Шэн Мин был готов рассмеяться, но к сожалению, все стелы были с правилами, которые нельзя нарушать. Также, от цензора не укрылось, что его слуга потоптался у священной стелы и пока никто не видит, сплюнул на землю, так он был недоволен правилами, высеченными на каменной плите.

Любопытные лица и тревожные взгляды окружали их со всех сторон, оторванные от службы послушники, еще не исполнившие постриг, здесь носили черную или коричневую одежду, монахи носили строгие серые одеяния, а главный настоятель храма, вышедший им навстречу, носил белые одежды. По выложенной камнем дороге их наконец-то вышли встретить, как полагается, дабы поприветствовать высокие чины.

Главный настоятель храма, следуя традиции, склонил голову и одновременно дотронулся до своего лба соединенными указательным и средним пальцами, затем до сердца, приветствуя должным образом.

–Ханг Чэн, приветствую прибывших в святую обитель, – несмотря на спокойный тон и благожелательное приветствие, чувствовалось, что настоятель раздражен и нервничает. Уши его горели красным, а жилка на лбу непрестанно дергалась.

– Гуан Шэн Мин, помощник Верховного цензора при императорском дворе. Меня послал сюда Наместник Гуанжоу… вместе с нами также прибыло войско от Хоу и делегация принцессы, которая должна была совершить в этих стенах паломничество о благополучном замужестве.

– К сожалению, свадьбы не состоится. Видно, этот брак не угоден небесам! Да, ведь это именно я послал Наместнику весточку, что нам нужна помощь в улаживании конфликта.

– Разве не в расследовании убийства? – уточнил цензор.

– И это тоже, – поспешно поправился настоятель. – Страшные времена однако, наступили! Кощунство! О, Будда, какое святотатство было совершено в этих стенах! Первое правило монастыря было нарушено. А ведь здесь никто даже цикады не обидел. и теперь правила монастыря для всех станут мишенью для насмешек. Вовек этому храму не очиститься от грязи.

–Расскажите мне, как все произошло?

Начиная с часа Свиньи все монахи должны пребывать в своих кельях. Для медитации. Вплоть до часа Быка монахи проводят время, читая сутры и молятся, чтобы наступил рассвет, 20 кэ[3] в предутренней молитве. С первыми лучами солнца они возносят благодарность Будде и спокойно ложатся спать. Утром то первые проснувшиеся монахи и обнаружили труп посла. Труп лежал у подножия статуи, чуть не перерубленный пополам. Чистая и белая статуя накануне оказалась обагрена кровью смертного. И в подножии статуи натекла лужа крови. Как Вы можете видеть, она до сих пор здесь – я просил не отмывать место преступления. Было совершено жуткое убийство. А ведь Будда против убийств! Понятное дело, труп мы не могли там оставить, у людей шок, истерика, паника, храм закрыли ото час же и никого не впускали и не выпускали. Свидетелей убийства не было. Время убийства предположительно ночью. Сюда также прибыл лекарь из города, он сейчас изучает труп.

Учащенное дыхание свидетельствовало о волнении, испарина на висках о том, что мужчина внезапно почувствовал, что ему стало жарко и душно. Или все это личные домыслы. Вполне может быть.

–И вам пришлось закрыться на месячное бдение, дабы очиститься от скверны?

–Совершенно, верно. За это время никого не впускали и не выпускали. Преступник все еще здесь.

О, да – это именно те слова, которые хотел услышать цензор. Но откуда Главе храма знать, что убийца не покинул храм? Может убийца он сам? При такой сложной работе приходится подозревать всех.

– А что здесь делают женщины, те, что за вашей спиной? В мужском монастыре им не место.

–Я понимаю ваше возмущение. Но Жожо и Фей Фей – мои помощницы, они: мои правая и левая рука. А Ван Эр, мой слуга – мои ноги. Уверяю Вас, мои люди не принесут Вам здесь беспокойства. Принцесса Вас также не побеспокоит, но просьба – выделите ей свободный павильон, где она пока поживет, выходить из него и смущать кого-то она не станет. Путь обратно в город неприятно долог и опасен. Также нужны комнаты для размещения моих людей.

