Воин уже подходил к магу, когда тот резко повернул на него посох, и еще одна сфера прилетела в голову мессии. К счастью тень заслонила собой удар и тут же была сожжена до основания, вот что действительно походило на его магию, такой новички не баловались.

— Слишком поздно. — Не скрывая злорадства заявил юноша.

Он поднял руку, и вместе с тем тело врага взлетело в воздух. Полночь приближалась, силы были в самом зените. Вторая рука начертила круг, за спиной появился сгусток тьмы — той самой, которая шлейфом волочилась за силуэтами и разъедала все живое. Отец сказал, сделав несколько жестов можно замедлить эффект, так его слуги как-то поступили с воином, которому в конце концов отрезали руку.

Терас попробовал повторить урок, он бы очень хотел увидеть, как долго и мучительно погибает вампир, а его сила перетекает в вены сына теней. К сожалению, заклинание не получилось, и сфера поглотила соперника в течении минуты. Он выронил посох за секунду до столкновения и кристалл внутри него разлетелся на части, ни это ли значило, что недруг повержен? Правда, увидеть выражение лица лидера союза советник уже не мог — тьма уничтожила все косточки, не прошло и минуты.

***

Конзекрейта разбудил стук в дверь. Солнце только-только встало, надо-же, кто-то был очень пунктуален. Бросив беглый взгляд на супругу король содрогнулся, он сел на кровать, надел протез и поковылял к двери в надежде, что правительница не проснется, но высшие силы явно не собирались дарить потомку ангелов облегчения.

— Кто там в такую рань? — Спросила Лаузира, борясь с желанием вскочить и выхватить меч.

— Сейчас узнаю, спи. — По утрам он еще не натягивал маску порядочного слуги богов, от того ответил грубо и сухо.

— Я бы спала спокойно, если бы его Величество был бы способен исполнить свой долг. — Так же бездушно ответила инквизиторша. Что-же, ей тоже сей брак был не по душе, хоть что-то общее у супругов.

На пороге стоял лучший друг. Он был взволнованным, но уже одетым. Либо советник успел встать пораньше, либо не спал всю ночь, судя по синякам под глазами второй вариант был ближе к правде.

— О, наконец-то это свершилось, Юриан, ты должен меня поздравить! — Едва не срываясь на крик говорил Терас.

— О чем ты? — Оставив бывшую воительницу за дверью правитель вышел в коридор, один жест — стражники тут же удалились.

— Седига, мой дорогой друг, убийца твоей сестры и отца, мор долины Ив, проклятый кровопийца убит!

— О чем ты? — Снова повторил вопрос полуэльф. Сказанное звучало бредово, слишком фантастично. Быть может, он все еще спал, или не так услышал.

— Его больше нет, идем, убедишься сам!

Он не стал ничего объяснять жене — не хватало еще перед ней отчитываться! Не стал одеваться — так и последовал за советником в ночной сорочке. Постепенно туман сна отступал перед здравыми мыслями, а спутник пересказывал случившееся.

— Я пошел к часовне вечером, как обычно, хотел помолиться Люксилине, а этот упырь появился из неоткуда, напал на меня. Но ты ведь знаешь, что тени не могут ступить на порог, так что как только я вытолкнул вампира на траву, нечисть тут же прикончила его. Вот так сильнейший некромант погиб от нелепой случайности, они конечно же выберут нового лидера, но тем недотепам из совета до Седиги далеко.

Друзья вышли из замка, пробежались по траве (было очень холодно, как ни как начало осени) и наконец добрались до места происшествия.

— Все случилось еще вечером, но я остался в храме до рассвета, не стал рисковать — чтобы они и меня не убили.

Да, битва произошла несколько часов назад, так как шлейф теней полностью пропал, однако царившие в тот миг напряжение и рок остались висеть в воздухе вместе с утренним туманом. Часовня стояла нерушима и неизменна, как до этого много лет, лишь на одной колонне остались пятна грязи — их смоет первый же дождь — и ни единой трещины. Искалеченная трава, в отличии от постройки, не молчала о содеянном: на ней осталась вмятина тела в последний миг, перед тем как тьма поглотила врага. Лежавшая неподалеку треснутая палка когда-то была мощным колдовским посохом, а битые стекляшки — редким драгоценным кристаллом, ограненным специально под нужды хозяина.

