— Леди Азеркина и король Юриан! — Завопил глашатый, чтобы никто не оставил данную прогулку без внимания. Обычно тот звал эльфийку королевой, но сегодня сказал по-другому. Сын Георга знал — все не случайно, она попросила.

Постепенно к дороге стали стягиваться фермеры. В основном дети — на полях работали большими семьями. Они пялились на процессию разинув рты — не каждый день доводилось видеть членов династии.

— То вин, упыряк убийца. — Шепнула брату маленькая девочка.

— Гляди, ногу втратил, а нежити не боится. — Сказал мальчишка своему товарищу.

— Храбрый король, как в часы давние, слава Юриану! — Прокричал старик.

И тут вся толпа загудела. На их лицах не читалась жалость, наоборот — крестьяне гордились таким королем, способным на любые жертвы, бесстрашным, опасным для врага. Поменялась и стража: словно слова простолюдинов заставили задуматься их, образованных светских людей. Так ведь правда же, убийца упырей, сам поскакал на встречу некромантам, и черный рыцарь после той ночи пропал.

— Королю Юриану слава! — Подхватила свита.

Наследник имперского трона отпустил руку Азеркины. Он все еще опирался на трость, но больше не стеснялся этого. Как много королей теряют руки и ноги, насколько они привлекательны для портретистов, историков и дам? Этого сын Георга не знал, однако он с уверенностью мог сказать: отдавший все за свой народ правитель в сотни раз лучше того, что страдает только на ежегодной молитве.

Избранник Люксилины помахал рукой поданным, улыбнулся от всей души и почувствовал облегчение. Привселюдно он поклялся очистить земли долины Ив от нежити, механизмов, чудищ и теней, которые так досадили коренным жителям ангельских угодий.

А тогда сын посмотрел на свою мать и тошнота подступила к горлу. Лицо у Азеркины было таким, словно собственное дитя влепило ей пощечину.

***

Впервые за несколько лет двери тронного зала закрылись, оставив королеву по ту сторону, в коридоре. Регентша не любила, когда ее называли по титулу — только правительницей, разве она не заслужила?! Стимы столетиями считали долину Ив причалом для своих воинов, и лишь при ней возвели в ранг полноценного союзника. Сейчас сын сам хотел поговорить с Зеоном, матери удалось лишь уговорить взять на помощь принцессу гномов, самой пришлось обождать.

Эльфийке вспомнилась сказка про ядоцвет, любимая история Юриана. Примечательна она была тем, что каждый в одних и тех же строчках видел что-то свое. К примеру дочь Георга решила сорвать растение, чтобы ощутить его благодать хотя бы на минуту, кузина Ваниэля к запретным цветам не тянулась, предпочитая выращивать собственный. Король целого государства обязанный тебе с первой секунды жизни, только вот роза начала пускать побеги с шипами, грозясь уничтожить прародителя.

Через час собрание закончилось. Король выглядел уставшим, но довольным, механизм испускал пар — злился.

— Госпожа, вы подписали с нами договор на год, еще три месяца до истечения, и вот сегодня я слышу, что ваш сын посмел разорвать его, да еще и высылает наши творения прочь!

— Посмел, потому что я король. — Вмешался Юриан, и голос его уже не звучал как детский. Люди очень быстро взрослеют, эльфийка позабыла об этом. — Ваши механизмы из шахт извергают какую-то гадость, от которой урожай пропадает и фермеры болеют. Вот разберетесь с этим, тогда и возвращайтесь.

— Фермеры. — Глаза Зеона вспыхнули. — А, единицы. Да у нас таких сотня — они состоят из запчастей, чтобы шестерни работали и не ржавели, а когда нам нужен ремонт попросту разбираем их. Неужели вы разорвете столь крепкий договор из-за единиц?

— Да, потому что жизнь одного самого слабого и дряхлого имперца стоит сотен лучших воинов Серного острова! — Не скупясь на злость и гордость выпалил юноша. — Стража, проводите до кареты, и послов ихних отошлите со дворца.

Азеркине пришлось молча наблюдать за тем, как построенная ею империя рушиться. Маленькие дети никогда не рассматриваются на политической карте всерьез, они даже не пешки, но в один день эти призрачные фигуры могут стать королями и начать собственную игру.

