Неожиданно это занятие затянуло с головой. Вспомнилось детство и те счастливые моменты, когда она беззаботно плела веночки, а няня с упоением смотрела на нее.

— Нет, нет, красный нельзя разбавлять зеленым, попробуйте вон те чернобрывцы! Ай, вы не умеете плести венки, пошли прочь!

Девушка сама взялась плести венок. Ее руки ловко выхватывали нужные цвета и оплетали их вокруг каркаса. Когда Адрианна закончила она поняла, что это был просто венок. От него не исходило темной магии, он не пах ладаном или бальзамом, не навеивал тоску своим ароматом. Это люди, вешая на него траурные ленты, обрекали цветы носить свой траур, но по сути венок оставался венком.

— Ах, если бы я была душой легкой и невесомой, если бы могла улететь из этой клетки на небо, где всегда хорошо… Я бы хотела видеть на своей могиле яркий венок, а не выцветшие розы и завядшую сирень.

— У вас неплохо получается. — Вырвал ее из раздумий Леон. — Но как по мне слишком ярко. Мы выполняем волю родственников усопшего, а не самого покойника. Если позволите я помогу вам.

— Ты разве не должен копать ямы?

— Уже выкопал и надобно сообщить об этом отцу, но лишний раз его видеть себе дороже. Бенджамин Тейкер очень занятой человек, он ненавидит, когда его отрывают от дел.

Гробовщик сел рядом и в наглую выдрал из венка самые яркие цветы. Он выкинул их в мусорное ведро, не давая ни малейшего шанса.

— Вы всегда забирайте все краски из жизни как в быту так и на работе.

— Поверхностное мнение от того, кто не знает нашей работы, мисс. Гробовщики тоже люди, мы также чувствуем любим и скорбим об усопших.

— А вот ты когда-нибудь любил, мой пасынок?

— Любил. — Со вздохом ответил тот. — Матушку свою Розалинду. Она похоронена напротив вашего брата в семейном склепе, как и положено.

Адриана остановила Леона и вернула несколько цветов в венок, после чего позволила ему добавить бледно-голубых, чтобы унять яркие краски. Повязав ленточку «от сестры» они вдвоем принялись к последнему заказу — самого большого на вечную память.

— Как же она умерла?

— Не буду скрывать этого, упала с лестницы. Говорят, ее толкнула служанка — беднягу повесили. Однако вам стоит знать: ничто в этом особняке без ведома отца не происходит.

— Хочешь сказать он смог убить свою…

— Жену? Это звучит не так уж страшно, в конце концов для него она была просто договором. Мои дедушка с бабушкой владели землей вокруг особняка, а кладбищу нужно было расширяться.

— Из этого следует, что ты ее любил?

— Знаю, в это сложно поверить, но я не такой как мой отец. Если хотите убедиться в этом, посетите семейную усыпальницу сегодня вечером.

Оставаться здесь дольше парень не мог — с другой стороны кладбища раздался рассерженный крик его отца. До ужина они так и не увиделись, а за столом Леон был крайне взволнован чем-то.

— Все уладил? — Грозно спросил Бенджамин.

— Всех переловил и передал властям, будь они неладны.

— Отлично. Никому не позволено раскапывать могилы, только не на моем кладбище!

— С твоего позволения, отец, я бы закупил несколько специальных клеток. Говорят, снять их с могилы можно только инструментами, вряд ли грабители с ними справятся.

— Разрешаю. Сходи завтра к кузнецу и закажи три экземпляра, если хорошо себя покажут купим еще несколько.

Встав из-за стола Леон направился в свою комнату, теперь все внимание Тейкера было сосредоточено на его новой жене.

— Клиенты довольны твоей работой, ты заслужила право остаться тут еще на одну ночь. — Сказал он, поглядывая на часы позади Адрианы. — Отправляйся в комнату, если что-то понадобится зови слуг.

— Если позволите, я бы хотела прогуляться перед сном.

— Прогуляться? — Гробовщик посмотрел на свою супругу, сверля ее душу. Она стала слишком спокойной возможно, планировала побег. Хотя, куда ей бежать? — Что-ж ладно, только недолго. В десять ровно все двери закрывают. Не успеешь — будешь ночевать на кладбище.

