… И всё же она смиренно молчала, когда вот такая блоха рыпалась!

– Значит, сдохнешь отнюдь не шустренько.

Леккео поджал губы. Его порыв наглости резко охладила возобладавшая трусость. Взошедший на престол страх за собственное будущее вынудил мальчишку вжать шею в плечи. Такая реакция пришлась Йуллер по нраву. Она даже приветливо кивнула головой мрачному охраннику и только потом, стягивая верёвку, мощным пинком отправила Леккео внутрь пустой деревянной клетки. Тот кубарем полетел на землю и разодрал лицо о ветки и мелкие камешки. Однако вставать и отряхивать с себя грязь он так и не стал. Откуда‑то снизу всего-то раздался жалобный приглушённый всхлип.

– Совсем мелкий, – позволил себе с сочувствием прокомментировать охранник и задумчиво почесал когтистой лапой шерсть на своей огромной голове, схожей с медвежьей.

– Только внешне, Брес, – сухо ответила Йуллер и снова зло сплюнула. – Видишь, как у него искажена Материя Знаний? Вглядись в глубину. Этот слюнтяй постарше нас двоих вместе взятых будет.

– Да ну?

– Цыпочке он понравится. Зуб даю!

– Её могущество неизвестно когда прибудет. Давай я его прирежу? Раз это такой старичок, то и отжил своё, – с надеждой предложил Брес. Стоять у пустой тюрьмы ему нравилось намного больше, тут уж точно можно ворон считать и никто не отчитает.

 – А давай-ка я сама тебя пощекочу? – с хищной улыбкой предложила Йуллер и вытащила из-за голенища грязного сапога изогнутый длинный нож. – Ты же устал, бедолага, да? Отдохнуть хочешь?

Медведеподобный охранник, гневно сверкнув глазами, поморщился, но не стал ничего говорить, а с показным равнодушием прислонился к толстому стволу векового дерева, чудом уцелевшего на стоянке ищеек. Такая реакция её удовлетворила, и она, засовывая нож обратно, поинтересовалась:

– Куда наша цыпа-то запропала? В этом сезоне вернётся?

– Да кто знает? – пожал плечами Брес и, не меняя позы, заозирался по сторонам. Он всегда нервничал из-за вольностей в речах Йуллер, так как не желал попасть под раздачу из-за такой вот ерунды, как беседа с ней.

«Ещё один, кто помрёт» – между тем холодно заключила она.

Демоны использовали некоторых рефаимов как ищеек, намекая о щедрой награде за службу. И польстились на подобное многие. Тот же Баягчёт пришёл со своими отпрысками сам… А вот если бы нет? Затаился бы почище Леккео! Ведь острый нюх позволял легко ускользать от практически любых преследователей. Отыскать его стало бы задачей крайней сложности. Уничтожение тоже доставило бы проблем. Натравил бы Чортъ своё покорное потомство, а сам убежал к новому схрону.

Хотя, что рассуждать о том, что могло бы произойти? Важнее то, что она уже разобралась в том, что в живых остаться предстоит немногим. Уничтожение полукровок происходило с вполне определённой целью, не так давно открывшейся ей. И пусть Йуллер не была сильна в науках, чтобы описать своё осознание подобно заучке-цыпе, но ей хватало понимания сути. Рождённые от нефилимов и рефаимов недодемоны и недоангелы (или недолюди?) обладали чрезмерно большим могуществом. Во всяком случае, для недавнего убийства семилетнего мальчишки понадобилась такая бригада во главе с её «папочкой», что она всерьёз оценила степень угрозы. А потому добряк Брес, у которого в соседней деревушке жила жена с детьми, не смог бы составить Йуллер компанию надолго.

А жаль. Этот тип ей чем-то нравился.

Вот в своём будущем Йуллер была куда как более уверена. Недавняя встреча с «папочкой», удостоившим её своего внимания впервые после рождения, позволила ей сделать такой вывод. Во всяком случае, после того, как цыпа за хамство отрезала ей все пальцы, он вмешался и сказал: «Ещё понадобится». Правда, сил эти двое её всё равно лишили значительно, не дав уничтожить «дочурок».

