В тот день Терас остался в покоях — голова разболелась. Юриан пообещал навестить его после собрания, но в нынешней ситуации ждать не стоило — лучшим вариантом было поговорить без лишних свидетелей, которые как раз облепили кресла в тронном зале. К тому же было у короля какое-то странное предчувствие… Коридор, ведущий к комнате советника, пах сыростью, при том что находился на третьем этаже замка, и голоса… Ему даже показалось, будто бы один из них принадлежал матери, но откуда?

«Должно быть волнения пробрались в самое сердце и суть разума, они пробудили мои воспоминания и заставили их говорить». — Подумал полуэльф, не хватало еще прислушиваться к галлюцинациям.

— О, милорд, вы так рано! В гостевом зале посланник графа ждет, я доложу, что его Величество освободилось.

Дорогу ему преградила Мадлен. Эта тонкая как спичка девчонка в белом платье и туго затянутом корсете, со светлыми волосами, свободно лежащими на плечах, была выбрана в качестве прислуги, когда Луазира получила статус королевы. Правда, она немного отличалась от других фрейлин — те постоянно вились около хозяйки, если только та сама их не прогоняла, Мадлен же была самостоятельной, держалась от них в стороне.

— Я сам решаю, когда и с кем мне говорить, не путайся под ногами! — Раздраженно ответил юноша. Он не испытывал к девушке особой неприязни, по правде говоря, видел служанку всего пару раз, и только чудом запомнил имя.

— Погодите, лорду Терасу сейчас не по себе, я только что отнесла ему лекарство. Всего полчаса — пусть боль поутихнет, тогда и поговорите.

Она была почти невесомой, ухватила короля за руку так, что тот и не почувствовал, только когда попытался шагнуть вперед фрейлина словно вросла в пол.

— Вы бы могли пока что навестить детей. — Вдруг предложила навязчивая девчонка. — Они капризничают, не хотят спать, наверно скучают за родителями. Советников у вас много, а наследников всего двое.

— Откуда ты знаешь, что с моими детьми?

— Королева Луазира…

— Ясно.

Это слово, которое так не любила Риза. Одно вместо тысячи, синоним фразы «отвяжись, мне совсем не интересно, что ты там говоришь», но в данном случае значило именно то, что значило. Супруга говорила, что найдет для двойняшек гувернантку, чтобы больше времени проводить в совете. Она так же упомянула о своей прислуге, значит, кто-то из них. Мадлен никогда не путалась под ногами и сама во всем разбиралась, она бы не стала тревожить госпожу по мелочам вроде грязных пеленок и поэтому получила повышение.

— Так что, мне вас проводить?

— Нет, иди сама займись ими, это твоя обязанность, а я должен поговорить с Терасом, немедленно!

Оттолкнув ее, Юриан вошел в покои друга без стука. Наверняка товарищ и так знал о его прибытии — король передвигался по мраморному полу в сопровождении постукивания стального протеза. Пускай надоедливая фрейлина потрепала ему нервы, зато отвлекла от голосов из прошлого. Галлюцинации заткнулись, да и запах ушел, мир снова стал прежним за ту минуту, что они спорили.

Безродный сидел напротив камина, попивая вино. Не похоже, что голова у него болела по-настоящему. Заметив друга тот посмотрел на стол, где стоял еще один бокал. Терас уже знал, что так будет, просто ждал, когда король до этого дойдет. Юриана такой расклад устраивал: стал бы советник с ним спорить, опустился бы до уровня Азеркины, он не стоял на пути, а помогал идти по нему, вот в чем была ценность их дружбы.

— Надоели дела королевские, ваше Величество?

— Как раз ими и пора заняться. — Прикрывая двери заявил друг. — Но не теми, с которыми возится вся столица, а настоящими, как в старые добрые времена.

— Это когда же наши времена были добрыми, разве что в детстве… Но тогда только нам было хорошо, взрослые то всегда варились в этом котловане. — Тон собеседника искушал. Сядем, поболтаем ни о чем, вспомним что-то приятное, или же перейдем к делу, обрубим месяца беззаботной жизни в замке и сделаем что-то эдакое?

— Времена были добрыми до наступления пошести, когда империя была заодно с другими государствами, уважаемая всеми, сильный союзник и не менее опасный враг. — Осушив залпом все, чтобы не тянуть времени, провозгласил Юриан. — Чтобы вернуть те дни, нужно побороть болезнь, а не налоги повышать.

