— Послушай меня очень внимательно. С того самого дня, как ты начал помогать мне, я делала тоже самое для тебя. И точно так же как я не понимала, почему ты помог Бенджамину спрятать тело Райдо, тебе не всегда было дано понять что я делаю. Мои поступки никогда не были направлены против тебя — иногда мне даже хотелось, чтобы ты был единственным хозяином особняка, чтобы этот маленький мирок за могильной оградкой принадлежал бы только нам. Я полюбила тебя всей душой, как могут любить только связанные кровью, будто ты был моим сыном или…
— Или что? Почему вы боитесь это сказать?
— А почему ты боишься?
Развернувшись друг к другу они пристально посмотрели на собеседника. Холодный порыв ветра обдал гробовщиков, словно подгоняя с ответом.
— Бенджамин. — Одновременно сказали Тейкеры.
— Я не боюсь его, Леон, я боюсь за тебя, что он сделает, если узнает…
— А я… что он заберет все хорошее из моей жизни, как сделал это в детстве.
И тут он ждал от нее утешения. Мать бы утешила, сказала, что никакая сила на свете не разлучит их. Однако Адриана больше не жила сказками, не верила в чудеса. По крайней мере не в такие банальные.
— Он и так заберет. Я слышала его разговоры. Бенджамин хочет избавиться от меня, только Вольферы сдерживают. Но рано или поздно он заговорит об этом с главой их клана и тогда все узнают, что Герман прятал меня от семьи и что его семья меня не защищает. Тогда он получит свою возможность и сотрет меня с лица земли. У каждого есть свое слабое место, мое это тайна сделки с оборотнями.
Леон подозревал, что его отец имеет зуб на мачеху. Да и вообще ему казалось, будто всех жителей города мистер Тейкер в гробу видывал. Но это подозрение оказалось слишком реальным, мало того, отец уже готовился убить жену, а преграда, что его сдерживала, была призрачной. Как только Бенджамин осознает это девушка останется с ним один-на-один, и защитить ее будет некому.
— Даже думать о таком не смейте! Отец не причинит вам вреда, я не допущу. — Еще не до конца осознавая, как не допустит выпалил гробовщик. Раз уж подготовил себе гроб так будь добр в него лечь.
— А знаешь что будет, если допустишь? Не то что могилы, даже пепла от меня не останется. Ты не уйдешь, Леон. Его единственный наследник — этот факт оберегает тебя, а я… Прости я не могу позволить себе большего, чем материнскую любовь.
— Не думайте о том, что может быть. Эти мысли камнем ложатся на наши души, не дают нам вздохнуть спокойно!
Адриана ничего не ответила. Они так и стояли друг напротив друга, пока луна не скрылась за облаками. Тени снова накрыли их, но Леон не собирался скрываться, не хотел убегать от них. Даже в темноте он видел ее силуэт и светлые волосы, и алые губы. За те несколько секунд, что луна пряталась, он успел коснуться их, а когда лунный свет вернулся гробовщик стоял с другой стороны статуи.
— О святые кресты да могилы! — Положив руку на лоб сказала она. — Ты совсем, совсем не умеешь целоваться!
И не дожидаясь нового облака она подошла к нему, прижала к себе и под пристальным взглядом глаза-луны поцеловала по-настоящему, вложив всю свою страсть в этот поцелуй. Она не чувствовала не стыда, не страха — холодный белый свет заглушил их. Осталось только счастье — оно было таким мимолетным, поэтому стоило наслаждаться каждой секундой.
— Госпожа, мы только что подписали себе смертный приговор. Отец закопает нас в выгребной яме, если узнает.
— Он не узнает, Леон, даже оборотни не смогли узнать всех моих тайн, а он тем более.
Когда луна снова спряталась Адриана вернулась в особняк. Тейкер остался один стоять среди статуй. Произошедшее показалось наваждением, и только сладковатый привкус на губах давал понять, что это был не сон. Пасынок не стал долго ждать и тоже вернулся в особняк — насмотреться на могилы он еще успеет.
***
Кошмарные вещи сегодня произошли. Кошмарные, и в тоже время прекрасные! Мне снились разные сны хорошие и плохие. Хорошие стали реальностью, а вот воплотятся ли злые мысли зависит от нас. Теперь Рубикон перейден и возвращаться нет смысла.
