Этот момент встал перед глазами и не хотел уходить. Она стояла перед ним, изливая душу, исчезала, как только гробовщик пробовал протянуть руку и все повторялось сначала. Вдобавок к этому кошмару со временем присоединился еще один — где отец с неестественной для него скоростью гонялся за сыном, размахивая лопатой.
— Ты мое творение, Леон, как тот гроб с драгоценными камнями. Это я решаю, когда тебе уйти под землю!
Лопата резко превращается в косу, лицо старика высыхает, кожа осыпается, глаза вытекают. Остается только череп — пожелтевший, измазанный землей, кровью и вонючим бальзамом. Он протягивает свою руку сынишке, хватает его и бросает на землю. Переступает, уходит из темной комнаты к воротам кладбища, тем временем земля превращается в трясину под крик матери, вернувшийся из давно забытого детства, юноша тонет.
— Леон!
Перепуганная Адриана сидит перед ним. Ее лицо снова выглядит живым, от холодного взгляда не осталось и следа.
— Ты своим криком разбудил слуг, Бенджамин чуть не проснулся.
Мир возвращается на свои места. Огонь потрескивает на краю свечи, за окном завывает ветер, со стороны комнаты отца тишина. Не стоит будить лихо, пока оно тихо.
— Это был сон, мачеха, просто сон.
— Расскажи мне, что тревожит тебя? Почему такое приснилось?
Сомнения все еще терзают душу, но с каждой секундой слабеют. Она прижимает его к себе, гладит по голове, пытается успокоить. Мелинда была права — та самая Адриана, что когда-то переступила порог его дома, та самая девушка, что изливала ему душу, когда они избежали ружья охотника и когтей волков. Ее солнце все еще сияло, стремилось разогнать мрак особняка Тейкеров. Ее надежда никогда не померкнет, как и улыбка на устах его матери.
И он рассказал ей обо всем. Открылся так же, как она открылась ему. Адриане стало легче, когда она высказалась, теперь и Леон испытал облегчение. Она не назвала его сон идиотизмом, не вызвала слуг, не напичкала снотворным. Сравнения Бенджамина со Смертью вызвало улыбку да и только. Прикрыв ее рукой девушка поспешила успокоить пасынка.
— Странное поведение твоего отца не беспричинно, но не все так мрачно, как ты подумал. Он видит в тебе единственного наследника своего дела, к тому же достойного наследника.
— Тогда почему его взгляд такой…
— Потому что боится. Думает, будто ты умрешь от внезапной случайности, а кладбище перейдет в руки кого попало. Он хочет женить тебя, дорогой, кажется, на дочери какого-то Гробара.
— Наш родственник то ли с Румынии то ли с Украины. Женитьба…
— Знаю, звучит также страшно как смерть. Не переживай, это просто договор, ты ведь не раз видел, как оно бывает, верно?
— Да. — Пытаясь себя успокоить ответил Тейкер. — Я даже из дома не уеду. О, госпожа, как же мне не хочется этого! Я ведь даже не знаю как это — влюбиться.
— Это к лучшему, Леон. Ты начинаешь чувствовать привязанность к кому-то не потому, что это твоя кровь и ты должен, а потому что хочешь этого. Такое влечение порицается обществом, страстью вымощена дорога в ад. Любовь — божественное чувство, а наша жизнь проходит не на небе, а в грязной сырой земле.
— Тогда почему вы так отчаянно хотели любить?
— Если верить сказкам, когда ты влюбляешься все, что было до этого, словно исчезает, и тебе кажется не может быть иначе. Но сказки никогда не заходят дальше, а твой отец зашел.
Видя, что Леону стало легче, Адриана поспешила выйти из его комнаты, но пасынок остановил девушку.
— Прошу вас, сделайте так, чтобы в этот раз он не перешел черту. Умоляю, у меня не хватит сил пойти против отца!
Адриана знала, что он говорит правду. Она и сама не знала, откуда у нее брались силы на борьбу с супругом, но была уверена что сделает все возможное, чтобы не дать Леону пережить свою боль, свою отрешенность от мира. Все то, что чувствуешь, когда тебя насильно привязывают к чужому человеку.
— Я постараюсь, только не кричи так больше.