Теперь, охваченный до костей осенним холодом, Юриан поверил в реальность происходящего. Король стал на колени, брал в руки то один то другой осколок, Терас терпеливо ждал, зная, что рано или поздно друг поверит, и слова тут будут излишними.

Тем временем сын Георга прокручивал в голове сны, не спряталась ли там еще одна реальность? И хотя рядом спала супруга а под дверью стояли стражи кто знает? Если сам бессмертный распрощался с жизнью, могла и другая чудесия случиться. Возможно ли, возможно…

— Возможно ли…

И тут правитель замолчал. Взгляд его упал чуть дальше посоха — по левую сторону, куда не стоило смотреть, ведь Седига был правшой. Внимание юноши привлек блеск, но отнюдь не осколка. Полуэльф протянул руку к тому месту, надеясь, что в траве просто сверкает роса, только вот у росы нету кровавого отблеска.

***

Портреты семейства Конзекрейт висят вдоль стен коридора, ведущего в тронный зал. Вы можете сказать это в эру Перемирия, до или после нее, не важно — они висели там и будут висеть всегда, а место полузабытых наследников займут новые картины, но это так, на будущее, когда место закончится.

Среди прочих расположена одна картина, убрать которую просили и священники, и рыцари, даже главный советник и сама жена правителя. Легко догадаться, что их требования ни к чему ни привели — ведь изображение все еще здесь.

Справа стоит Георг — своенравный правитель, который впервые развелся с женой без уважительной на то причины. Король, избаловавший своих детей, восставший после смерти корином, убивший немало людей в таком облике, упокоен, не удостоен даже могилы после окончательной смерти.

И мало кто вспомнит, как ему отдавали честь гномы, стимы, даже некроманты, и уж точно не проходящим мимо гостям и слугам дано понять, в какой мере отец любил своих детей.

Слева корону примеряет Азеркина — тогда еще жена правителя, теневая фигура, но всего через шесть лет полноправный регент и хозяйка долины Ив. Про нее говорят, что бездушнее госпожи не сыскать, а как она рубила головы направо и налево, как безжалостно рвала и плела узы родства, желая заполучить власть над Паладией!

Уже не осталось в живых тех кто помнит, как эта самая женщина полюбила одного эльфа, а та, кого воительница считала сестрой, забрала его себе, оставив несчастную с болью на века.

Около короля — еще вполне живая и человечная — принцесса Риза, люди так и не признают ее королевой Запретного леса, для них все еще Конзекрейт, никакая ни Андегур. Она спала с трупом, да так и ушла к нему, предав свой народ, после чего не раз помогала воевать против имперцев, более того покалечила родного брата и наплевала на память предков.

А ведь совсем недавно — по меркам вечности так точно — ее боготворили за избавление от Алессы и многие другие рыцарские подвиги.

Ну и наконец на руках старших сидит младенец — кроха, который ели как терпит назойливого художника. Впрочем, теперь у него свой портрет по соседству, и там уже не мальчик, а юноша, шрамы и протез старят его лет на семь.

Естественно, у каждого из них свои грехи, и наличие чувств или несчастий никак не оправдывает того, что творила семья Конзекрейт. Тем не менее убирать их портрет, а значит — стирать с истории долины Ив — глупо. Тогда уж выкиньте к теням всю галерею, потому что и среди былых королей никто не без греха, просто люди, знавшие он них, уже не живут.

И о нынешнем правителе много гадостей скажут после смерти, он уверен в этом, вот тогда то пусть и снимут все до единого, пусть обвинят его в чем захотят, но от своей крови юноша не отречется. Они были, какими бы хорошими или плохими не жили, Конзекрейты существовали.

— Юриан, мой дорогой.

Король часто приходил сюда посмотреть на лица давно ушедших родных, почему-то и в ту ночь сон привел воина именно сюда. Сперва ему показалось, что картины заговорили, а тогда он увидел фигуру в другом конце коридора. Неужели, его сестра надела платье? Сновидение стало слишком странным.