Седига вышел во двор, вот только уже не с мечем, а с посохом. Оппонент растерялся, лишь на секунду, и конечно же не поменял решения. Воитель побежал на мага, перескочив несколько вспышек, меч ударился о ручку посоха, покрытого сталью — опыт научил.

Про себя маг отметил: лезвием незнакомец владеет отлично, хоть с колдунами до того и не сражался. Ближний бой всегда состоял из двух частей: наложения чар и физического противостояния. Первое ранило противника, второе — обезвреживало для заклинаний. Так вот с ним обезвредить не получалось, все атаки пролетали мимо, но одно проклятие все же прилетело в броню рыцаря, сбило его с ног и вызвало жуткие боли — он больше не мог сражаться.

— И зачем же ты обнажил свой меч? — Поинтересовался маг, наблюдая за мучениями врага.

— Ты первый… поднял оружие… на моего подопечного… я капитан… это мой долг… — Прерываясь хрипами и кашлем отвечал воин.

Некромант раздраженно вздохнул, уже в третий раз мысленно выругав себя за то, что согласился поехать и стал участником столь детских разборок.

— Не стоило, я сражался лишь в рамках турнира, твой подопечный тебе наврал.

Став на колени, он провел рукой над телом, боль тут же ушла. В глазах, спрятанных за шлемом, промелькнуло удивление, опережая вопрос соперника, Андегур сказал:

— Произошло недоразумение, по вашим же законам я могу убить тебя, как разбойника, но не стану, пусть это послужит уроком тебе и твоим подчиненным-лжецам.

Рыцарь ухватил колдуна за запястье, не давая встать. «Снова хочет сражаться, совсем разума лишился» — подумалось Седиге.

— Ты лишен жизни, но не духа воина, мертвец, — прошептал соперник, — и пускай это станет тебе наградой.

***

В 957 году над деревенькой в графстве Заряница взлетела стая ворон, предвещая не самые добрые вести. Спустя шесть лет маленькая девочка, которую даже по имени не называли, сошла с ровной тропинки, чтобы срезать путь.

Она никогда не приносила своей семье проблем, но и пользы от младшей никакой не было. То в огороде уснет, то побежит с соседскими мальчишками кидать камни в воробьев.

Родители пытались отдать на обучение какому-то ремеслу — бесполезно. Посидела пол года у писаря — научилась буквы писать, читать по слогам, да и перестала туда ходить, хоть за ноги тащи! К швее отдали — зашила несколько дырок и через окно сбежала, домой вернулась. Вот, надеялись, что у пекаря найдет свое призвание, потому и отправляли к старшей сестре, что за его сына замуж вышла.

Девочка должна была добраться туда до захода солнца и переночевать день-два. Однако же в тот день остановился в их деревеньке заезжий рыцарь, и все рассказывал, как он тут по приказу короля с королевой организует казармы, и что воины будут не проездом, а постоянно охранять крестьян. Говорил, новобранцев наберет, старших — сразу воевать, младших — учиться, готовиться к службе.

И уж так засела в ее голове эта мыслишка, что некуда от нее было деваться. Вот и шагала крестьянская дочка медленно-медленно, мечтая, как станет с настоящим мечем сражаться. Теперь вот начало смеркаться, и чтобы успеть дойти до сестры девочка решила срезать через бурьяны.

Крапива неприятно хлестала по ногам, и штаны из мешковины не защищали, к сероватой рубашке цеплялись репяхи, а молодые деревца и кусты как на зло не хотели заканчиваться. Спустя десять минут такой вылазки девочка добралась до середины пути — тут был небольшой просвет, что-то вроде полянки, можно было сесть на траву и передохнуть, прежде чем снова нырнуть в чащу.

Дочка крестьянина уселась на ковер из мха, веток, цветов и прочей зелени. Голова коснулась мягкой подушки. Скорее всего, девочка заснула бы в тот же миг, а на утро получила бы затрещину от старшей, но вдруг в спину уколол камешек. Малышка ухватила его рукой и замерла. Разве у камня могла быть такая гладкая поверхность?