На утро все произошедшее казалось сном, так как Бенджамин вызвал сына к себе в кабинет на разговор. Не было похоже на то, что мачеха с ним говорила или вообще что-то предпринимала. Отец просто поставил наследника перед фактом: через три дня к ним приедет Маришка Гробар, они познакомятся и заключат помолвку. А к осени, когда все семейство гробовщиков соберется в особняке их родственников, она уже будет Маришкой Тейкер.
Дальше все шло только хуже. Невеста приехала не за три дня, а за два. Темноволосая девушка с двумя косичками, карими глазами, кругленьким носиком, слегка полноватая, поверх серого платья ярко-красные бусы. Девушку сопровождали служанки, родня не приехала — у них было много работы.
— Вы мой новый муж? — Спросила она, глядя на Леона.
— Пока что не муж, мы лишь планируем свадьбу. — Каждое слово давалось с трудом.
— У нас таких зовут «наречені», то есть назначенные судьбой. — Спокойно ответила она. — В кругу наших семей это слово приобретает куда больший смысл, чем в городке, где живут Гробари. Так что, приказать слугам нести вещи в вашу комнату?
— Знаете… мэм… я бы не стал…
— Госпожа Маришка, возьмите себя в руки! — Раздался сверху громкий, но в тоже время спокойный голос Адрианы. — До свадьбы вы — чужие люди. Вам не то что к комнате, даже к ее двери приближаться нельзя. Мы разместим вас в гостевой, условия там не хуже.
— А вы собственно говоря кто? — Нахмурив брови спросила новоприбывшая. Очевидно, она не посещала прошлогоднего съезда, скорее всего осталась дома присматривать за кладбищем.
— Я жена Бенджамина, мачеха Леона. — Медленно спускаясь по лестнице говорила она. — И поскольку мой муж занят делами, за вашей помолвкой следить буду я. Через три дня в церкви принесете друг другу клятвы, но если что-то пойдет не так я расторгну договор.
Недовольная девушка ушла следом за Мелиндой в свои новые покои, Леон же кинулся на колени перед мачехой, до глубины души благодарный за это.
— Тише! Я ничего не выдумывала — твой отец действительно поручил это дело мне, и если я ни с того не с сего расторгну помолвку не сносить мне головы, даже Вольферы не спасут от его гнева.
— Так что же, мою судьбу решает случайность?
— Не впервой, Леон, тебе не привыкать. Подожди еще немного, и все наладится.
Будущей невесте предстояло за ужином познакомиться со своим тестем. Она как назло оказалась очень тихой, но при этом работящей. Младший Тейкер подумал, что она была бы отличной парой для его отца, но тот женился только на девушках не из своего рода, чтобы получать новые земли и наследство.
За следующие три дня Маришка не показала никакого неповиновения. Мало того, она охотно бралась за традиционно мужскую работу, умело разговаривала с клиентами, не устроила ни одного скандала. В глазах Бенджамина девушка была просто идеальной партией, он даже вручил ей ключи от кладбища, в то время как Адриана до сих пор их не получила.
Узнав, что ее будущий муж увлекается драгоценностями, Гробар потребовала, чтобы он создал для нее несколько уникальных побрякушек. Тейкеру пришлось согласиться, чтобы отец не узнал о его хобби. Угрозы делали дальнюю родственницу еще больше похожей на старого гробовщика. Осознание того, что она будет выпрашивать у него новые и новые вещи до конца дней, сводило парня с ума.
— Тебе жалко на нее драгоценностей? — Поинтересовалась мачеха, заметив как неохотно пасынок отдает колье Маришке.
— Я вкладываю душу в эти работы и отдаю их ювелиру, что подбирает им хороших хозяев. Это мое хобби, а так получается, что я не занимаюсь увлечением, а работаю на эту… эту…
— Хорошо, я тебя поняла, возвращайся к работе.
Краем глаза он видел, как миссис Тейкер вошла в комнату Маришки и раздался вопль. Да, этот скандал был сравним с тем, что девушка устроила в первый день своего пребывания тут. Леон в который раз убедился, что она осталась той же вспыльчивой особой что и прежде, только поумнела и приносила еще больше проблем. Как бы там ни было, но после этого разговора требования о новых украшениях поступать перестали.
