Она поправила петлю на его шее и остатком верёвки крепко связала руки. Леккео не сопротивлялся. Он прекрасно знал, что даже со взрослым человеком может справиться только при крайне удачном стечении обстоятельств. Ищейка же выглядела намного сильнее, а её бесцветные глаза напоминали ему о богине вечного хлада и смерти. В них царило спокойствие и уверенность. Да и была она не одна. Рядом стоял массивный толстяк чудовищного вида.

– Пошли, – коротко приказала серокожая и дёрнула за конец верёвки, который обмотала вокруг своего запястья. Направление было противоположным от облюбованного деревца.

– Куда?

– Забавный ты. Так что познакомлю-ка тебя с одной премилой маркизой. А то она на меня всё чего-то зарится. Говорит, такая ты, Йуллер, необычная. Говорит, давай-ка я тебя распотрошу и поизучаю, а?

Свои слова ищейка произнесла изменённым писклявым голосом, а потом рассмеялась, как если бы фраза несла в себе действительно хоть что-то смешное.

– И как ты сбежала? – задал самый важный для себя вопрос Леккео.

– Один палец себе отрезала, а другой под нос ей сунула.

Серокожая обернулась и, выставив свои средние пальцы, постучала ими одним о другой.

– Дальнейшее считывание невозможно. Вы довольны полученным воспоминанием?

Общество Шайрву редко кому в Аду приходилось по вкусу, однако способности этого клана считывать информацию о произошедших событиях стоили того, чтобы потерпеть слизнеобразных полукровок. Точнее, для людей те выглядели бы вполне прилично. Их верхняя часть тела оставалась очень похожей на человеческую, а нижние конечности в виде двух длинных хвостов могли сойти за ноги. Но вот взор демона, способный зреть единовременно не только материальную составляющую, раскрывал совершенно иной вид этих существ. Очень неприятный.

– Нет. Оно не только оказалось чрезмерно древним, но и завершилось явно раньше, чем следовало. Кроме того, вышло нечётким. Ужасно искажено и много пропусков.

– Вы не предоставили нам ни сам объект, ни его мозг. Материал не подходит даже для посредственного считывания. Никто другой не смог бы поднять даже такую информацию.

– Никто другой не смог бы предоставить вам даже такой образец, – не сдержался от колкого замечания Ал’Берит. – Однако давайте выйдем из сложившегося положения достойно. У этого воспоминания есть ещё свидетели, и я хочу увидеть его продолжение через восприятие Къёрелл. Тем более, в чём-то она меня намного больше заинтересовала. Я ощутил, что ею двигали те же стремления.

– Каждый новый образец – это новая плата, – сухо напомнил рефаим.

– Естественно.

– И понадобится генетический материал именно праматери.

– Для меня это не проблема.

Наместник прищурил глаза, и мгновением позже в воздухе возникла шкатулка. Он протянул её собеседнику, но тот не пошевелился. Остался неподвижен как раньше. И подобное заставляло испытывать раздражение.

– В чём дело? Это даже часть мозга.

– Сначала мы должны озвучить ограничение. Это будет последнее живое воспоминание для вас на ближайшую дюжину лет. Если вы пожелаете нарушить срок, то с вас будет стребована тройная плата. За кланом Шайрву так же сохраняется право отказать вам в оказании услуг без предоставления объяснений.

– Хорошо.

– Вас точно не удовлетворят только слова?

Интонации провидца были предельно вежливы, но его вопросы и замечания всё равно казались Ал’Бериту унизительными. Однако требовать он не мог. Шайрву, пусть и относились к рефаимам, всё же в определённых кругах ценились куда как больше многих чистокровных демонов. Они могли считывать произошедшие изменения в информационном пространстве или, иначе говоря, видеть прошлое. Причём, достаточно глубоко и подробно. Вот основная причина, отчего их услуги были весьма дороги. Другая заключалась в том, что подтверждение достоверности информации (видением переданной заказчику), приносило этим рефаимам смерть. А большинство-то желало знать наверняка, а не со слов! Злоупотреблять же таким никак не стоило. Эти рефаимы размножались медленным делением. Пусть при этом все они сохраняли общую память, но процесс создания нового существа занимал до полудюжины лет… И, стоило сказать, что за всё время существования клана, несмотря на грабительские расценки, численность Шайрву ни разу не превысила двадцати особей.