Я не позволю Бенджамину забрать мой свет, мою надежду. Хватит отцу управлять моей жизнью. Он всегда гордился тем, что был частью рода гробовщиков, будто это давало ему власть над миром и над самой Смертью, и если это неправда то мне нечего бояться, а если правда то я тоже часть этого рода, так что пусть он боится меня!
Адриана права. Мы вместе преодолели охотника, семейство оборотней и дальних родственников. Если будем бороться поодиночке он нас уничтожит, но если вдвоем силенок у Бенджамина не хватит.
Но сказать, что мы должны работать вместе только чтобы спастись, значит соврать. Для любви не нужно уважительных причин, не нужно быть при смерти или молить о милостыни. Глупо отрицать, что ты любишь, когда живешь с любимым человеком под одной крышей и помогаешь день ото дня. Я могу закопать немало людей, могу закопать недовольство и подозрения. Только не ее — нет, Адриана словно продолжение меня самого, и я больше не стану этого отрицать.
Одобрение других — самое ничтожное, о чем я сейчас думаю. За гробовщиками и так стоит дурная слава, мы с трупами работаем сотни лет, что может быть хуже? Только бы Бенджамин исчез и все — границы пропадут. Больше не будет страха, не будет затянутой петли на шее и ножа над ее головой тоже не будет.
========== Глава 8: Конец Тейкера ==========
За последние несколько месяцев отец малость тронулся умом. Большинство слуг теперь работают над мраморной статуей, где он сидит в своем кресле, поглядывая на карманные часы в правой руке. Он надеется впихнуть ее в крошечную усыпальницу напротив гробов моей матери, брата и нескольких мачех.
Те же люди, что остались работать, загружены до краев. Уборка, готовка, присматривание за кладбищем — за все это теперь отвечает пять слуг и мы с Адрианой. Вчера она настояла на том, чтобы и я отвлекся от работы, сходил в семейный склеп. Но не к матери, а к семье отца — моим дядям и тетям, дедушкам и бабушкам.
Место их упокоения похоже на коридор. Так много гробов, и большинство из них детские. Да, все вокруг считают Тейкеров слугами Смерти, но даже нас она не обходит стороной. Я пробыл там несколько часов. Ходил между эпитафий, читал имена, смотрел даты. Не понимал, чего от меня хочет мачеха, пока она сама не пришла и не поговорила со мной.
— Ты видишь их, Леон? Каждый, похороненный здесь, мог стать хранителем этого кладбища, главным гробовщиком, но так и не стал. Твой отец единственный получил это место и, будем честны, хорошо справляется со своими обязанностями. Я долго думала над этим и поняла, что кроме работы в жизни Бенджамина ничего нет. Он никогда не проводил времени ни с одной из своих жен, был ужасным отцом, не покидал особняка если только не по работе… Кроме фамилии Тейкер у него ничего нет, понимаешь?
Я не сразу понял. Мне трудно было понять, преодолев свою ненависть, и ей наверно тоже. Последнюю неделю Адриана ходила в раздумьях, что-то писала, а тогда сжигала бумажки. Раз уж она решилась на этот разговор ей было что сказать, попросил ее продолжить.
— Я не оправдываю твоего отца, нет, лишь ищу причину такого поведения. Его обязанность стояла превыше всего в этой жизни, а что произойдет с тобой, когда придет время?
— У меня будет своя судьба. Не такая, какой хотел отец, и не та, о которой мечтала мать. И если то, что ты говоришь, правда, то я никогда не замечу, по какой дороге иду. Но у меня будет указатель, наблюдатель со стороны. Ты подскажешь мне путь и убережешь от бед.
Слуги не замечают, что я начал называть свою мачеху на «ты», а вот она заметила. Сначала переживала по этому поводу, потом привыкла. Даже если бы захотел, не смог бы снова назвать ее «вы», не потому, что не уважаю, просто она слишком близкий для меня человек.
***
— Бенджамин, Бенджамин! — На вопль по ту сторону кладбища выбежало с десяток слуг, но не тот, кого звал незнакомец.
