–Пока что нет поводов для беспокойства. Успокойтесь для начала, – сам цензор был спокоен как скала. – Говорите скорее, не томите. Что случилось? Что Вам известно?

–Когда соглашение о заключении брака между тайским принцем и китайской принцессой было одобрено Его величеством, придворный художник Кван Юй по приказу тайского короля ездил в китайскую столицу и лично встречался с принцессой Ланфен Сию. Он должен был вернуться ее портретом. К сожалению, он умер в дороге. Но к несчастью, он успел отослать своему ученику письмо с подробным описанием внешности принцессы.

–Та-а-ак.. пока что я не понимаю. В чем проблема? Еще одно странное не раскрытое убийство?

–Да нет. Дело в другом. Как стало известно, он ехал день и ночь и упал с коня, да так неудачно, что жизни сразу лишился от удара копытом по голове.

Сегодня я наведался к тайской делегации уточнить подробности о пропаже печати и поговорив с ними, увидел на их лицах какую-то обеспокоенность. Слуги метались туда сюда, словно искали что-то в разворошенном муравейнике. Долго ли осталось нам ожидать конфликта? Я уже подхожу к сути, – министр выдохнул и продолжил, – описание и портрет не совпадают. Описание, которое прислали тайскому послу не совпадало с ее портретом, – наконец-то перейдя к сути проблемы, высказав ее, мужчина тяжело вздохнул и залпом осушил чашу с чаем, – вот копия портрета, а вот описание, сделанное им.

Жожо приняла из рук министра свиток и развернула для цензора. Столичный художник судя по всему был никудышный. Портрет не отличался красотой, а цензору прекрасно была известна миловидная внешность принцессы.

Однако по описанию девушка должна была быть маленькая и толстенькая, с родинкой на щеке с совершенно другими чертами и телосложением. Могла ли девушка так сильно и быстро похудеть? Все возможно. Но рост изменить было нельзя, а мушку сделать нет проблем. Что же все-таки тут происходит?

Убийство, письма с угрозами и подмена невесты? Кто-то желает развязать войну! Только этого не хватало!

Лэй Чан спешно продолжил изъясняться:

–Девушка эта несомненно из королевской семьи. Встал вопрос: кого выдавать? Их было две сестры. Сначала выбрали старшую. Назначенная девушка являлась той самой выбранной принцессой, но к назначенной дате она заболела и скоропостижно умерла. Мне кажется это странным. Ее убийство осталось не расследованным и не достигло министерства расследований. Разразился бы скандал. А кого потом было выдавать, чтобы первым не нарушить данных обещаний? И тогда выбрали другую. Мне жаль, но дела обстоят таким образом. Что можно сделать – не представляю. Как замять конфликт? Уладить же мирно это невозможно.

–Скрывая правду мы сделаем только хуже. Тайцы об этом рано или поздно, но все равно узнают, если уже не… у меня к Вам лишь один вопрос. Как к Ваши руки попало это описание?

–Мне его передал помощник тайского посла. Человек достойный, понимающий – с ним можно сотрудничать.

–Значит, обман уже обнаружен.

–Боюсь, что да. Освидетельствование лжепринцессы произойдет со дня на день. Будет официальное представление, сразу после ночи Голубой луны.

–Как много всего, и все в пределах этого проклятого места!

–Господин, цензор мы находимся в храме! – напомнил Лэй Чан. – Однако, если обман с подменой принцессы уже раскрыт, то скоро мы можем не проснуться и солдаты за стеной, наша сдерживающая сила не успеют ничего сделать.

–И правда. Тогда откладывать это дело нельзя. Нужно сделать это именно сегодня.

Заметив обеспокоенность и суетливость во взгляде цензора, Лэй Чан спросил:

–Какие планы у Вас на этот вечер?

–На ночь, если быть точным. Будем «сторожить кролика у пня»[1]

–Я могу Вам помочь с этим?

– Если хотите, можете присоединиться. Если Вас не страшат призраки. Боюсь, что разъяренные тайцы в гневе гораздо страшнее, чем мы можем себе представить.

Погода и правда изменилась, ночью ветер стал промозглым и холодным. И в этот вечер они решили устроить засаду. Цензор не зря выбрал именно эту ночь для засады. Сильный ветер разогнал облака после прошедшего дождя и ночь эта выдалась ясной, открывая вид чистого темного неба, яркий блеск разбросанных по небосводу звезд, открывающих вид на полную луну.

