— Я же говорил. Маленький смельчак, — довольно проворчал Найтмер, отпуская монстра и опускаясь на нежный песок берега, теплый, с забившимися в песчинках веточками подсохших водорослей.

— Я не маленький! Это ты большой, — обиженно проворчал Инк, скрестив на груди руки, бросив было взгляд к волнам, призывно лизнувших изгиб берега, но за это его дёрнули за шарф. Тело упало на колени, а душа — под ребра. Теплое дыхание опалило череп, освещая чернильную кляксу бирюзой взгляда, хищного и весьма властного, каким он был всегда. Десятки и сотни лет.

— Маленький Инк… Мой… — голос странно множился низким гулом, пуская табуны мурашек по всем остистым отросткам позвонков, трепеща застрявшим в горле ответом. Он лишь цеплялся руками за велюр темной ткани одежды, чувствуя и видя в отражении омута чужого взгляда, как его собственный расплылся нежной лавандой сердец — красноречивее некуда. Найтмеру и не нужны были его слова. Ни раньше, ни тем более теперь. Лишь собственной силой он надавил на душу чуть сильнее, вызвав взволнованный вздох очевидного наслаждения, и теперь больший монстр чувствовал это мягкое ворочание чужой жизни под аурой, щекотливое и мягкое. Устоять невозможно. Ни одному из них — на кон поставлено доверие, чувства и тайны, обнаженные друг перед другом давно, но понятые лишь в моменте настоящего.

Настоящего, в котором шорох волн глотал чужое счастье.

Комментарий к Простор — это твоя свобода [Инк/Найтмер]

Заявки больше не принимаются, всем, кто отписался — спасибо. Будет исполнено потихоньку ^_^

https://vk.com/fantasmasofyoursoul

Группа автора.

========== Огонь страшен рождением душ [Инк/Эррор] ==========

Когда огни костра путаются искрами в звёздном небе, уже не разобрать, где кончается пламя этих горячих точек и начинаются вкрапления созвездий. Лишь тепло и треск пламени будет напоминать о том, что ты ещё на земле и всего лишь смотришь в ночное небо, а не потонул в нем полностью. Эррор любил это смешение красок. До сумасшествия, которым прикрывал истинное отношение к миру. Ко всем мирам. Для него не было ни преград, ни стен тем более… Стены давили, шатали разум, и без того подверженный излишней и весьма проблематичной тревожности, заставлявшей из каждого действия строить одному ему ясные ритуалы. Мелочи, но стоило их повторить, как душа успокаивалась, теряя фантомность и обретая четкие очертания. И важным условием стало посещение этого особого места, где ничто не загораживало его свободы, сбрасывало оковы давления замкнутого пространства, которого Эррор боялся до судорог, полностью лишив себя его подобия. Даже миры разрушал по причине этой эфемерности их простора. Казалось, что давят даже границы отдельно взятой вселенной, но только не здесь… Под небом, где его купол упирался в бесконечность. Границ не было. И от этого его настроение шло ровной волной умиротворения, а треск попавших в костер сосновых шишек приятно отдавался где-то глубоко внутри чувством того, что так и должно быть… Пахло росой, дымом, путавшимся в можжевельнике позади, пели десятки сверчков и цикад, занявших бастионы лесного массива поодаль. И чувство того, что при всем при этом нет одиночества: слышно скрип пастельного карандаша позади, где Инк сидел спиной к спине Разрушителя, тихо запечатлевая ночной пейзаж и греясь теплом чужого спокойствия. Эррор это позволял, сперва неохотно, даже едва не рассорился окончательно с тем, кого давно не считал врагом, заинтересовавшись смыслом его действий более детально, хоть и с опаской, подобно чуткому зверю, вышедшему на новые места неосвоенных никем территорий. А затем все спокойнее относясь к обществу, к которому привык так сильно, что вписал его в подобие ритуалов жизни, где равноценно важным было ставить дома пряжу строго по коробкам с цветами нитей и посиделки у костра с Художником в определенные дни и никакие другие иначе. Перфекционизм или просто мания, он уже не хотел знать, предпочитая размышлениям и самокопаниям пустоту в мыслях в такие моменты. И Эррор был бы не он, если бы не отметил любопытную деталь своего нового прилипчивого приятеля, чья дружба была хоть и навязана, но не менее желанна, чем костер перед ним. Инк не садился у огня.

