— У тебя линзы? В глазах?

Рид непонимающе хмурится, толком не расслышав вопроса, поэтому делает все по стандартной схеме.

— Да?

Ричард смотрит на него, как на придурка, и Гэвин краснеет ещё сильнее.

— Точнее, нет?

Ричард теперь молчит, рассматривая Гэвина, как предмет искусства, и Риду хочется подойти ещё ближе. Почувствовать запах чистой кожи, потому что видно, что Карр только вышел из душа. Убрать за ухо влажные пряди, прижаться чуть ближе к горячему телу, потому что в коридоре стоять прохладно. И…

Прерывает затянувшееся молчание Саймон, как раз идущий в сторону их с Гэвином комнаты. Он окидывает внимательным взглядом обоих, замечает это эфемерное возбуждение, которое трудно не заметить у двух подростков в облегающих штанах и боксерах и громко кашляет, привлекая внимание.

— Ебаный лузер, — цедит Ричард, пока Гэвин идёт в комнату с еле слышно смеющимся Саймоном.

Очень некстати Ричард думает, что задница у Рида такая же отпадная, как он себе представлял.

***

Гэвин заебался просить отца завести ему новую форму, потому что старая порвалась, пока он убегал от этого чертового придурка, который решил выебнуться перед пацанам и загонять Гэвина на уроке военной подготовки. Одолженные Саймоном треники ему слишком просторны и в них неудобно бежать. И вообще, зачем только их постоянно ставят в пару, тренер же видит, что они занимаются вовсе не разминкой или растяжкой.

Поэтому, когда они убегают на противоположный конец поля, подальше от всех, Рид совсем не удивляется.

— Ты такой худой, что тебя можно сломать, — констатирует Ричард, когда они разминаются. Он давит ему на спину, заставляя согнуться пополам, и Рид невольно стонет, мышцы не до конца разогрелись, ему больно. — Не ной. Потом спасибо скажешь.

— Сходи на хрен, — и вот Рид уже валяется придавленным к земле, а на его заднице восседает Ричард.

— Ладно, ты костлявый, но не везде. Куда там мне сходить, малыш Гэви?

И болевые захваты в исполнении Ричарда — адский кошмар Гэвина.

Зато теперь ему не портят вещи, даже не смотрят, теперь только Ричард бесит его 24/7.

Пока Гэвин валяется под Ричардом, он молится об одном — лишь бы его возбуждение не было заметно за широкими штанами.

***

Гэвин заебался говорить матери, что все в порядке, потому что нет никакого смысла жаловаться, она только порадуется за его проебы, поэтому разговоры с родителями у него короткие и по делу. Обычно это просто количество того, что ему нужно, и примерная сумма на расходы, которые он бережно сохраняет и откладывает на чёрный день.

Гэвин заебался пялиться на Ричарда во время их ежедневных стычек, и… да, черт побери, Гэвина никто и никогда не травил так, как травит Ричард, и далеко не словами или тычками под рёбра, а своим взглядом. Он смотрит так, что тебе, как позорному псу хочется поджать хвост и заскулить, уткнувшись ему в ладонь мокрым носом. Хах, будто Ричард позволил бы просто до себя дотронуться, не то что бы поговорить нормально.

И Гэвина это тоже заебало, потому что да, его характер претерпел значительные изменения после родительского поступка, но он остался таким же человеком, социальным существом, и ему нужно это ебаное общение.

Да он уже Саймона заебал своими приколами, а их чат в фейсбуке закрывается только на уроках, потому что Гэвин учится и вообще с дисциплиной тут строго.

Гэвина заебало, что ему хочется поговорить с Ричардом, но все моменты, когда, казалось, они вроде нормально пытаются начать разговор — у Рида екает в сердце и он порет отвратительную дичь в лицо Карру.

Получает он уже после по своему лицу вполне заслуженно.

Гэвин не может заткнуться, эта непосильная ноша в желании общения достала уже всех окружающих. Раньше, когда на Рида не обращали внимания, ему было плевать, теперь же, когда их с Ричардом отчего-то все считают, если не друзьями, то придурками, достающими друг друга, Гэвину нужно сказать каждому выродку, что он о нем думает, доходит даже до драки, вот только Ричард их молча разнимает и снова смотрит ужасным взглядом, как хозяин на обгадившегося пса.

Гэвина заебало.

