— У нас разный статус, милорд, и разные полномочия. Королева поручила своим союзникам одно задание, но каждый выполняет его по-своему. Вы ловите предателей по всем владениям некромантов, быстрее ваших шпионов никого не найти, уверен, только благодаря вам Разак еще не знает, что госпожа начала искать улики. Мои же планы несколько иные, что может дряхлый скелет против свиты зомби? Да ничего! Но что может преданный слуга, этого вам не понять.

— И правда, лизать кому-то сапоги не мое дело. Что-же, продолжай унижаться, если считаешь это необходимым, хорошо что мои вампиры никогда не дойдут до такого!

Если бы мог, скелет бы улыбнулся, глядя как лорд выскочил с кухни. Запах закипевшей похлебки мог не только поднять мертвого с могилы, но еще и заставить бежать хоть под ноги ангелам, лишь бы подальше от вони. Забавно, что правитель Альдегара был в рядах нежити даже дольше, чем сам Дагарон, при этом вели они себя совершенно по-разному, да и взгляды на ситуацию отличались.

После сытного обеда Разак потребовал, чтобы слуга не просто принес ему воду, а еще и нитку с иголкой — недавно лесные эльфы налетели на столицу, один из них распорол зомби спину. Рана уже начала заживать, но лучше было затянуть ее края, чтобы ускорить. И на это смотритель согласился, а когда от его швов не осталось и следа, советник мягко намекнул:

— Мне нравится твое мастерство, продолжай служить в угоду Владыке вечности, и тебе ничего не грозит.

— Как прикажете, господин. — Лучшее, что смог придумать костлявый, он мог бы промолчать и дальше выказывать все поступками, но живому мертвецу нравилось думать, что именно он заставил старого скелета принять такое решение, тот прекрасно это понимал.

Комментарий к Часть 57

Не хочу прощаться с героями, но когда-то прийдется. События идут около 30-ти лет, а это 23 пошел…

========== Часть 58 ==========

У берега Лазурного моря, в имперском городке, полном всех народов и сословий, стоял двухэтажный дом. Он был обставлен всякой всячиной, которую привезли с каждого уголка Паладии, и принадлежал торговцу. У купца была жена и девять детей, тем не менее жили они в достатке, чем иногда вызывали зависть у соседей и гостей.

Папочка, папочка, они обижают меня.

Глава семейства бывал дома два дня на неделю, остальное время то плавал, то ездил с караванами. Старшие дети не раз просили его оставить дела слугам, а самому побыть с семьей, но купец так любил работу, что слушать никого не желал. Впрочем, за то короткое время, что торговец проводил с родней, они получали все внимание и любовь мужчины, поэтому свыклись с такой жизнью.

Они хотят меня задушить в колыбели.

Младшей дочери было семь лет, ее звали Гертруда. Среди прочих малышка была самой любимой как у отца, так и у матери. Девочке казалось, что она живет в раю, ведь любую игрушку папа мог привезти, а мама спеть самую ласковую колыбельную, ну и старшие были рады поиграть, так что в жизни семейства не было бед.

Папа, защити меня!

Однажды Гертруда заметила, что мама стала вести себя как-то необычно. По ночам она закрывалась в комнате, откуда доносился чей-то голос, и был он таким вкрадчивым, загадочным, пугающим. Дочка спряталась в шкафу и увидела, как на закате из тени появляется человек, он шепчет матери странные вещи, после чего та, словно под гипнозом, садиться на кровать, тогда незнакомец исчезает, через несколько минут мама приходит в себя. Заметив девочку, женщина просит ее поиграть в другом месте, а о госте ничего не говорит.

Они чужие тебе, отец.

Человек приходил всегда, только когда папа возвращался, гость не торопился в спальню. Младшая боялась сказать что-то старшим, ведь ей бы не поверили. Тогда находчивая девочка снова спряталась в шкаф, и спросила мать, пока та еще была в трансе: кто приходит в комнату по ночам. Женщина ответила, что то был ее жених, который умер незадолго до свадьбы. Она любила торговца, но так скучала за ним, и попросила дочку никому не говорить об этой тайне, иначе отец разозлиться и выкинет всех на улицу.