Никогда.

Бросал опасливые взгляды, рисуя в зрачках предательские восклицательные знаки. Но не более того, предпочитая теплу пламени холод глубокой ночи, где ветром лизало босые ноги до дрожи в костях. Эррор ощущал ее спиной, к которой с течением времени меньший монстр неосознанно жался сильнее, расписавшись под догадками подписью явного их подтверждения весьма проницательного Дестроя. И в эту тихую ночь внутри зазудело любопытством и желанием нарушить чужую зону комфорта. Не одному же ему терпеть подобное?

— Слышь, мелкий, а давно ты огня боишься? — вопрос напролом, и звук сломавшегося грифеля позади. Попал в цель, метко и бесцеремонно.

— С чего ты взял, Эррор? — голос Художника сфальшивил так сильно, что тот невольно прикрыл рот рукой, поражаясь, как глупо прозвучала его реплика, надломившись высокой нотой.

— Ты ответишь на вопрос? Не увиливай, о и не думай сбегать, знаю я твои штучки, — Эррор предусмотрительно, почти небрежно мазнул пальцами по исчерченным дорожками магии скулам, пропуская сквозь трехцветный веер фаланг серебристо-лазурные нити, тут же спеленавшие ноги Инка, отрезав любые попытки уйти от ответа, косвенно или в прямом смысле этого слова.

— Ну Эррор… Черт, откуда ты узнал? Я что ляпнул об этом во сне? — монстр задумчиво почесал кляксу на щеке, вспоминая, когда оставался у Эррора ночевать, нагло притащив кучу вкусных угощений в качестве аргументов для совместного вечера, чему тот на удивление не воспротивился, но заставил так делать каждую неделю. Снова ритуал, без которых тот не мыслил комфорта.

— Я не идиот, чтобы не заметить, как ты его избегаешь в ущерб удобству. Да к черту тебя, не отвечай, если тебе это так в тягость, — глючно пробурчал триколор, на чьем дымчатом черепе мерцали отблески костра. И его маленькая провокация сработала, как нельзя лучше — Инк, пересилив себя, неуверенно пересел лицом к пламени, нервно теребя в пальцах пастель, которой писал пейзаж. Нервный глоток и вдох, чтобы попытаться с собой совладать, но дрожь бежала по телу теперь совсем не от холода. Эррор заинтересованно перевел на него блестящий взгляд, рассматривая эту внутреннюю борьбу, с которой тот справлялся неплохо, чем вызвал невольное уважение стремлением показать свою решительность.

— Мм… Я боюсь его с момента, как потерял душу, а потом… обрел её. Ее даровал огонь, поглотив один из миров, и… она будто из пепла родилась, вобрав в себя все то, что пожрала эта странная стихия. Огонь страшен рождением душ, Эррор. Это, знаешь ли, больно, — Инк опасливо взрогнул, когда особенно длинный язык костра взметнулся от упавшего и частично прогоревшего полена ввысь. Разрушитель, тем временем, подчиняясь тому, что сам позже объяснял себе желанием чувствовать себя сопричастным, нерешительно коснулся чужого плеча кончиками пальцев. На пробу. Осторожно. Помнил, что в давлении замкнутого пространства это причиняло дискомфорт, но не сейчас, когда ему было так спокойно. И внезапно родился важный вопрос.

“Мне спокойно… рядом с ним?”

Желая это проверить, движение пошло увереннее, и Разрушитель притянул меньшего монстра, полного удивления и замершего благоговения, к себе под бок, перекинув руку через плечи и делясь теплом нагретого костром тела, разошедшимся по темным, винного цвета костям. Инк снова взрогнул, когда огонь расщепил шишку с громким хлопком, выплюнувшим сноп искр, но уверенно жмущая к себе рука успокаивала, а нити, все ещё висевшие атласным шелком на ногах, казались теперь не угрозой, а защитой.

— Так вот как ты получил душу. Ха, я думал, что ты украл ее, — чуть заедая, его голос вблизи множился эхом баритона, приятно резонируя через соприкосновение тел.