– Нет. Я должен видеть, слышать и чувствовать через её восприятие.

Мальчишка, которого она вела на верёвке, едва дышал от усталости и боли. Поначалу он сопротивлялся, а потому ей пришлось вразумить его кулаками. Однако он всё равно то и дело рыпался в сторону в попытке убежать. Из-за этого она затянула петлю на его шее совсем сильно и теперь время от времени издевательски дёргала за жёсткую верёвку. В результате тонкая кожа шеи стёрлась и дыхание начало приносить мальчишке не самые приятные ощущения. Он с трудом перебирал своими тощими ногами. Взрослая меховая безрукавка, надетая им поверх основной одежды, делала щуплый вид ещё более гротескным.

И всё же Йуллер не расслаблялась. Она знала, что если этот мелкий паршивец сбежит, то будет легче иголку в стоге сена отыскать нежели его. Во всяком случае, поймать это тщедушное насекомое в одиночку у неё вряд ли выйдет, а снова подлизываться к Баягчёту…

Она смачно сплюнула на землю и косо зыркнула на своего напарника. Тот шёл и попутно обгладывал кость, мясо на которой было настолько несвежим, что даже позеленело сверху. Смотреть на такое лакомство без того, чтобы желудок не начал возмущаться, было невозможно, а потому Йуллер снова уставилась на мальчика.

Увы, ей удалось поймать этого хиляка только благодаря Баягчёту – полудемону, бывшего одним из немногих, чьими отцами оказались люди. Мать Баягчёта происходила из чортей, а потому и его самого называли чаще всего просто Чортъ. Он обладал хорошо развитой мускулатурой, но разумом не блистал. Выручала полукровку большей частью его удивительная физическая сила и звериные инстинкты. В частности, прекрасный нюх. Собственно, из-за последнего обстоятельства его и сделали ищейкой.

Временной.

Баягчёт этот факт в силу своего скудоумия вряд ли осознавал, но Йуллер прекрасно понимала, что время служения Чорта на исходе. Высшим было выгодно сотрудничество с ним, но не более. Аду не требовался беспрерывно плодящийся гермафродит (к счастью, его потомки не стремились к самостоятельности и стаей вились около родителя), да и его непревзойдённое обоняние становилось всё менее актуальным.

Хотя, вот этого самого неуловимого малька удалось поймать только благодаря нюху Баягчёта, м-да.

Решив, что заслугу по поимке мальчишки она всё равно припишет только себе (нечего славой с тупицей делиться), Йуллер довольно оглядела своего пленника и задумалась. Она размышляла стоит ли сразу вести его к маркизе Рэнэдатар, разбирающей таких вот неженок на кусочки, или же дать сначала наиграться с ним остальным ищейкам и демонам. Плаксивое детское личико не вызывало в ней ни малейшей жалости, слёзы и жалобные всхлипы малька её даже веселили.

– Хочешь по-быстрому сдохнуть? – наконец, милостиво поинтересовалась она. Это их компания всё же достигла цели пути и Баягчёт, отшвырнув в кусты мерзкую кость, наконец-то ушёл восвояси, вот у неё и улучшилось настроение.

– Сначала я, Леккео Фламьёк, избавлю свой мир от вашей мерзости!

Гневная фраза и сверкающие глаза волчонка заставили Йуллер испытать крайне неприятное чувство, словно на безоблачном небе появилась туча и закрыла собой солнце. Тщедушный мальчишка, если и позволял себе гонор, то только произнося такие вот напыщенные словечки. Однако они невероятно раздражали её настолько, что руки чесались вырвать Леккео язык!

Сама-то Йуллер Къёрелл пошла в услужение. Да, пусть исключительно из-за желания выжить, но её натуре претило подчиняться кому-либо. Кроме того, контроль демонов над её родным миром отнюдь не виделся ей таким благословением, какое она изображала.