– Хорошо, я распоряжусь насчет этого. Прошу Вас…

– Мне сначала нужно увидеть место убийства, – настоял цензор.

– Мы туда и пойдем. Пройдемте, провожу Вас – это близко.

Перед главным зданием храма в центре площади возвышалась статуя Будды из белого камня. Причина, по которой все хотят посетить этот храм – это оставить свои дары у единственной в своем роде, необыкновенной резьбы статуи из белого камня. И, действительно, не встретить второй такой статуи во всем мире!

Сейчас белоснежную статую Будды украшали цветы и гирлянды из разноцветной бумаги. До того страшного дня, к статуе ежедневно приносили подарки и всевозможные жертвоприношения. Каждый восходящий на гору оставлял здесь свое драгоценное подношение. Но чтобы увидеть полную картину, нужно было обойти статую. Зрелище было не то, чтобы ужасающим, просто оскверняющим чувства верующих.

– Натекло так много крови. В жизни не доводилось столько видеть! Несколько послушников даже упали без чувств, от увиденного зрелища – пожаловался Хан Чэн.

Не верилось, что статуя когда-то была белоснежной, засохшие грязно-бурые пятна и потеки застыли на Будде, остались и следы крови у подножия. Даже светлой плитке досталось… Гуан Шэн Мин наклонился и осмотрел статую со всех сторон и остался доволен. Здесь были отпечатки следов, а это важно, ведь это мог быть след убийцы или даже убийц, если их было несколько. Ведь, скорее всего в день убийства была ночь, и убийца не видел, что оставил след от обуви. Теперь это место охранялось сутки напролет от посягательств и уборки, и кровяной след так и остался, словно ожидая прибытия цензора.

Но на сколько же 4 чи[4] во всех стороны света брызнула кровь от удара? Насколько мощным должен был быть удар? Что за оружием нанесена смертельная рана?

Цензор обрадовался, что только первый день и уже есть улика на месте преступления – повезло так повезло! Одна зацепка уже есть. Можно с чего-то начинать строить версии. След от крупного размера ноги, носок не утоплен в кровяном отпечатке, а значит обувь явно с приподнятым носком. Нужно выяснить, кто же здесь такую обувь носит?

Цензор перевел взгляд на обувь Настоятеля, оказалось, что он носит высокие гетры, перевязанные накрест лентами, обут в скромные соломенные сандалии. Размер ноги не больше среднего, что не подходит под отпечаток. Этот кандидат неподходящий. Да и похоже, что все монахи в этом монастыре носили одинаковую обувь. Из посторонних людей здесь только маньчжуринская делегация и только что въехавшая делегация принцессы. Неужели посла убил кто-то из своих людей?

Хотя нельзя исключать того факта, что такой след мог принадлежать убитому… Ведь было бы обидно, если бы первая зацепка оказалась ложным следом? Нужно еще осмотреть тело, посмотрим, что там за обувь у посла?

–Ханг Чэн, а что с телом? Где оно?

–Его перенесли. Знаете ли, смерть неприглядна да и мухи налетели… Сейчас оно в темном и прохладном месте, подальше от взглядов.

– Это где? – сложно сходу представить такое место.

– В подвале, где у нас раньше припасы хранились…

– Ведите тогда – нужно взглянуть. Со мной спуститься Жожо – она эксперт в осмотре тел.

–Конечно, как скажите. Внизу Вас будет ждать городской лекарь.

Они обошли предхрамовую площадь и спустились вниз. В подвале было зябко холодно, и еще пахло весьма уникально, чтобы исключить запахи гниения и разложения здесь жгли благовония из жасмина и полыни арги. Первое помимо успокаивающего эффекта оказывало обеззараживало. Помимо этого, в ароматической лампах еще жгли специальную смесь, которая включила в себя: аир, корицу, хну, можжевельник и мирру.

Лекарь оказался достаточно высоким мужчиной с мудрыми глазами и редкой козлиной бородкой, волосы в которой еще не были затронуты сединой. Рядом с ним на соседнем свободном деревянном столе находилась переносная коробка.

Три свечи с благовониями были вставлены в сосуд с песком в дань памяти.

– Мо Дзун, дорогой, передай Вот этому господину свои впечатления.