Увы, природа и наследственность даровали Йуллер весьма странный талант. И проявился он ещё во младенчестве, когда её демон-родитель прибыл посмотреть на своё дитя, а, посмотрев, отсёк детищу голову. То ли он не углядел способностей и желал избавиться от бесполезного отпрыска, то ли, напротив, хотел удостовериться в своей правоте. Однако совершил то, что совершил. И Йуллер очень хорошо это запомнила. Память никогда её не подводила. Она прекрасно помнила свою боль, отчаянные глаза матери, которой оставалось жить не так долго, и… свою первую «дочь».

Йуллер не контролировала появление клонов. Даже небольшие отрубленные от неё фрагменты стремительно восстанавливались до полноценной особи. Но, если бы она могла, то с удовольствием остановила бы собственную регенерацию под чистую! Однако именно это оказалось ей неподвластно. Вероятно, если бы цыпа во всех подробностях расписала суть процесса, то тогда нашёлся бы выход из положения. Но общаться с ней Йуллер не желала. Обращаться за помощью к могущественнейшему Высшему, являющимся её отцом, она тоже не могла. Его смех и все мучения, на которые он её обрёк (начиная с того, что вообще дозволил рождение), навсегда сформировали в ней отвращение к нему. А потому Йуллер Къёрелл страдала. Ибо каждая дочь, как и дочь от дочери, вытягивала из неё силы.

Вообразите, что вы проснулись после крайне тяжёлого дня. Например, после суточного подъёма в горы при недостаточной физической подготовке.

Насколько вы бодры?

А теперь представьте, что ваша энергия ещё и разделена на десять вас таких же измотанных. Или больше.

Что вы сможете совершить?

Получится хотя бы встать с постели?

А Йуллер приходилось жить в таком изнеможении. Созданных под контролем маркизы Рэнэдатар дочерей, намеренно спрятанных, вышло достаточно, чтобы ей не переставать испытывать раздражающую слабость. Ведь пусть все клоны были на первый взгляд самостоятельными организмами, пусть они обладали каждая собственным разумом, но питались-то они от одного источника. Их энергетика была единой сетью. И хорошо ещё, что доставшегося на каждую из них могущества, пока ещё хватало, чтобы Йуллер могла оставаться на уровне выше банального среднячка.

– О, смотри. Видишь этот? Как его там? Если ему нас всё же отдали, то и не увидим Её могущество больше.

Она посмотрела, куда кивком головы указал Брес. Кажется, за ту дюжину дней, что довелось посвятить охоте, в лагере кое-что основательно изменилось. На высоком пригорке, сцепив руки за спиной и с брезгливостью обводя взглядом местность, стоял какой‑то непримечательный тип в облике человека. Он был не один. К нему подходил уже знакомый и понравившийся Йуллер герцог Иариэль, за которым тянулась аж целая ватага одинаковых светловолосых девиц с роскошными крыльями.

Недолго думая, она направилась туда же.

 -… считаете, что Аджитант? – донеслась до неё нотка недовольства.

– Правила были соблюдены, так что Дагна и её дочери покинут этот мир. А ваши земли, Ваше превосходительство, прекрасно подходят для их обитания. Да и сомневаться, что ваше внимание растворится в свете, не приходится.

– Хорошо, – после небольшой паузы согласился незнакомый Высший. – Однако на некоторое время им придётся задержаться здесь. Её могущество предпочитала заниматься ловлей рефаимов для своих экспериментов, а не их уничтожением.  Многим удалось скрыться. Дополнительные ищейки не станут лишними.

– Не имею на то никаких возражений, – вежливо склонил голову Иариэль. – Оставляю в вашем подчинении также взвод Рохжа. Уверен, вы найдёте им применение.

– Разумеется, Ваше высокопревосходительство.

Йуллер, стоя чуть в стороне, не стала мешать уходу львиноголового герцога привлечением его внимания к себе. С удовольствием посмотрела она со своего места и на краткий инструктаж новых подчинённых. Словами Высший не разбрасывался. А после вдруг взял да исчез, так и не дав ей подойти к нему для знакомства. Правда, особого разочарования ей это не принесло. И так стало понятно, что руководство в лагере сменилось, но… в собственную неуязвимость Йуллер по-прежнему верила.