– Эм, привет, – Соловьёв откашлялся. – Ты в курсе, что город закрыт?

– Уже обрадовали, – Тимур кивнул и продолжил разглядывать парня. Да, надо было вернуться к себе и одеться, хотя бы взгляд отвести из приличия. Но он ничего не мог поделать. – Так, значит, мы тут с тобой вдвоём застряли?

– Угу, – Никита неожиданно зло сощурился и почти выплюнул: – Счастье-то какое!

Что это за херня? Реально, как кот, которого вроде гладишь, а в следующую секунду он жрёт твою руку. Пиздюшок мелкий.

Тимур закатил глаза и всё же ушёл к себе. Не стоило сильно давить на пацана. Им и так тут торчать хрен знает сколько вдвоём.

Вдвоём. Фантазия тут же подкинула совершенно непристойные картинки того, чем они могли бы заняться. Вдвоём. Тимур едва не взвыл. Он схватил полотенце и пошёл в душ.

И желательно, чтобы он был холодным.

Никита испугался.

Ладно? Он просто испугался собственной реакции. Так вышло, что за все месяцы проживания в одном блоке он никогда не видел Тимура в белье. Без белья так уж тем более, упаси боженька.

И это было, мать его, странно. Потому что, к примеру, Пашку Никита не раз видел в исподнем. Да что там, пару и его голой жопой доводилось любоваться. Против воли, конечно же. Так вот никогда вид мощей соседа Соловьёва не возбуждал.

Не приводил в трепет. Не ускорял пульс. Не. Не. Не. Ничего «не».

А этот грёбаный Валеев со своими шестью кубиками пресса и конским хреном в трусах в облипку все Никитины «не» превратил в одно большое «да». Елда, блядь.

Нахамив Тимуру, Никита поспешил закрыться в своей комнате. Он скинул сумку на пол, туда же отправил куртку и почти с разбега плюхнулся на кровать, лицом в подушку. Это самое лицо буквально полыхало от пережитого унижения. Оставалось лишь надеяться, что гнусный Валеев ничего не заметил.

Как вообще такое могло произойти?

Да, Никита по сути был ещё озабоченным подростком, у которого тем более и секса-то не было. Какой ему мог светить секс, если он был худой как палка, мордой больше походил на девку, да и не общался толком ни с кем.

Только с собственной рукой.

У них с Пашком была негласная договорённость. Дрочить можно, но не в присутствии друг друга. Чисто по-натуральному, без гейства. Вот и договаривались, едва ли не график расписывали. Но по большей части передёргивали по-быстрому в душе.

Только когда Гусев уезжал домой, Никита отводил душу. Включал себе какую-нибудь порнушку, надевал наушники и брал смазочку с ароматом ванили. Он мог ласкать себя долго. Ему нравилось по-разному. Но иногда так заводился, если мужик в порно оказывался подкаченным и смазливым, что кончал за пару минут. Наверное, давно надо было обратить внимание на этот звоночек.

Окей, стоило признать, что у Валеева красивое тело. Он занимается спортом, это всё логично. Но почему это тело возбудило Никиту? Странно, неловко и стыдно.

Пострадав несколько минут, Соловьёв перевернулся на спину и достал телефон. Он не был идиотом и мог сложить два и два. Девушки всегда его привлекали слабо, но в парнях прослеживался определённый типаж. Значит, всё просто. Надо пройти тест и выяснить свою ориентацию.

***

Четверть часа спустя Никита со стоном отбросил телефон.

Один тест показал, что он гей, второй, что би, третий вообще, что котик. Потерев лицо руками, Соловьёв прислушался и понял, что в блоке царит полнейшая тишина. Валеев куда-то упиздил? Странно, справка же нужна, а у Тимура точно не было принтера.

Хотя, может, он пошёл к кому-то из знакомых, кто оказался таким же лохом, как и они оба. Кстати, это идея. Надо зайти в общий чат общаги в телеге и глянуть, остался ли там кто-то живой. И как Никита раньше не додумался.

В чате шло горячее обсуждение насущной проблемы. Точнее, никакой проблемы студенты не видели. Радовались просто внеочередным каникулам. Чуть больше месяца только, как зимние кончились, а тут снова праздник. Но были и те, кто ныл, что застрял в общаге.

