Теплившаяся некоторое время надежда на чудесное спасение постепенно угасала, и спустя некоторое время от нее не осталось и следа. Мама Анта была убита горем, и сам он был до глубины души потрясен столь внезапной и чудовищной утратой. Мир рухнул, оставив лишь два осколка большого целого. Им предстояло обрести новый смысл, найти новое место в изменившемся мире.

Для матери этим смыслом стал Ант. Она посвятила себя тому, чтобы дать ему фундамент, опору в этой сложной, требовательной ко всему на свете жизни. Им пришлось переехать из загородного дома в маленькую двухкомнатную квартиру на окраине, поскольку мать не могла справиться с содержанием столь большого хозяйства. Оставшиеся средства она бережно хранила для того, чтобы обеспечить Анту учебу в университете. Вырастить сына образованным, интеллигентным человеком казалось ей делом первостепенной важности. Во всём прочем можно было и потерпеть.

Мама очень расстраивалась видя, что Ант тратил множество времени на бестолковые, по её мнению, занятия подростков: гулял с друзьями, играл в видеоигры, погружался в мир фантазий, устраивая эти бесцельные постановки фантастических сюжетов. А уж о его новом увлечении – травмоопасных сражениях с оружием – старалась даже не думать.

– Владик, я не прошу от тебя слишком многого, – часто говорила мама. – Просто будь порядочным человеком, выучись, найди хорошую работу и обзаведись семьей. Знаешь, в этом и есть простое человеческое счастье. Ты уж поверь мне – человеку, потерявшему слишком многое. Ты мой свет, ты всё, что удерживает меня на этой земле. И я желаю тебе лишь добра.

Ближе к вечеру мама уснула. Ант заботливо укрыл ее одеялом и посидел рядом, глядя на ее беспокойное, не способное расслабиться даже во сне лицо. Она ведь всё ещё была довольно молодой, его мама. Однако глубокие морщины давно уже пролегли на её усталом худощавом лице. В этот момент Ант отчетливо осознал, сколько боли она хранит в сердце, сколь тяжёлое бремя несёт все эти долгие четыре года. Ему стало ясно всё её самоотречение во имя того, чтобы дать ему беззаботное юношество, её чаяния обеспечить ему достойную жизнь. И услышал горький упрек совести: ведь он мог сделать гораздо больше для их маленькой, теперь уже ставшей маленькой семьи. Мог стараться гораздо лучше для того, чтобы воплотить мамины мечты и не позволить её усилиям пропасть даром. Ведь он уже взрослый, ему уже пятнадцать лет! И ему давно пора приносить гораздо больше пользы дому, в котором он является единственным мужчиной. Моментально у Анта созрел план, он немедленно оделся и вышел из дома. Оставаться беспечным больше было нельзя, нужно было действовать.

Ант отправился к своему старинному приятелю Диллу. В последние пару месяцев единственным местом, где его можно было найти, являлось ветхое, красного кирпича старинное строение, затерявшееся в укромном уголке городского парка, теперь буквально утопавшего в весенней зелени. Поэтому Ант направился прямиком туда. Уже смеркалось, он осторожно пробирался между деревьями, сокращая путь.

В былые времена в этом здании размещался салон игровых автоматов. Игры, в которые там можно было поиграть, безнадежно устарели ещё до появления игровых консолей1. Так что, лишившись клиентуры, салон попросту закрылся, не имея возможности обновить свои игровые системы в трудные девяностые годы.

Шло время, городской парк менялся. Его новые мощённые плиткой дорожки прошли стороной полузаброшенного строения, и все о нём позабыли. И вот Диллу каким-то образом удалось убедить руководство парка предоставить ему это здание со всем содержимым под реализацию амбициозного проекта – открытия салона ретро–видеоигр, и даже выделить небольшую материальную помощь на развитие.

– Привет, Дилл, – сказал Ант, входя без стука в слабоосвещённое помещение, обильно заваленное различными частями разобранной электроники. – Ну и бардак же здесь у тебя!

