне физически дурно от одной мысли, что я потеряю ее насовсем. Без нее мне никогда не закончить эту книгу.

– Эй, – перебила ее Рейчел. – Книгу ты допишешь при любом раскладе. Ты упертая и все доводишь до конца. Но сейчас твой главный приоритет – Эмира.

– Сто процентов, – подтвердила Тамра.

– Пруденс! – крикнула Джоди не в телефон. – Нужно делиться с братиком, ты меня поняла? – Затем ее голос снова приблизился: – Я согласна со всем, что здесь было сказано.

– Конечно. Я понимаю. И я знаю, что должна ей позвонить, – сказала Аликс. – Но как я… что я скажу?

– Главное, не советуй ей написать письмо, – пробурчала Рейчел.

– Рейчел, сейчас не до шуток, – произнесла Джоди тем же специальным мамским тоном, каким только что обращалась к дочери.

– Честно говоря, – сказала Тамра, – она может и не ответить. Ты должна быть к этому готова.

На дверях кофейни звякнул колокольчик, и наружу вышла пара. Женщина сказала: «Что нам мешает взять его в прокат на Амазоне?» – а мужчина ответил: «Но ведь вся фишка в том, что это 3D!» Аликс опустила голову, с носа упало несколько капелек пота.

– Мне плохо. Меня сейчас, кажется, стошнит.

– Слушай, – сказала Тамра, – если она все же ответит, скажи ей, что ты страшно жалеешь, что с ней такое произошло, и что ты в любом случае на ее стороне и поддержишь ее во всем, что бы она ни решила. Хочет – пусть судится с магазином, не хочет – пусть совсем ничего не делает.

– Да, и без лишних эмоций, – добавила Рейчел. – Ты и сама это понимаешь, но… Главное, говори о ней, не о себе. Хадсон, ну-ка, спокойнее, дружок! – Слышно было, как она похлопывает себя по бедру. – Хочешь прямо сейчас пойти домой? Нет? Вот и хорошо.

Аликс понимала, что, возможно, разговор с Эмирой не так бы ее пугал, если бы ему не предстояло стать самым долгим из всех, какие между ними случались до сих пор. Она глубоко вдохнула.

– Это я виновата, да? Нельзя было ее туда посылать?

– Ну что ты, солнце, – сказала Джоди.

– Я бы точно так же поступила! – сказала Тамра.

– Ты виновата в том, что переехала в Филадельфию, – сказала Рейчел. – Извини, конечно, но, повторю еще раз, в Нью-Йорке такого просто не могло произойти. Когда я прихожу куда-нибудь забирать Хадсона, никто, буквально никто не верит, что это мой ребенок. Но когда за ним приходит Арнетта, они такие сразу: «Да-да, вот он, помним, аллергия на орехи, до свиданья!»

– Пру! – крикнула Джоди. – Так, юная леди, я считаю до трех. Один, два… Спасибо, мадам.

Аликс откинулась на спинку скамьи; пропитанная пóтом майка прилипла к лопаткам. Кэтрин в коляске сучила ножками в ботиночках – куда-то бежала во сне.

– Просто возьми и позвони, – сказала Тамра.

– Да, – ответила Аликс. – Я понимаю.

– Аликс, – ласково сказала Джоди, – я тебя люблю. И ты красавица, всегда. Но сейчас я на правах настоящего друга спрашиваю: на сколько ты поправилась?

Аликс посмотрела вниз, на свои неоновые оранжевые шорты. Между резинкой на поясе и короткой майкой разлегся мягкий рыхлый холмик, сложенный из послеродового веса, неиспользованного абонемента в спортзал и поглощаемых на солнышке смузи с добавлением сахара. Аликс вздохнула и ответила: