— Сомневаешься в содеянном?

— Нет, все было сделано правильно, предатель получил по заслугам, я же выполнил долг перед Владыкой. Не раз уже доводилось убивать хороших воинов и мудрецов, идти на пытки невиновных, делать много вещей, которых страшились а порой и брезговали даже самые отвратные трупы.

— Но те воины и мудрецы не были твоими друзьями, верно? Да и он был не просто другом, ты со многими вел себя вежливо, а Разаку прощал все проступки.

— Их было не так уж много, все мы временами…

— Ты просто не замечал! — Не сдержалась супруга. — С самого первого дня моего прибытия сюда твой советник делал все возможное, чтобы развеять мой прах по ветру, а его ненависти могли позавидовать стимы, да что там, даже тени!

— Таков результат прожитой жизни, мы не рождаемся теми, кем есть, на любое поведение есть причина. — Отвечал спокойствием на закипающее нервы Седига.

Его речь заставила поумерить ненависть и злобу, хотя второго изрядно поднакопилось за месяца работы. Девушка сделала шаг, обняла и прижала к себе крепко-крепко, как давно мечтала, она чувствовала, как маг пытается освободиться, но не отпускала, пока не сказала:

— И каким бы хорошим или плохим он не был, это твой друг, почти как Сарам, ты уж и не помнишь его.

— Полугном, враг Уны. — За те несколько секунд, что собеседник вспоминал об одном из тысячи, воительница отошла от него, стараясь оказаться в тени. Теперь и на ее лице проступило что-то вроде печали, и вампир засомневался в сплетнях. Не похоже, что она устраивала пиры или радовалась окончательной смерти зомби.

— Бывший рыцарь, мы с ним служили в отряде. Это я приютила его в нашем замке и помогла сбежать младшему сыну, отправила последнего живого товарища к темным эльфам, а он вернулся по наводке Ариэллы. Мне пришлось убить, не палачами, а своими руками, и еще несколько часов ходить в крови друга.

В те дни не было опоры, только одна мысль — о второй половинке сердца, теперь даже этого нет, ты отстранился от меня, терзаемый очень знакомой болью. Послушай, мой вечный учитель, и позволь сегодня мне поучить тебя жизни: боль никуда не уйдет, а если ты позволишь ей загнать себя в угол, начнешь жалеть и зацикливаться, придет конец, скитаться тебе по миру, как банши по обочине Самоубийц.

— Ты убила Сарама ради политики? — Шагая в темноту спросил Седига.

— Ради того, чему ты служишь, Запретный лес нам как ребенок, нужно заботиться о нем, любой ценой беречь от врагов. — Отступая, пока не уперлась в стену, говорила девушка.

Он подошел вплотную, осветил лицо мягким светом, и увидел слезы на щеках. Риза очень редко плакала, а еще реже признавалась в своих проступках, да и он этим утром не собирался никому говорить о переживаниях, иногда бывают исключения из правил.

И тут вспомнились слова Владыки. Как всегда, не очень понятные вначале, тем не менее мудрые. Говорило божество нечасто, в такие моменты он предвещал действительно важные вещи.

— Дитя мое, сколько лет эта боль мучала тебя? — Вытирая слезы с порозовевших щек спросил любимый.

— Давно, иногда ослабевала, но никогда не покидала. — Созналась воительница. — Признай, тебе ведь тоже больно, потому что в сердце правителя Запретного леса живет не только человек-ворон, и часть его была вырвана.

— Воистину так. Я буду нести свой долг сквозь страшные боли и видения прошлого, но никому не смогу рассказать о них, только самому себе, и маленькому кусочку собственной души.

Тогда пара улыбнулась друг другу. Их улыбки были никчемными, уставшими, недолгими, однако сколько облегчения принесли! Супруги вернулись в постель, легли на край кровати и еще около часа вспоминали прошлое, ушедших друзей. Он не заикнулся о том, что веселый товарищ-полугном — предатель, она и не думала спорить, когда речь зашла о Разаке.

Теперь перед правителями возникла новая проблема. Советника надо было выбирать, притом срочно. Кандидатов — хоть отбавляй, увы, их преданность делу уже ни о чем не говорила. Госпожа хотела видеть в качестве нового помощника кого-то ужасающего, чтобы соседям было неповадно их трогать, и хорошего бюрократа, чтобы не думать о бумагах. Ее же муж искал глубоко верующего мертвеца, чтобы тот никогда не сомневался в словах Владыки и даже не мечтал о должности лидера, и чтобы мечем владел не хуже закаленных рыцарей, ведь в дипломатии и сам отлично разбирался.

Почти полгода супруги не могли прийти к общему решению, постоянно противоречили друг другу. Через два дня после визита сансая правительница отправилась проверить упырей, кости зомби валялись сломанные и трижды обглоданные. Твари завизжали, но не в предвкушении пищи — здесь был чужак.

— Миледи, ваша фигура — лучшее украшение подземелий.

— А ваша должна быть на троне Альдегара, почему не предупредили о визите?! — Пытаясь отыскать вампира взглядом возмущалась воительница.

— Заодно было бы хорошо рассказать Седиге о нашей маленькой переписке и о том, кто на самом деле посоветовал вам вступить в культ, как думаете, стала бы королевой любовница-иноверка?

Он стоял напротив клетки упырей, и без сомнений мог бы уничтожить их, если дверца откроется, только не хотел портить наряд. Среди колец можно было заметить два новых — очень тонких, купленных у ткачихи.

— Что за грязные намеки?! — Держа в руке ключ спросила собеседница.

— Грязные? — Наигранно удивился воин. — Наоборот, услуга за услугу — дело чести. Вы потеряли корону империи, я дал вам новую, не хуже, теперь посодействуйте моему вступлению в совет, будем в расчете.

— Хотите оставить город кому попало, или забыли, что советнику запрещено иметь свои владения? Вы ведь сами были свидетелем того закона, одобрили его на совете. — Не давая ответа, дочь ворона попыталась перевести тему.

— Пару месяцев Альдегар продержится, а законы всегда можно поменять, имея достаточно власти.

После этих слов вампир словно в невидимку превратился — госпожа прошла мимо, взяла мясо и пошла кормить любимцев, это снимало стресс и подымало настроение. Когда Чейнс не выдержал и подошел к ней, девушка ответила с улыбкой:

— Что бы там не было раньше, наш брак сам человек-ворон одобрил, теперь даже боги Паладии не усомнятся в королеве Запретного леса. Я же говорила, что в любовницах не останусь, ждать у кровати — ваш удел . А теперь придержите свою зависть, мы ведь даже не друзья, чтобы о таком просить.

Эта небольшая победа предала Ризе сил, так же как ее супругу дискуссия с Ваниэлем. В хорошем настроении девушка справилась с дневной работой в два раза быстрее, у нее было время, чтобы выйти на балкон и хорошенько все обдумать, к вечеру она нашла выход из сложившейся ситуации.

Седига внимательно выслушал, поразившись простоте решения, что месяцами лежало на поверхности. Кто мог быть безоговорочно верен Владыке, разбираться в документах и в то же время хорошо владеть мечем? Кто веками исполнял роль слуги, и считал ее высшим благом для своей души?

— Меня? Господа, вы слишком добры. — Стараясь держать себя в руках ответил скелет.

— Дагарон, ты веками служил божеству, твой опыт сравним только с верностью, а тело… Что же, не всем советникам быть вампирами, зомби и приведениями, все бывает в первый раз. — Ответила Андегур.

— Только помни, что все мы смертны, после казни даже древнейшие духи тебя не вернут. — Предупредил ее муж.

========== Часть 61 ==========

Это была весна девятьсот сорок седьмого года, точнее самое ее начало. Даже лед не успел сойти, так что корабли двигались с большим затруднением. В империи земли все еще спали, а крестьяне могли позволить себе небольшой отдых, пока поля не оттаяли и не начался сезон посадки. На острове Жизни ситуация обстояла по-другому.

Когда-то Ризе довелось побывать там, в далекие времена, где жили друзья а враги не догадывались о существовании девушки. Владения эльфов, никогда не знавшие снега, всегда привлекали гостей своим благоуханием и надолго оставались в памяти, однако первые весенние дни делали их еще прекраснее.