Замок щелкнул, не выдержав нажима вставленного в щель моего складного ножа и я быстро переправил всё содержимое в карман. Как раз вовремя. Констебль вернулся и мне еле-еле хватило времени поставить шкатулку на место.

– Так что, увидимся на вскрытии? – спросил его Мортимер, правильно поняв мой взгляд.

– Да, джентльмены. Пока я вас больше не задерживаю, отчет для присяжных составлю сам, но завтра днем пришлю за вами экипаж.

– Договорились!

Мы вышли. Когда между нами и домом оказалось достаточное расстояние, Джеймс наклонился ко мне.

– Зачем тебе эти письма? – спросил он шепотом.

– Людей не убивают просто так. Преступник пошел на риск того, что выстрел услышат, значит причина была.

– Думаешь, это сделали из-за этих писем?

– А из-за чего еще? У нее нечего было взять. Ни денег, ни драгоценностей. Да их и не искали. Шкатулка с письмами бросалась в глаза, но ее даже не вскрыли.

– Но может быть, она что-то знала?

– Это то же самое. Мотив убийства – расправа с шантажистом. Это единственное, что пока приходит мне в голову.

– Едем ко мне, в Гримпен?

– Конечно. Нужно разобраться с бумагами в спокойной обстановке.

Дома у Мортимера нас ждало письмо от мисс (я буду пока называть ее так) Берил Степлтон. Ничего важного, обычная благодарность за оказанную помощь и приглашение заходить еще. Она не успела поблагодарить меня сразу, вот и написала небольшую записку. Быстро пробежав письмо глазами, я сунул его в карман. Мортимер снова был осажден больными, поэтому письма Лоры Лайонс мне пришлось читать в одиночестве.

Однако никаких особых тайн я там не обнаружил. Обычные записочки одинокой женщине не слишком строгих нравов, от ее почитателей, за исключением одного письма, которое было не написано от руки, а представляло собой короткую цепочку слов, вырезанных из газеты (судя по шрифту – из “Таймс”): "Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот". При этом два слова: "торфяных” и “болот" были написаны от руки, а на конверте был адрес: "Отель "Нортумберленд", сэру Генри Баскервилю".

Адрес был написан печатными буквами, поэтому я сосредоточился на самом письме, вооружился лупой и внимательнейшим образом изучил его в поисках каких-нибудь зацепок. Потом изучил еще раз… Потом вытащил из кармана записку мисс Степлтон и сравнил почерки. Двух слов для этого конечно маловато, да и почерк в первом письме пытались изменить, но там было несколько характерных деталей, например я обратил внимание на то, как замыкалась буква “о”. Письмо было от Берил, это было совершенно очевидно.

Вот тебе раз! Новость оказалась по-настоящему интересной. Оказывается, она предупреждала сэра Генри об опасности, а следовательно была осведомлена не только о времени его приезда, но и о том где он остановился в Лондоне, прежде чем отправиться в Баскервиль-холл. Потом письмо каким-то образом оказалось у Лары Лайонс. Может быть, сэр Генри тоже хотел по почерку узнать, от кого оно? А если так, то напрашивается очень простой вывод: Лару убили, потому что она что-то знала об этом деле.

Я подумал, что вероятно моя маскировка не сработала и что Степлтон при первой встрече всё-таки узнал меня, приняв необходимые меры, чтобы возможная свидетельница замолчала навсегда. Однако потом решил не спешить с выводами. Ведь Лора была убита в тот же самый день, поздно вечером. Получается, что Джек после разговора с нами сразу же бросился искать экипаж, потом поехал в Кум-Трейси, да еще и успел вернуться ночью домой. Допустим, у них в Баскервиль-хаус есть своя конюшня и решить проблему с транспортом можно было быстро, но ведь его экипаж в поселке заметят многие и потом свяжут это с убийством. Он не мог этого не понимать.

