Литмир - Электронная Библиотека

Я изобразил неподдельную тревогу и поцеловал папу в тёплую бритую щёку. Он посмотрел на меня с трогательным умилением, блеснув ярко карими глазами. Мы быстро поняли друг друга.

– Значит, вот оно что. Всего лишь паук! Мерзость какая! Проверить бы комнату, и смести паутину, если она есть.

Мама щёлкнула сухо пальцами по мелкой оконной сетке и напугала длинноногого комара.

Она живо обернулась, когда услышала о чёрной комнатушке.

– Нет, можешь не утруждаться. Я сама разберусь с паутиной. Завтра же, как поднимусь.

– А если её там много?

– Ничего же. Пауки безобидны. Ты их всех передавишь, а я за порог их отнесу, – сказала мама. – Тебе лишь бы бросаться на ничтожных существ. Всё силой решаешь. Как будто кроме силы ничего не существует!

Я спросил неловко:

– Можно мне помочь с пауками?

– Верно, вот ты-то и пригодишься, – проговорила мама и, подойдя ко мне, поразила грубо-ласковым прикосновением. – Отработаешь сполна наказание.

– Хорошо, – сказал я без малейшего волнения. – А теперь я посплю.

Родители вышли. Я закрылся с головой под одеялом. До часу ночи слышалась свирепая ругань, под пятками тонко жужжала мошка.

Надвигалась неотвратимая беда. Я путался в тревожных картинках, как в прочной липкой паутине, и мечтал, чтобы они не претворились в жизнь.

Глава третья

ЧУДОВИЩНАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ

Раньше я считал, что единственная моя проблема заключалась в равнодушии мамы. После видений в чёрной комнатушке я немного подзабыл потрёпанные карты, убрал их на дно ящика.

Жизнь постепенно приходила в норму.

Серёжа продолжал доставать глупыми советами, а я, не забывая делать осмысленное выражение лица, выслушивал его в пол уха, радовался редкой тишине в кабинете, когда наступал завтрак, и почти все шли вприпрыжку за Ириной Андреевной в столовую. Серёжа проводил свободные минуты за водными раскрасками и играми. (Телефоны у нас отличались только по цвету, мой был белый, а его чёрный.) Он был отрешён, когда водил кисточкой по листу. Я рассказывал с удовольствием о фантастических приключениях, написанных в книгах, откопанных в библиотеке, где работал библиотекарь, по совместительству учитель математики.

Ольга Николаевна пряталась за столом с широкими боковыми полками, уставленным учебниками, пестреющими в прозрачных и радужных обложках, жёлтыми ученическими карточками, книгами, научными журналами, атласами в твёрдых папках на металлических кольцах и контрольными тетрадями. Она бегала шумно пальцами по клавиатуре, готовилась усердно к урокам, всякий раз внимательно заглядывая поверх старомодных очков на детей, которые приходили пересдавать работы или же забирать и сдавать учебники.

Я заходил в библиотеку и разваливался с очередной книгой на кожаном диване возле пианино. В иной раз кто-то весело приходил поиграть на нём. Он садился на низкий круглый стул, замирал на мгновение и плавно нажимал на клавиши. Я второпях выскакивал из библиотеки. Бежал всё дальше и дальше от весельчаков, мешавших мне наслаждаться чтением.

Когда Серёже надоедал мой счастливо-сбивчивый монолог, он делился цветными карандашами. Я разом замолкал и вынимал их всех из рваной коробки с рыжим котом, забрасывающим нехитрую удочку в пруд.

Пока я увлекался рисованием, Серёжа откладывал недоделанные рисуночки и блуждал пальцами по страницам книг. Он всё думал, чем бы таким интересным заняться. В конце концов, начинал дразниться, чтобы вновь услышать, как я бормочу.

В один из дней меня впервые за два месяца забрала из школы мама. Я спешно оделся, пересёк холл, крепко схватил её за влажную тёплую руку и сказал тихо и честно:

– Хорошо, как хорошо! Ты станешь теперь меня водить?

– Придётся, – произнесла мама сухо.

Я расстроенно выпустил её ладонь. Она обняла меня и отчего-то беззвучно разрыдалась.