— Браво! Но ты же знаешь, что проклятие длиться десять лет, это магия, не наука, мы тут ничего не поделаем. — Встав со стула друг подошел к шкафу, начал небрежно перебирать мантии, остановился на парадной с золотой вышивкой и добавил: — Королева тоже понимает, вот и взялась за то, что реально изменить.

— Против магии тоже есть способ. Кто наслал на нас эту гадость?

— Некроманты?

— Бери выше. Владыка. Он придумал эту болезнь, он дал возможность своим последователям ею повелевать он (забрал сестру и отца, все, что мне было дорого)… может все отменить, если прижать человека-ворона к стенке, все сделает, чтобы спасти свою шкуру. Все боги такие: они и не ведали смерти, в отличии от нас, но все равно ее боятся.

— Стало быть, собираем отряд и идем навестить нашего друга? — Рука перескочила над другую мантию, но не на ту, где был знак имперских рыцарей, а на черную накидку, в которой даже мать родная не узнает. — Нападем на храм в Пограничье, или сразу заявимся в Ревенкровл?

И снова это странное чувство, словно Терас знал все наперед и лишь ждал, когда начнется представление. В детстве Юриан часто искал спрятанные им вещи, в то время как товарищ лишь смотрел, временами подсказывая. Но сейчас приз спрятал не воспитанник чудищ, и увы, плана своего короля советник не угадал.

— Просто следуй моим указаниям, Терас. Это будет небольшая вылазка, если все получится посмотрим, во что перерастет моя затея.

***

Охота. Это слово очень много значит для альдегаровских вампиров. Охота — синоним жизни, ее смысла, вечности, азарта, веселая игра и в то же время почетная обязанность. Место, где опытные воины сражаются бок-о-бок с новобранцами и забывают про обычные распри. Потому что в городе есть старые и молодые, а здесь — нежить и люди.

Чейнс отлично помнил свою Первую, хоть она и случилась много веков назад. Тогда их страсть горела ярче костра инквизиции, лидерша союза даже думать не хотела, что он может вернуться к людям или попросту отказаться сражаться с ними. Вот почему она приказала взять новообращенного с собой.

Он едва поспевал за старшими, меч ужасно тормозил (из-за чего став правителем вампир предпочтет использовать перстни или клыки в качестве оружия), дорога казалась бесконечной и что такого скрывалось в этом ритуале? Бежать, просто гнать на всех парах по однотипным болотам и кочкам… Смысл стал понятен позже, но от того Первая не стала хуже.

Когда кровопийцы прибыли на место, их командирша, а заодно и лучшая подруга его возлюбленной, отдала приказ, который всегда оставался неизменен, вне зависимости от характера градоправителя:

— Нападайте на всех, кто вышел из дома, и принесите что-нибудь товарищам, чтобы доказать свои подвиги. Пусть кровь на устах не высыхает до самого рассвета, и позаботьтесь о том, чтобы нам вслед кричали сотни напуганных деревенщин!

Альдегаровцы разбежались. Быстрые, ловкие, с тоилкой азарта. Конечно, жители деревни были не настолько тупыми, чтобы шататься по улицам после захода солнца. Иногда встречалась пара-тройка пьяниц или гостей, но не в тот раз. Они научились закрывать двери а вампиры — выманивать жертв сладкими речами и обещаниями. Нет, жители империи ошибались — кровопийцы не могли прочитать мыслей или изменить голос, просто внимательно слушали и импровизировали.

— … и тебе, Лора… — Прошептал кто-то неподалеку.

Чейнс подошел туда — крестьянская землянка, в окошке только что погас свет. Значит, в доме живут несколько, и одну из них зовут Лора. Тогда он еще мог войти внутрь, но решил не мухлевать и попробовать доказать другим, что наравне с ними может нападать на людей.

Подойдя к окошку, новообращенный осмотрел комнату. Его жертвой, без сомнений, была девочка — она лежала в противоположном углу вместе с другими тремя детьми, но в отличии от них веки малышки дергались — только начала засыпать. Родители обустроились на другой куче соломы, по привычке взрослые спали отвернувшись от окон (тогда простолюдины не могли позволить себе штор а ставни еще не придумали).