В итоге я пришел к выводу, что убийство в день моего приезда сюда – это всё-таки совпадение. Кто-то вёл свою, пока непонятную мне игру и я бы подумал, что она вообще никак не связана с делом Баскервилей, но вот орудие убийства… Маленький дорожный пистолет, сделанный в Америке (я успел рассмотреть и клеймо американской фабрики на стволе), но для Англии не слишком характерный… А из Америки у нас приехал кто? Сэр Генри Баскервиль. Мог пистолет принадлежать ему? Конечно мог. И письмо было адресовано именно ему.

Кто ни был убийцей, но я сомневался в том, что он случайно использовал именно это оружие.

* * *

На следующий день всё запуталось еще больше. Утром в полицейском экипаже к Мортимеру приехал констебль и сообщил, что в деле открылись новые обстоятельства. По его словам, он отлично запомнил, как я говорил о том, что оружие сделано в Соединенных Штатах, а сегодня, с самого утра нанес визит в Баскервиль-холл и показал Степлтонам тот пистолет, из которого было совершено убийство. Был вызван дворецкий и он уверенно опознал один из “дерринджеров”, принадлежавших сэру Генри. Нашлась и коробка, в которой был второй пистолет этой пары.

Инспектор забрал с собой Джеймса и они уехали в поселок. Я же продолжил свои вчерашние размышления.

На самом деле дело отнюдь не стало более простым после того, как выяснилось происхождение оружия. Казалось бы: круг подозреваемых резко уменьшился и достаточно опросить всех и выяснить, кто и где был тем роковым вечером. На самом же деле от Баскервиль-холла до поселка довольно далеко. Если я правильно помнил карту, то примерно миль восемь, а то и все десять. Пешком дойти можно, но идти пришлось бы ведь день, а потом ведь нужно было еще и вернуться! Ночью пройти в темноте, под дождем такой путь – это не самое простое дело. То есть вряд-ли именно кто-то из живущих в поместье убил Лару Лайонс.

Тогда как мог к постороннему попасть этот пистолет? Да очень легко! Сэр Генри мог его потерять, подарить, проиграть в карты…

Я заново перебрал возможные мотивы преступления и у меня сложилась новая версия. Что, если кто-то хочет подставить Степлтона? “Дерринджер” сам по себе указывает именно на него, а письмо, которое я вытащил из шкатулки, могло бы стать второй уликой. Если бы полиция нашла его, то у нее возникли бы к наследнику сэра Генри очень серьезные вопросы. Например: “Почему вы не показали это письмо полиции, если знали о нем? А если не знали, то кто и почему мог предупреждать Генри Баскервиля об опасности? И о какой?” Очень уж много ниточек потянется от первой смерти к второй и при таких обстоятельствах полиция не станет вести расследование спустя рукава. Выходило, что вытащив из шкатулки письма, я спас Степлтона от подозрений!

Однако, пистолет и письмо… Письмо и пистолет… Если моя последняя версия верна, то вот тогда-то круг подозреваемых сужается очень резко. Оба этих предмета могли раздобыть только люди, живущие в поместье и имеющие доступ к вещам покойного баронета. Это чета Бэрриморов, жена (она же сестра) Степлтона, сам Степлтон их воспитанница и… Больше никого! Кухарке и конюху не позволили бы шарить по комнатам, хотя и они не исключены.

* * *

Когда я собирался на прогулку, мне пришла в голову еще одна мысль. Был еще один человек, который мог раздобыть и письмо, и оружие. Доктор Мортимер был душеприказчиком покойных и наверняка мог порыться в вещах. Вчера он допоздна занимался своими пациентами, домой вернулся заполночь, в экипаже. Визит врача к Лоре Лайонс не вызвал бы ни у кого никаких подозрений, а во времени убийства я мог и ошибиться. Ее могли убить чуть раньше, просто на выстрел не обратили внимания.

При этом у доктора был великолепный мотив: он хотел привлечь убийцу двух Баскервилей к ответу, а Лора… Стоп! Если не жена Степлтона завлекла сэра Генри и сэра Чарльза в ловушку, то кто? Что, если это была миссис Лайонс и доктор об этом знал, или догадывался!?

Как говорит Шерлок, хороший сыщик подозревает всех. Раньше я считал эту фразу циничной сентенцией, теперь же не знал, что и думать.