И ничего необычного, ведь эта была ночь Голубой луны, бывающая ежегодно и ежемесячно. Не такое уж и редкое и странное явление. Лишь несведущие и фанатики видят в голубой луне мистику и ужасы.

Поминая прошлую засаду, в этот раз никто из них не прятался в кустах, за кустами, лежа, прячась в густой зарослей травы, или сидя на дереве. Потому что осень – обманчивое время. Днем еще тепло, а ночи уже холодны.

Засада не представляла из себя ничего особенного. Задача стояла простая, идея ее организации была незамысловатой. Так засада стала похожа на обычное чаепитие, только проводившиеся в новом месте, откуда открывался доступный вид на стену монастыря и тупик с деревом сливы, тот самый, что недавно они посещали вместе со сторожем. Место, вызвавшее подозрение у цензора. В храме могло быть множество таких и других мест, более укромных, откуда можно было ускользнуть незаметно, но они пока о них не знали. И решили, начать с малого, авось повезет. Однако, все они были тепло одеты, чтобы быть готовыми быстро выскочить на улицу.

Жожо подливала горячий чай в глиняную чашу и следила, чтобы чайник не остывал, а чаша наполнялась после опустошения. Гуан Шэн Мин, чье имя переводилось как «Милосердна судьба благородного» спокойно сидел у окна и следил за внутренним двором.

Сначала темнота была непроглядна, однако вскоре зрение цензора стало привыкать к мраку. И он смог различать крупные предметы, такие как: здания, дерево, затем увидел и все мелкие. Он не мог похвастаться крепким здоровьем, мог словить простуду, постояв недолго с открытой шеей на холодном ветродуе. Но зрение оставшегося глаза было зорким и лучше обычного человеческого. К тому же лунного света вполне хватало, чтобы не пропустить призрака.

Время было после полуночи. В данное время человека особенно одолевает зевота. Если этот момент проморгать, то после заснуть будет уже проблематично. Жожо зевнула в шестой раз, чем раздражала цензора, бдящего на своем посту у распахнутых ставен. Он вдыхал ночной горный воздух и всматривался в темноту. Его не покидало чувство, что если эта ночь переживется гладко, дальше тяжело не будет. Дело об убийстве тайского посла раскроется легко и быстро, как цветок лотоса.

В лунные ночи у предметов также есть тени. Поэтому новое движение, не имеющие никакого отношения к ветру, привлекло внимание цензора на уровне бокового зрения. Мельтешение голубого цвета не принадлежало больше дереву. Отделившись, оно приобрело свой странный ядовитый блеск. Нечто похожее на медузу медленно проплывало, двигаясь вдоль стены, не касаясь при этом земли. Жожо сзади меня тоже заметила это и протерла глаза, подумав, что она незаметно для себя уснула.

Крадущимся и дергающимся шагом ей вторила вторая медуза, более тусклого и мутного цвета и застыла, обретя новую тень за углом. В полной темноте за углом ее уже не было видно, только на лунном свету. Нечто дергающимся голубоватым пятном прокралось до дерева и помогло более светлому пятну стать выше. И подняться на дерево. И никаких тебе призраков голубой ночью. Если им сейчас помешать – то беглецы не успеют перебраться за стену и преследование будет затруднено.

–Лови призраков! – раздался крик господина, однако, сонный слуга, дежуривший снаружи, слившийся со стеной в темной одежде, среагировал с опозданием.

Промедление дало беглецам несколько мгновений на планирование действий дальше – они то знали данную местность лучше, и в этом их преимущество.

Слуга подорвался со своего насиженного места, хрустя коленями столетнего человека, а цензор уже выскочил из распахнутых ставен, бросился в погоню за вторым беглецом, вильнувшим за очередной поворот, исчезнув за зданием. Скрылся, убежав или прячется, застыв в тени?

Второй неизвестный побежал обратно, завернув за здание, которое недавно обходил неспешно плывя, так что казалось не касался подошвой земли. Цензору не составило труда догнать мерзавца, поймав и дернув за светящеюся часть материи к стене, где сковал страхом смерти, приставив обнаженное лезвие меча.