— Ханаар, поглядите, как вам мое чадо? — В тоне ласковом и заботливом прощебетала правительница. Как обычно неприятные и заранее проигрышные разговоры она игнорировала. — Возмужал?

— Еще как, с ним хоть на войну хоть на бал, миледи. — Отвечала девушка, ростом с двенадцатилетнюю а на деле тридцатилетняя воительница.

— Стало быть, наш договор еще в силе и вас все устраивает. Ну идите же, сообщите матери новость.

Ожидалось, что полуэльф тут же накинется с расспросами, однако он подождал, пока все разойдутся, завел мать в зал и закрыл за собой двери. Все же кто-то воспитал в нем терпимость и научил держать лицо перед публикой, малышу не хватало уверенности в себе, и те крестьяне ее дали.

— О чем она говорила, матушка?

— Разве так дети с родителями разговаривают? — Поправляя прическу отвечала регентша.

— Не уходи от ответа, что за договор?!

— Дипломатический. Я ведь не о нас, о стране забочусь, чтобы всякие некроманты и темные маги не навредили. Нам нужны сильные союзники, а что может быть сильнее союза на крови?

— Ты говоришь о браке… вот с ней?! — Король сел на трон. Стоять подолгу он все еще не мог.

— Да, дорогой, как в свое время выдали замуж меня, и сестру мою названную, и отца твоего за мать Ризы, это часть наших обязанностей, время от времени перемирие нужно скреплять не только договорами. — Продолжала эльфийка так, словно обсуждала необходимость есть овощи.

— И что, сильно помогает? Как оказалось, нет, ведь с моим дядей ты воюешь, его родня нас ненавидит.

— Не спорь со мной! С гномами такого не будет: Уна имеет только одну наследницу, ваши дети объединят государства, она умрет, следом за внуками и дочерью сгинет, уж об этом я позабочусь, а ты станешь господином холодных земель, твоя мать все для тебя делает.

— А ты конечно же останешься править империей, и я больше не буду преградой.

— Не преграда, сокровище мое неразумное. — Прижимая к сердцу сына прошептала мать. Она очень редко так делала и в детстве Юриан ждал таких объятий больше чем подарка на день Рождения.

— Если я тебе так дорог отступись от короны, не сей в королевстве раздоры, тут должен быть только один правитель. — С силой оттолкнув женщину предупредил наследник. Он быстро встал с места, ухватил трость (уже вошло в привычку) и поковылял к выходу, однако Азеркина остановила юнца.

— Не показывай свой характер, если бы только украшение было моей силой, я бы сдохла задолго до рождения твоего отца, где-нибудь в грязи, как жена Аргедона. Ты не забывай что Терас все еще в заточении там, где только я могу его отыскать и мои верные слуги. Хочешь пытать их, выбивать правду, шпионить? Пожалуйста! Но ты не сделаешь этого, как и твой отец все будешь по правде, по совести!

Дверь распахнулась на последнем слове. Он ушел, не выдав не единой эмоции, но королева чувствовала — бунт подавлен.

***

Прогнать стимов оказалось не так-то просто. Механизмы начали сопротивляться, они не сомневались и не боялись войн — на такой случай в большинстве существ были спрятаны клинки и такой арсенал отравы, что даже лучшим ассасинам не снилось. Инквизиция отказывалась поддерживать молодого короля, они воевали против тех, кто вредил самой вере, а не людям, рыцари давали отпор только когда кто-то нападал на их дома.

Зато народное ополчение было готово хоть во тьму хоть ко дну идти за своим королем. Юриан снабдил их оружием, выделил из казны деньги на обучение новобранцев и уже к празднику Вознесения врагов отогнали к берегу. Приближалось время большой молитвы, когда общение с Люксилиной переставало быть личным и сын Георга решил провести церемонию в полуразрушенном алтаре у недавнего поля битвы.

Он больше не использовал трость, кузнецы изготовили хороший протез. Правда, новая нога была тяжелой и юноша все равно прихрамывал, не мог бегать, не так хорошо орудовал мечем, как раньше. Впрочем, людей это только вдохновляло как и молитва под боком врагов.