Адриана кивнула и направилась прямиком к семейному склепу. Там же стоял один из слуг Тейкера и как раз закрывал дверь.

— Я бы хотела навестить своего брата.

— Как пожелаете, госпожа.

Он не стал ей мешать и это даже как-то удивляло. С другой стороны зачем, разве не может родственник навестить могилу покойника? И все же в глубине души что-то подсказывало, что в мавзолее не стоит задерживаться.

Было тут одно-единственное окно маленькое, круглое и то под самым потолком. У входа лежало несколько свечей и кремень, само помещение было лишено люстр и подсвечников. Оно было маленьким, внутри стояло шесть статуй ангелов, а в центре — огромная лестница.

Катакомбы, в которые вел этот ход, проходили под кладбищем. Там было столько ходов, запечатанных дверей и табличек, что даже потомственные гробовщики терялись в них. К счастью каждый ход вел к определенному поколению. Надпись «захоронение велось с 1837 по» свидетельствовала о том, что недавно умерший Генрих Розенблюм был погребен именно здесь.

Комната оказалась небольшой. Странно, и как гробовщики знали, сколько и в какие годы людей похоронят? Перед Адрианой в два ряда выстроилось двенадцать каменных гробов, на пяти из них уже были мемориальные таблички и портеты на эмали, другие ждали своих счастливых обладателей.

Девушка подошла к той могиле, у которой еще лежали свежие цветы. Она долго смотрела на разноцветные лепестки, пытаясь выдавить из себя слезу, почувствовать что-то, но не могла. Это был ее брат всего на два года старше и по всем законам они должны были любить друг друга, поддерживать и понимать. Но все эти годы она проводила на обучении у нянек, а он жил в дали от дома, где-то в частной академии.

Адриана не любила его, но и не ненавидела. Он был просто знакомым, человеком как те, что лежали в земле над нею. И от этой мысли на душе делалось жутко. Она не хотела выходить замуж за гробовщика, хотела создать семью с любящим человеком, но была ли такая семья возможна? Договоренности и формальности стали такими частыми, что любовь осталась только в сказках, а брак по расчету из проблемы превратился в обыденность.

И тут в глаз попала одна маленькая деталь — ожерелье. Роскошная роза, сделанная из рубинов венчала золотую цепочку. Оно лежало на крышке гроба и это заставило девушку отодвинуть цветы, посмотреть на табличку.

Розалина Тейкер

1827-1850

— Значит не соврал. — Сказала себе девушка, положив венок на место.

Обойдя гробы она нашла еще два — один принадлежал Леоне, она скончалась в 1856, вторая Маргарита дожила до 1863. Мрачные перспективы стали еще мрачнее.

Ее брат тоже лежал здесь, но на его гробу не было цветов. Насколько знала девушка, отец считал подобного рода траты бесполезными. Похоже, она единственная могла сейчас о нем позаботится.

В свои покои Адриана вернулась за две минуты до того, как закрыли парадную дверь. За ней последовала служанка, что занималась омовением покойников, она же принесла миссис Тейкер ночную рубашку.

— Благодарю, как тебя зовут?

— Мелинда, мисс.

— Как ты оказалась здесь?

— Меня господин Бенджамин из приюта забрал, госпожа. Родных у меня нету, идти некуда, а он любезно предоставил комнату и работу.

Адриана присмотрелась к девушке. Она была ее ровесницей, если не моложе.

— Давно ты тут?

— Уже три года.

— Значит ты знала предыдущую жену Тейкера, Маргариту?

— Так точно, госпожа, я же и готовила ее тело к похоронам.

— Что ты можешь рассказать мне о ней?

— Маргарита Тейкер была примерной женой, очень хорошей, но и ее время пришло. Если бы у родителей госпожи остался бы сын, нам всем пришлось бы покинуть кладбище, но к счастью этого не случилось.

— Что же спасибо тебе за информацию, свободна.

Поклонившись девушка ушла. Адриана же подошла к окну. Она надеялась хоть краем глаза взглянуть на город, но тщетно — окно выходило на холм, усеянный могилами. Ни одно городское здание, бурлящее жизнью, не могло выглянуть из-за крестов, пропитанных смертью.