Я спросил:

– Но почему ты плачешь? Мам, на нас же смотрят! Уйдём быстрее.

Она безмолвно кивнула и, смахнув незаметно слёзы, ответила шёпотом:

– Поторопимся! У мамы много дел.

– Ты плохо себя чувствуешь? Хочешь, я за тебя их решу? – спросил я смущённо, когда мы проходили возле детского сада. – Клиенты покоя не дают?

– Ага, надоели.

– Может, я поговорю с ними? Вот ты пригласи их в чёрную комнатушку. Всем скажу, что ты устала! Прогоню!

Я мягко улыбнулся одними губами. Мама спокойно посмотрела на меня.

– Спасибо, Паша. Но не стоит.

– Потому что я не знаком с ними? Да, трудно с незнакомыми мордами! Но я бы хоть попытался. Дай только шанс! Один маленький шанс.

– Нет. Дело не в незнакомых… мордах. Я знаю тебя, – проговорила мама нежно.

– Не в них? А в чём же? Стой, подожди, я ничего не понимаю. Где папа?

Она быстро заквакала изрубленными фразами:

– Уехал на встречу. Он жутко был занят над новым проектом. Ночью не спал от волнения. И я вместе с ним. Отец твой умеет трудиться. Он большой умница. Таких умниц, как он, ещё надо поискать.

– Я знаю обо всех стараниях папы. Когда он вернётся?

– Скоро, скоро, – пробормотала мама. – Скорее всего, к вечеру. Если же всё пройдёт удачно, он отпразднует победу с приятелями, а ночью уже будет дома. А так, возможно, он купит нам с тобой чего-нибудь сладкого, когда будет проезжать мимо круглосуточного. Хочешь, я позвоню ему сейчас же?

– Нет, не хочу. Мы только отвлечём его. А я сильно хочу, чтобы у него всё получилось.

– Я тоже. Обойдёмся тогда мы с конфетами.

Перед тем как зайти в дом, мама накрошила белого хлеба на влажный люк. Тотчас слетелась крупная стая голубей. Прибежали две тощие собаки с бирками на ушах и чуток пожевали оставшийся мякиш.

Мы поднялись в квартиру и, переодевшись, уселись за кухонным столом, застеленным узкой крапчатой скатертью.

Поговорили об учёбе и о Серёже.

Мама подогрела клубничного молока, прихватила из шкафа раскрытую коробку и тут же, не доходя до стула, сгрызла половину песочного печенья с белой глазурью из сахарной пудры. Я был удивлён, когда, наевшись, она расспросила меня о растрёпанных кисточках, подаренных папой на девятый день рождения. Она вынесла кисточки из ящика и положила их рядом со стеклянной вазой с мармеладом и орехами в шоколаде.

– Зачем они мне сейчас? – спросил я и прихлебнул клубничного молока. – Не хочу рисовать.

– Да? Отнесу, чтобы не мешались, – сказала мама растерянно и ушла в комнату.

Вернулась она в скверном настроении, вся в слезах, затуманивших глаза.

Я не понимал, что с ней творилось, но был твёрдо уверен в том, что это как-то касалось папы.

– Ты займёшься делом?

– Да, займусь. Но сначала посижу в кухне. Погляжу на тебя, на солнце. Там, в комнате, нет ничего подобного. После уйду, подышу свежим прохладным воздухом. И отправлюсь в дорогу.

– Но что это значит? – спросил я, допив клубничное молоко.

Я вымыл кружку в раковине, поставил на сушилку. Потом сел совершенно близко к маме, положил голову на её обнажённое подрагивающее плечо, холодное и твёрдое, как сталь.

– Ты меня услышала?

– Конечно. Как тебя не услышать?

– Ну так что? Ты уедешь на дело, как и папа? – подытожил я угрюмо фразу.

– Уеду, но обещаю, что вернусь раньше, чем он. Ты пока иди делать уроки.

Мама помяла мои волосы и порывисто бросилась в спальню за тряпичной сумкой.

Я стоял под дверью, обхватывая дымчатого кота, и слышал, как мама тяжело дышала, наверняка обливалась потом от томительного беспокойства и, стараясь громко не шуметь, ходила по полу в шерстяных носках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

7
{"b":"773258","o":1}