Полководцы не раз задавались вопросом: где же королева, почему оставила их в такой непростой момент? В конце концов, все они защищали Владыку, какими бы разными не были. Седига зашел в храм, чтобы набрать воды из источника и пробудить мертвых стражей, это сопровождалось короткой молитвой, как того требовали традиции. Тогда он почувствовал в первый раз.
Она была жива, хотя сильно ослабла. Из последних сил рвалась к любимому, а он оттолкнул ее движением руки и побежал на помощь к другим, игнорируя жуткую боль в голове и налетевшие мысли.
Через несколько дней атаки ослабли, тогда маг позволил себе отыскать сознание Ризы, но, увидел лишь темноту и вспышки электрических сфер. Такого вампир еще не встречал, оно могло существовать на том свете, или вообще быть ложным видением, но проверить не получилось.
Снова тени, только теперь в сопровождении чудищ. Полузвери многому научились у имперцев, стали в разы умнее и хитрее, а люди наоборот одичали под страхом войн и голода, с чем сейчас боролся Юриан Конзекрейт.
Таким силам некроманты проигрывали, враги подошли впритык, им удалось уничтожить двух градоправителей. Поле боя укрывали трупы, точнее то, что осталось от них после пиршества теней — те позаботились о том, чтобы упавшие больше не вставали. Не жалели ни своих, ни чужих.
***
Тем временем Риза Андегур стояла на балконе опустевшей столицы, где было видно лишь очертания святыни. Перед ней медными отливами выблёскивала чаша, в которой находилась вода из источника. Хорошо что муж держал запасную в ящике стола. Ладонь сжимала колбочку с серым порошком — ее дал Сумериэль после того, как мертвые эльфы начали выскакивать из-под земли. Он сказал, надо помочь соседям любой ценой, и предупредил, что данную отраву использовали только раз.
Дочь ворона знала, что повлечет за собой это заклятие, и полетит оно следом за Терасом, то есть в империю, знала так же, что может прерваться род Конзекрейтов, но в тот миг ей было плевать. На кону стояло большее, она перевесило даже собственную жизнь девушки, поэтому ученица произнесла то, что даже учитель запретил говорить магам:
— Дух Владыки, боли, тлена,
Свои крылья обрати на зов,
Пусть тела гнилого плена
Не снимут десять лет оков,
Приходи ты в каждый дом,
Никому не дай пощады,
Пусть предсмертный вздох
Твоим ушам станет усладой.
Порошок попал в чашу, темно-зеленая пена повалила за край. Тут же с неба полетели вороны, они окунали лапы в проклятое варево и летели на горизонт, к храму.
***
Свою жену Седига нашел на балконе. Она так и стояла около чаши, хотя вороны давно улетели, их зараза разлетелась на каждое чудище в проклятом полку, и теперь мор возвращался в долину Ив. Юриана ждали годы ада, а виною тому был друг и советник Терас, о чем король никогда не узнает.
— Риза, хвала Владыке, с тобой все хорошо!
Он подошел к ней и хотел было обнять, но тут заметил следы недавно проведенного ритуала.
— Знаю, болезнь может разлететься по всей Паладии, в прошлый раз чуть не выкосила целый народ. — Предугадывая его вопрос ответила королева. — Но ты же сам понимаешь, Запретный лес превыше всего.
В голосе чувствовалась сильная обида. Естественно, воительница никогда бы не сказала о таком вслух, тем более сама согласилась на условия. С первым поцелуем и первым письмом — она знала, что когда-то выбор появиться, и любовь отойдет на второй план.
Правительница сильно ошибалась. В тот миг бывшая принцесса даже подумала, будто он велит казнить ее, и могла бы смириться с такой участью, но то, что сказал ей любимый, спрятав от всего мира (даже от богов) под балдахином кровати, удивило больше чем казнь.
— Риза, храм не мог себя защитить, в отличие от тебя. Порой мне кажется, ты сильнее самого Владыки, и от этой запретной мысли я еще больше восхищаюсь тобой.
— Значит ты любишь меня сильнее бога, больше мира и крепче самого могучего заклинания?