Показалось, не может такого быть

Спрятав находку в ладошках, искательница приключений с минуту глядела на них, желая увидеть это нечто, и боясь разочароваться. Когда пальцы разжались на колени упало кольцо — и не то, что плели девчонки из травы. Золотое, да еще с таким красивым камнем! Ах, да такие даже королева не побрезговала бы носить, и это уж точно лучше, чем какие-то хвосты ящериц или что там обычно находили ее друзья.

Со всех пальцев находка спадала, только на большом кое-как держалась. «Было бы хорошо иногда надевать его и смотреться в зеркало, а как стану рыцарем скажу, что нашла в походе» — подумала крестьянка, она понимала, что завистники могут отобрать сокровище, да что там, даже родители отберут — чтобы купить корову или сена.

Однако было что-то еще в этом камушке — сверкал он как гранатовое зернышко на солнце, был всегда холоден, но при этом не такой, как другие камни — стучал где-то внутри головы, словно живой. Этот стук придавал уверенности, так успокаивал, что малышка решила поносить перстень еще немного — пока до дома сестры не дойдет.

Спустя еще десять минут кроха выбралась на дорогу, и тут же наткнулась на разбойницу. Женщина в черной шляпе ухватила жертву за шиворот, подняла в воздух и потрясла, словно сумку. Заприметив кольцо она грубо сорвала его с пальца, оставив ссадину.

«Ну вот и все» — подумала девочка, — «потеряла я свое сокровище».

Однако, стоило воровке надеть перстень, как тот тут же раскалился докрасна, лишив бандитку пальца.

— Ведьма, чертовка, тварь поганая! — Завопила она, доставая нож, однако патруль на дороге отогнал незнакомку.

Кольцо девочке удалось забрать. Малышка спрятала его и больше никому не показывала, она пообещала…

***

— Когда-то давно я пообещала, что ни за что не расстанусь со своим талисманом, скорее уж враг спасет мне жизнь. И вот, раз уж это случилось, заберите, никаких других ценностей за годы службы у меня не насобиралось.

Еще секунду назад он вырывался, теперь же уставился на руку капитана, лишенную перчатки. Лидер союза снял перстень с указательного пальца, но лишь затем, чтобы надеть его на безымянный.

— Леди… простите, я не знаю вашего имени, если вас не затруднит, не могли бы вы снять шлем?

Бывшая соперница кивнула, под металлом лежали короткие волосы, гораздо темнее, чем он помнил, нос был поменьше, а на щеке уже имелась татуировка в виде кинжала, пробившего сердце голубя. Только глаза снова всплыли в памяти, загорелись, как два негасимых изумруда.

— О, святые ангелы, вампир и улыбается! — Воскликнула девушка, мертвец и сам этого не заметил.

— Ты напоминаешь мне одну девушку, очень близкую сердцу, судьба забрала ее у меня много лет назад, я ищу ее душу по свету многие годы.

— А если ошиблись? Я не похожа на призрака или дряхлого скелета…

— На самом деле есть один способ проверить.

Он ни капли не сомневался в правдивости своих предположений — это был кровавый самоцвет, и носить его могла лишь одна хозяйка. Хоть эти чувства были им давно забыты, сын ворона нашел в себе силы чтобы коснуться ее — не ухватить, а нежно взять запястье, потянуть на себя и поцеловать, чувствуя пламя живых уст незнакомой, и в то же время такой близкой девушки.

Закрыв глаза, рыцарь услышала шум турнира, почему-то почувствовала вкус крови на губах, тело обдало холодом, но на душе воцарился покой. Так удивительно — перед глазами она увидела героев легенд, не как в книжке, а живых — они говорили с ней, любили и ненавидели, помогали и строили козни.

— Как вас зовут? — Шепнула, борясь с головокружением, воительница.

— Седига.

— Се-ди-га… необычное имя, вы знаете, я не совсем уверенна, ну где-то так наполовину.

Вампир позволил себе улыбнуться снова, он узнал этот блеск в глазах — пускай не все, но какие-то воспоминания все же вернулись в голову его птицы-феникса. Ну раз уж она хотела вспомнить, он мог подарить ей еще сотни и тысячи воспоминаний, а для начала еще один поцелуй.