Когда папа попробовал наш пирог, он сказал, что теперь всегда будет любить яблоки.
Он просто поверить не мог, что мы сделали его сами.
– Как это у вас получилось? – спрашивал он, отрезая себе третий кусок.
– Легкотня! – ответила я. И пожала плечами – совсем как Соня.
Большой кусок пирога мы разделили на троих.
Мы съели нашу «мишотку» – Соня, Мишка и я – и решили, что теперь будем печь пироги каждую неделю.
Ну только немножко отдохнём.
Теперь я знаю, как сделать необыкновенным самый обычный понедельник.
Это очень просто: берёшь муку, четыре яйца, сахар…
История третья. Вышел зайчик погулять…
Может, кому-то и нравится, когда собак наряжают в комбинезончики, юбки и всякие там шарфики.
А вот нам с Мишкой – ни капельки!
Ну, например, эта беленькая кудрявая собачка в розовом платье и с бантом на макушке.
Мы часто встречаем её во дворе, и каждый раз – в новом наряде.
– Любочка-а-а, фу!
Любочкину хозяйку все зовут Милочка, и она работает на почте. Сидит за стеклянным окошком, блестящая, как поздравительная открытка.
Голос у Милочки ужасно громкий. Она всё время оттаскивает свою собаку от чего-нибудь интересного. От шоколадного мороженого, которое тает на асфальте. От огромной лужи. От весёлого рыжего пса, который только что из этой самой лужи вылез.
Наверное, Милочка думает, что они красавицы. А красавицы не могут бегать с грязными лапами по мокрой траве. Даже если очень захочется.
Мы с Мишкой возвращались из магазина. Мишка купил буханку чёрного хлеба, разноцветные мочалки для посуды и зубную пасту. Паста была вкусная, вишнёвомятная. Мишка дал мне её попробовать. От пасты во рту стало холодно, и мы заели её тёплым хлебом. Рядом с нами бежала Любочка. Она смотрела на нас такими печальными глазами, как будто говорила: «Вот она я, бедная собачка. Никто не кормит меня вишнёвой зубной пастой и тёплым хлебом. Никогда-никогда».
– Можно её угостить? – спросил Мишка и отломил кусочек.
– Нет-нет-нет! – испугалась Любочкина хозяйка. – Она на диете.
Милочка посмотрела на большущий каравай и вздохнула. Они с Любочкой ужасно похожи – обе кругленькие, темноглазые, кудрявые.
И одеваются всегда одинаково. Наверное, она тоже… на этой самой… диете[2].
Мишка всю дорогу твердил, что ему пора домой. У него там недосмотренный фильм про пиратов, недоеденный арбуз и недорисованная открытка для дедушки.
Мы очень торопились. Но когда Любочка и её хозяйка свернули к зоомагазину, Мишка сразу вспомнил, что хотел посмотреть новое зеркальце для своего попугая.
И мы пошли следом за ними.
На двери магазина висел большой лист бумаги.
«Всем! Всем! Всем!» – я увидела это издалека.
Милочка подхватила собаку и, как мячик, прокатилась между старушками и широченным дядькой в тельняшке.
Интересно, про что это объявление?
Мишка скакал, как попрыгунчик на резинке. Но допрыгивал только до нижней строчки. Он пять раз повторил про какой-то приз-сюрприз и совсем взмок.
Тогда я стала громко читать – специально для Мишки. И ещё – для старушки, которая забыла очки.
Иногда быть выше всех очень удобно!
– Здорово! – обрадовался Мишка. – Сделаем костюм вместе. А приз-сюрприз пополам поделим!
– А чего это вы решили, что приз ВАМ достанется? – спросила Милочка.
– Вот именно! – сказала старушка, сердито глядя на Милочку. – И между прочим, здесь не только про собак. Здесь про любых питомцев написано!
В руках у старушки была большая плетёная корзинка для грибов. В корзинке спал кот, похожий на мухомор, – рыжий, с белыми пятнами на морде.
– А я вот однажды приехал в Саратов… – сказал вдруг дядька в тельняшке.
Но что с ним случилось в Саратове, мы так и не узнали, потому что я придумала, какой костюм надо сделать для моей таксы Ветки.
И мы с Мишкой помчались домой.
Я достала из шкафа кусок ненастоящего белого меха.
– И как мы сошьём этот лучший костюм? – недоверчиво спросил Мишка.
– Сначала надо снять мерки.
– Откуда снять?!
– Все портные так делают, я в кино видела. Меряют, какой длины спина, лапы… да, и ещё – хвост!
Ветка совершенно не умела стоять спокойно. Она вертелась, грызла линейку и всё время старалась лизнуть Мишку в нос. Тогда мы решили положить её на бок и быстренько обвести ручкой. Оказалось, что удержать Ветку можно только при помощи четырёх рук и двух коленок. Жалко, что я не умею рисовать ногой.
– А может, её намазать чем-нибудь, а? – задумчиво сказал Мишка. – Например, вареньем каким-нибудь красным. Прижмёшь её к бумаге, и останется от неё отпечаток. Как от лапы динозавра.
– Лучше привяжи куриную ногу к велосипеду. Ветка будет бежать за тобой долго-долго, потом набегается и уснёт…
К счастью, куриная нога нам не понадобилась. И варенье тоже не пригодилось.
Потому что домой пришёл папа.
Если папе надоест быть врачом, он вполне сможет работать укротителем собак.
Он просто посмотрел внимательно на Ветку, как будто спросил: «На что жалуетесь?»
А она что-то тявкнула, как будто ответила: «На детей! На детей приставучих жалуюсь и на их дурацкие линейки, твёрдые и невкусные».
И всё.
Она стояла тихо, как Памятник Самой Послушной Собачке. Даже когда папа мерил, какой ширины у неё живот, Ветка не лаяла, хотя ей точно было щекотно.
Папа очень быстро всё сделал. Измерил, нарисовал, вырезал, достал швейную машинку.
Потом папа взял кусочки нашего будущего костюма, которые он вырезал из ненастоящего меха, и спросил:
– А вы ТОЧНО уверены, что такса должна быть именно… м-м-м… зайчиком?!