Заебало настолько, что в один день из выходных он просто забывает, что его не смогут забрать, поэтому стоит, как идиот, на парковке с сумкой наперевес и пялится в мессенджер, где отец писал чёрным по белому, что:

прости, сынок, не смогу тебя забрать

со здоровьем не лады, посиди в общаге, пжл.

И Рид позорно садится жопой на асфальт и думает, что же ему делать. Потому что пропуск выдан, вся охрана съебалась на выходные, и в принципе все разъехались. Денег не так много, на мотель не хватит.

Он смотрит на номер Элайджи в телефоне и нажимает на вызов.

— Эй, Рид, — знакомый голос раздаётся откуда-то сверху. Холодные глаза такие же мертвые. — Поедешь в город?

— Мне не вариант домой, — шепчет Рид пристыженно. Из всех людей подошёл именно Ричард.

— Тогда поехали, — и улыбается Риду не в стиле «я-тварь-пришел-тебя-унизить» впервые за несколько месяцев.

Рид сбрасывает исходящий звонок, который длится уже тридцать секунд.

***

Сидеть в машине с Ричардом и его молчаливым водителем, на самом деле абсолютно не стремно.

— Это мой водитель и он будет молчать, — просто сказал Ричард наставление к чужому заинтересованному взгляду и уткнулся в планшет, будто так и надо.

Гэвин на самом деле привык молчать по большей части, поэтому он открывает учебник и начинает читать, в попытке запомнить материал, но буквально через двадцать минут он чувствует на себе взгляд Ричарда и все, что он читал до этого, покинуло его мозг.

— Что читаешь?

Ричард смотрит на книгу в руках Гэвина, на которой написано «химия», и Рид поднимает брови, мол, ты серьёзно? Но принимает правила игры, прочищает горло и выдаёт с невозмутимым видом.

— Химию, — и кивает на обложку, которую Карру было отлично видно, — у меня с ней нелады, — зачем-то добавляет.

Ухмылка Ричарда бесит, уж у него-то и с химией лады, и с математикой, и вообще со всем лады. Ладный, блять, весь такой, аж искрится на солнце, как Эдвард Каллен от собственного великолепия.

— Хочешь, — Рид пялится на его губы и думает, да, хочу, сука, — я тебя подтяну?

— В смысле? Гандон себе на член натяни, — хмурится тот, хлопая книжкой.

— Химия, идиот, — хмыкает Ричард, поражаясь тупости Рида, и закатывает глаза. — Все равно скоро будут раздавать темы проектов, можем делать вместе.

— Если у меня что-то не будет получаться, ты же меня отпинаешь, — спокойно перечисляет Гэвин, загибая пальцы, — или сломаешь мне что-нибудь. Или убьешь.

— Нет, просто мне тебя жалко, малыш Гэви, — и скалится как сука мразотная.

— Окей, но… Мы же не друзья? — улыбается Гэвин.

— Нет, мы не друзья, — так же улыбается Ричард, снова отворачиваясь к окну.

***

Дом у Ричарда красивый, но пустой. Только дворецкий и пара домработниц суетятся вокруг них, готовят ванну и обед. Рид знал, что тот из богатой семьи, но даже у него дома все не так.

— Ричард, у тебя, блять, дворецкий, — ржет Гэвин, задыхаясь и хлопая того по плечу, пока они на перегонки носятся по лестнице с первого этажа на третий.

— Слабак, — хмыкает даже не запыхавшийся Ричард, пока Гэвин пыхтит и поднимает подол футболки, чтобы вытереть пот со лба и открывая кусочек живота с резинкой трусов.

Ричард беззастенчиво пялится, пока Гэвин не видит, и протягивает руку в попытке дотронуться до белой, будто прозрачной кожи.

Когда Гэвин опускает футболку, Ричард уже спускается вниз на обед и до самого вечера они не видятся. Гэвину выделили гостевую комнату, и он валяется на кровати, пока не слышит странные звуки снаружи.

Он осторожно подходит ближе, отодвигая штору, и замирает.

Плечи и руки напряжены, как тетива, которую Ричард натягивает, целясь в мишень. Он стоит без майки, и все его мышцы красиво выделяются на блестящей коже, пока крапает мелкий дождь. Он выпускает стрелу, что попадает аккурат в цель, и Риду кажется, что на месте мишени стоит он.