Никита: «Я тоже тут. Четвёртый этаж»

Тарас Булка: «Чувааак, скажи, что у тебя есть принтер???»

Никита: «А что мне за это будет?»

Котлета по-киевски: «Ах ты коммерсант поганый! Делаешь деньги на людях в такое время?!»

Тарас Булка: «Светка, уймись. Никита, шо ты хочешь за справку? Говорю сразу, сосать не буду»

Никита: «А что, уже предлагали?»

Тарас Булка: «Да был тут один такой…»

Никита: «Просто купи мне продуктов. Денег дам»

Тарас Булка: «Ноу проблем, конфетка! Брей пизду и ноги, я уже в дороге!»

Котлета по-киевски: «А сказал, что сосать не будешь хд»

Тимур-мур-мур: «Ники, у тебя есть принтер?»

Соловьёв уставился в экран. Ники? Серьёзно? Потом он глянул на ник писавшего и снова покраснел. Чёрт, это был Валеев. Но, Ники. Что за?..

Он не успел понегодовать должным образом, как в дверь вдруг постучали. Никита вздрогнул. Булка явно не успел бы добежать так быстро, да и стучали в саму комнату. Ответ оставался только один.

Поднявшись, он поправил на себе футболку, а проходя мимо зеркала, взглянул на отражение. Голову с утра не был, поэтому там творился полный пиздец. Заправляя волосы за уши, Никита застыл.

Так, стоп. А с каких это пор ему стало не похуй, как он выглядит? Тем более перед эти придурочным Валеевым?

На зло растрепав волосы ещё сильнее, он нахмурился и открыл дверь. Тимур уже потрудился одеться в домашние штаны и футболку и сейчас сиял белозубой улыбкой.

– Я принёс шоколадку, – торжественно заявил он и протянул раскрытую ладонь, на которой действительно лежала плитка хорошего шоколада. Стас явно не такой дорогой брал.

– Заходи, – Никита посторонился, пропуская Валеева внутрь.

У них с Пашкой Тимур бывал нечасто, но всё же, как и любой сосед, иногда захаживал. Ведь даже у него Никита пару раз тусил. Первый – на посвящение. И второй – на новый год. Правда там было ещё человек десять, если не больше. Так что особо не считается, но всё же.

Но именно сейчас Никита чувствовал себя немного не в своей тарелке. Казалось, что тут слишком не убрано, что чем-то воняет, да и вообще. Что «вообще» он и сам не понимал. И в какой-то момент одёрнул сам себя, снова начиная злиться.

Никита распаковал ноут, включил его и сел за стол, где стоял принтер. Тимур, маячивший рядом, опёрся бедром о холодильник и пялился во все глаза. Под его внимательным взглядом Соловьёву стало неуютно. Чё те надо, блин, верзила.

– Ник, – вдруг позвал Валеев. – Давай заключим мир?

– А у нас война? – фыркнул Соловьёв, быстро щёлкая по клавишам. Он всё подключил и полез в интернет, искать шаблон справки.

– На время карантина, – продолжил Тимур. – Чисто деловое соглашение. Всё-таки нам тут две недели торчать.

– Нечего было меня полгода изводить, – проворчал Никита, не желая так просто сдаваться. Сначала доводит, а потом мир ему подавай, видите ли. – Посмотрим на твоё поведение, Валеев.

Быстро распечатав сразу пару десятков пустых бланков, Соловьёв поймал их горяченькими из принтера и поднялся из-за стола. Прямо в ту же секунду Тимур отлепился от холодильника и сделал шаг навстречу.

И они едва не столкнулись носами. Между их телами оставались жалкие сантиметры, и Никита почувствовал, как бешено застучал пульс в висках. Он осторожно, слово минёр, обезвреживающий бомбу, поднял голову и сглотнул.

Тимур смотрел ему прямо в глаза.

Никита был так близко.

Соблазн казался почти невыносимым. Вот ещё несколько сантиметров, стоит просто протянуть руку и можно коснуться его обветренных пухлых губ, или смешно торчащих ушей, которые Никита находил чертовски милыми. Но стоило лишь взглянуть во враждебно сощурившиеся глаза, как у Тимура поджалось всё внутри.