Вампир лишь кивнул, он не хотел снова повторять обидных человеку-ворону речей, но Андегур хватило и одного раза, она сама была ошарашена не меньше мужа. Правда, вместе с улыбкой на уста пришла жуткая фраза:
— Когда-то я снова пойду в одиночный бой, но вряд ли вернусь.
========== Часть 63 ==========
В девятьсот сорок четвертом году эры Перемирия на долину Ив налетела страшная болезнь. Она была настолько ужасной, что жители Паладии даже подумывали начать отсчет заново, назвав это время «эпоха Мора», к счастью дальше людских земель пошесть не распространилась, не без помощи короля темных эльфов — он закрыл свои границы, и правителей Запретного леса — те приказали альдегаровцам разгромить бухты на побережьях, так что покинуть проклятую землю никто не мог, а приезжать не хотели даже родственники.
Заразу принесли чудища. Хоть им и дали дома, право на жизнь и элементарное образование, они продолжали совершать набеги, строить странные поселения из костей и шкур а еще молились на загадочном языке своему непонятному божеству. Однажды группа таких прибежала с земель нежити, уже на утро четверть деревни была больна.
Все начиналось с лихорадки, жара и красных глаз, через три дня ноги охватывал паралич. В течении недели был маленький шанс выжить, пойти на поправку, но когда на теле появлялись черные пятна смерть была неизбежна. Очень быстро они превращались в большие гнилые раны, как на яблоке, которое при жаре могло сгнить за считанные дни. В конце концов плоть начинала отваливаться кусками, все сопровождалось рвотой, криками, судорогами рук и жуткой вонью. Переболевшие почти наверняка погибали со второго раза, переживших заболевание трижды не было.
Через две недели монахи стали подмечать, что мор не касается территории монастырей, заболевшие могли оказаться там с помощью семьи, тогда их мучение облегчались а прогресс болезни замедлялся. И все же никто из добровольцев-священнослужителей не заболел.
Попасть туда на постоянной основе было практически невозможно. Монахи жили в домиках с двумя или тремя этажами — высокими, однако небольшими по площади, они не могли спрятать всю империю. Последователи Причестейшей расстилали спальные мешки в столовых, отдавали свои комнаты — все равно мест было мало. В конце концов решили, что пускать будут только детей, взрослые могли лишь прийти на службу а после молитвы провести не больше часа с отпрысками.
Для заболевших тоже отводили места, что аристократы что простолюдины называли их одним словом «могильник». Дома возводили из досок и соломы, ранней весной там свободно гулял сквозняк, но в бреду и лихорадке они не замечали ужасных условий. Хозяева умудрялись брать плату в виде медяка за день, а соседи были вынуждены платить — что угодно, лишь бы пошесть находилась подальше от дома. Когда большая часть постояльцев умирала, дом просто поджигали, обычно они существовали около месяца.
В добавок к этому над людьми нависла угроза города — торговать никто не хотел, а работников на полях не осталось. Чего не скажешь о чудищах — у них всегда находилось мясо, будто кто-то проникал за моря и приносил необходимую провизию, а может, они пожирали трупы пока никто не видел. Народ не хотел знать, куда деваются умершие с улиц, лишь бы не у их ног валялись.
И вот на фоне такого кошмара, когда страшно было даже на улицу выйти, наступил праздник Вознесения. Землевладельцам было приказано выделить часть припасов, чтобы испечь традиционные угощения и раздать их в монастырях, на службе каждый получил выпечку, у жителей же столицы была еще одна обязанность.
Ближе к полудню все здоровое население пришло к замку. Их наряды были мятыми, некоторые даже не нашли ничего приличного, тем не менее пускали всех. В дни мора и гибели, в час торжества падальщиков и чудовищ король империи объявил о своем намерении жениться.
На самом деле все решилось около года назад. Через неделю после праздника все обитатели замка собрались у алтаря, постепенно министры и слуги заканчивали свои молитвы, Конзекрейт не заметил, как народ разошелся, остался только он, как самый преданный ангелам правитель, и инквизиторша.