Я — твое единственное дитя.

Визиты продолжались, пока в один день мать не вышла из спальни, печальна, словно вдова. Она сказала, что любимый ушел, теперь уже навсегда. Гертруда успокоилась, но только на неделю — после этого в их дом пришла целительница и объявила главе семейства, что у них скоро будет прибавление.

Защити свою кровь, не жалей чужаков.

Тогда было уже слишком поздно. Братья и сестры сидели у постели матери, расспрашивали о ребенке, отец не верил, что давно погибший жених мог навестить супругу, священник в церкви Люксилины сказал: покойники не приходят к нам, только тени, но их прикосновения убивают людей.

Она обманула тебя, подкинула чужих детей.

В одну весеннюю ночь девочка почувствовала неладное и снова спряталась в шкафу, она заснула, а когда проснулась, в спальне кричал ребенок. Сквозь щель дочка увидела, как шевелятся тени, что-то шепчут отцу, он взял подушку и положил на лицо матери, глаза мужчины опустели.

Убей их, спаси меня!

С того дня дом сильно поменялся. Все окна занавесили, сказали, мама умерла при родах. Отец стал приходить не чаще раза в неделю, а с новорожденной сидела нянька, каждую неделю новая, и все они рассказывали Гертруде (больше никто не спрашивал) о странных вещах, но быстро о том забывали.

В последнюю ночь отец вернулся поздно, к утру хозяин дома закрыл все двери и окна, а когда семья спустилась на завтрак, вышел к ним, держа руки за спиной. Он сказал, и при том совершенно чужим голосом, что сейчас они все сыграют в прятки, а кого найдут, тому несдобровать. В тот же миг стол был разломан топором для колки дров, напуганные дети побежали кто куда.

Прячься!

Первая дочь побежала к выходу. Руки судорожно дергали закрытую дверь, кровь в венах похолодела, голова закружилась. Слыша шаги позади, она все еще пыталась справиться с замком, а когда спину обожгла острая боль, услышала смех младенца.

Прячься!

Вторая залезла в чулан. Несколько раз высокий силуэт проходил мимо, а тогда остановился. Сердце стучало так быстро, что отец услышал, он снял шпагу прямо со стены, ту, которой всегда мечтал фехтовать ее братец, и воткнул точно туда, где услышал шум.

Прячься!

Третий брат попытался защитить младших, он был ловким и быстрым, но не успел дотронуться до отца, как стены ожили, и черное нечто ухватило его, обратив тело в прах.

Прячься!

Четвертая дочь стояла за шторой. Отец не увидел ее, силуэты тянулись, но не могли достать, их руки останавливались у ткани, но коснуться шторы и уничтожить боялись. Тогда с темного коридора раздался тихий голосок «иди ко мне, дай обнять свою кровинку». Доверчивая девушка вышла, надеясь, что мама ее защитит, тогда объятия, опасные словно отрава темного эльфа, намертво схватили девчонку.

Прячься!

Пятый сын вспомнил одну из проповедей. Мессия, рожденный от теней, приходит в мир и изводит все живое. Он взял нож и направился в детскую, но стоило мальчику посмотреть на младенца, как тело задрожало, оружие выпало на пол, отец поймал мальца за шиворот, вытащил в коридор и перекинул через перила, от падения вздрогнул весь дом.

Прячься!

Шестой подбежал к папе, моля о пощаде. На что услышал ответ: «мать твоя — поганая кошка, она гуляла со всем городом, приносила мне своих паршивых котят, и вот, когда родился первенец, вы, завистники, решили его уничтожить»! Его купец задушил.

Прячься!

Седьмой закрылся в своей комнате. Преследователь долго ломился в дверь, а тогда отошел. Сквозь дубовый засов прошел человек, тот самый, о котором говорила сестра. Следом за ним дерево начало разлагаться, отец стоял там, он не видел силуэта, только мальчика, который отмахивался свечкой. В тот миг голос ребенка снова заговорил. Мужчина кивнул, пошел на кухню за маслом, после чего облил пацаненка с ног до головы, и тот загорелся, как свинья на вертеле.