– Привет, привет дружище, проходи, располагайся… – пробормотал Дилл, не отрываясь от пайки каких-то внутренностей одного из раскуроченных игровых автоматов. Затем отложил паяльник, лукаво взглянул на Анта и спросил: – И где это видано – называть творческий процесс бардаком? Ну и вообще, всякий порядок, или космос если угодно, возникает из хаоса. А здесь у меня все очень даже структурированно, пусть для тебя это и не очевидно.

– Во всяком случае заметно, что эта работа приносит тебе массу удовольствия. Таким довольным я тебя давно не видел, – подметил Ант.

– Это точно, я просто на седьмом небе! Так здорово вдохнуть вторую жизнь во всё это барахло. Столько изобретательности требуется, чтобы вновь заставить это работать, ты даже не представляешь! – Дилл льстил сам себе и светился от собственных похвал. – Зато, когда все заработает, устроим здесь фантастическую тусовку! Я уже и название придумал: «ИгроДилл»! Как тебе? Отлично звучит, не правда ли?!

Дилл испытывал высшее вдохновение и, казалось, был готов взлететь и порхать в воздухе помещения.

– Соберем здесь всех друзей, всех желающих пригласим! – продолжал Дилл строить планы. – Здесь есть автоматы разных поколений – и совсем динозавры, и чуточку свежее… Все будут в полном восторге, дружище, вот увидишь!

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, – прервал его Ант. – Это ведь предполагается как бизнес–проект, верно? И в любом случае понадобятся средства на текущие расходы, на ремонт и обновления. Так что какие-то деньги с посетителей просить придется. И я мог бы взять на себя все это, заниматься коммерческой стороной, понимаешь? Сказать по правде, очень хотелось бы иметь свой заработок и помогать маме. Что скажешь?

Дилл крепко задумался. Большой поклонник электроники и бескорыстный человек, он делал все это из энтузиазма и явно испытывал дискомфорт от мысли, что результаты своего труда понадобится кому-то продавать. Почесав затылок, он вздохнул и стал очень серьезным. Настолько серьезным, что почти перестал быть похожим на самого себя: столь редко его привычно увлеченное и беззаботное выражение лица уступало место каким-либо другим эмоциям. Он поднялся на ноги и в задумчивости зашагал по комнате, лавируя между устилающими пол блоками, деталями и запчастями. Однако вскоре стукнулся головой о свисавшую на проводе лампочку и присел снова. Среди сверстников он всегда был самым высоким, и в свойственной ему манере подшучивал, что является на голову выше окружающих во всём.

Продолжая пребывать в задумчивости, Дилл машинально потирал ушибленный лоб, из-за чего приобрёл совсем уж глубокомысленный вид. Глядя на него, Ант развеселился и задорно провозгласил:

– Наш пригожий крокодил чуть лампочку не проглотил! Внимание всем лампочкам в округе, берегитесь!

Дилл хмыкнул и улыбнулся. Крокодилом его дразнили в детстве, но он и не думал обижаться. Это прозвище приклеилось к нему благодаря внешности: он был высок и худощав, с крупной головой и блестящими глазами. Его широкая, что называется до ушей, улыбка обнажала крупные зубы, а смех порой переходил в хрип. Все это придавало парню несколько хищный вид, как и манера смотреть на собеседника в упор, практически не мигая. Позже это прозвище преобразовалось в другое, более лаконичное, которым он сам подписывался в сети Интернет – Дилл.

Помолчав ещё немного, Дилл взглянул на Анта и сказал:

– Ты знаешь, я надеялся обойтись без этого, но, похоже, хозрасчета здесь и впрямь не избежать. И, полагаю, ты вполне подходишь на роль управленца. Единственной моей просьбой будет держать доступные цены и всегда помнить, что в первую очередь у нас здесь веселье, и уж затем всё остальное.

– Отлично! – воскликнул обрадованный Ант. – Я буду считать этот день судьбоносным! Он станет началом чего-то действительно большого!

Произнеся это, Ант осекся.

– Какой же я осёл. С этим днем в моей семье и без того связано слишком многое. Мне не стоило так говорить…