Слуги тут же отступили, товарищ правителя долины Ив исчез, а ведь всего пару минут, и рассвет лишил бы его возможностей теней. Ризе пришлось вернуться в свою палатку, один-единственный вопрос мучал ее. Почему мессия не захотел убивать? Разве он был подвержен чувствам, или страшился гнева своего покровителя с империи? Боялся разозлить некроманта, который и так охотился за ним с момента рождения? Нет, но будучи опытным воином, проведя не одну битву, девушка распознала страх на лице врага — что-то плохое случилось бы, если бы тени разорвали правительницу на части.

Третий день оказался самым трудным. На помощь подоспели маги, эти уж полностью специализировались на уничтожении нежити, и лишь единицы инквизиторов имели право вступать в ряды колдунов. Имперцы оттесняли к берегу реки, битвы проходили так быстро, что с оружия без устали летели искры, а сталь раскалялась от постоянных ударов.

Как вдруг на дочь ворона выскочила инквизиторша в броне. Андегур не сразу узнала ее, однако заметив крест с крыльями тяжело вздохнула. Риза хорошо знала данный символ с уникальным голубым камнем по средине — его носила Луазира, юные рыцари видели сей крест каждое утро, получая приказы от капитана.

Сражаться против нее было непросто, ведь все приемы воительница учила у наставника из империи, а этот стиль боя нынешняя кара небес знала наизусть. Они не перекидывались словами, и так все высказали в те дни, когда люди попытались сжечь мятежную принцессу, не было в сей битве и эпичных выпадов или красочных моментов, так как уровень воинов был приблизительно равен.

Магия королевы отбивала инквизиторские замашки, ведь обе оставались воительницами, и не ставили колдовство в приоритет. Как вдруг в просчитанную до малейшего шага битву вмешался третий — из народного ополчения — он попытался воткнуть вилы в бок, пришлось отвлечься, вот тут то Луазира умудрилась сбить с ног соперницу, и, держа за затылок, произнесла:

— Наконец-то Люксилина излечит твое безумие.

Инквизиторша намеривалась приложить крест ко лбу, как делали в обряде очищения, но Андегур попыталась вырваться, и украшение попало чуть правее. Говорили, правительница Запретного леса очень редко кричала, но в тот миг заорала так, что даже скелеты задрожали от ужаса.

Ослепленная яростью, она накинулась на соперницу, кинжал пронзил правый глаз, но бывшая капитан быстро оттолкнула нападавшую, ножичек выпал, в бой снова пошли мечи. Девушки сражались несколько минут, обе придерживали раны на лице, и тут небо содрогнулось от ужасного рева мифического существа. Дракон с горящими глазами. Луазира замерла, а вот Риза не боялась подарка Владыки — тот полностью подчинялся мужу, воспользовавшись моментом, бывшая рыцарь взмахнула лезвием, разрубив правую кисть пополам.

Новоприбывшие скелеты и зомби лавиной обрушились на врагов, когда последний имперец отступил, следом за беглецами пустили упырей, остальные остались отмечать победу, у нежити был свой способ праздновать. Зомби залечивали раны, пожирая трупы врагов, призраки хватали отлетавшие души, не давая им уйти на тот свет, скелеты играли в карты или домино (никто в Паладии не знал, где те их брали и почему так любили).

На следующий вечер Седига хотел вернуться в столицу, но сперва решил пройтись вдоль реки. Приближалось время ежегодного собрания, а эльфы все еще жаждали крови, мало того, долина Ив пыталась вернуться в союз, и пусть в этом он не был лидером, считал, что Юриану еще рановато заниматься большой политикой, пусть сначала присмирит своих инквизиторов и детские обиды заодно.

Было ли это самое сложное время для Запретного леса? Конечно нет! В дни прошлого явления мессии, а было это при правлении учителя нынешнего лидера, у сына теней была кузина, изучавшая некромантию. На удивление посланника зла победили быстро, однако легенды о «теневом мертвеце» еще долго будоражили и эльфов, гномов, людей и даже стимов. Полвека пришлось тогдашнему Вечному союзу воевать против всех, не было даже лазейки для переговоров. По сравнению с теми войнами угрозы лесных эльфов казались шуткой.

Тем не менее, для самого мага нынешние дни проходили тяжело. Лучший друг, боевой товарищ и советник отстранился от дел, помогал лишь когда этого требовали, каждый градоправитель занимался своими владениями, где в связи с появлением инквизиторов, шпионов-стимов и эльфийских лазутчиков воцарился хаос, Терас крутился при дворе короля, тянул свои руки к сердцу света. Всего восемь лет, а тогда артефакт позволит ему и днем использовать силы. Что же люди искали зло во всех вокруг, когда оно сидело у них под носом?!

По речке Серпент редко плавали, тем не менее у Проклятой степи стоял небольшой порт с мощенной дорогой и мастерской лодок. Вчерашняя битва повредила крыши, но камни выдержали все, они терпели и волны, и магию, что там какие-то захватчики. Прогуливаясь тут Седига невольно поглядывал на свой посох, камень в котором едва пережил выстрел эльфа. За какой страшный грех Владыка отвернулся, почему неудачи и проблемы сыпались беспрерывной чередой?

— У лидера Вечного союза так много дел, может ли принцесса пригласить его на танец?

Риза отошла от берега, лунный свет окрашивал стальной пояс в серебристый, черный шелк с вышивкой такого же цвета облегал фигуру и выдавал бинты в нескольких местах, она всегда бросалась в битвы не жалея себя, а потом мучалась около недели, пока раны заживали. Город подарил маску на пол лица, зеленую, не подходящую к наряду, но что поделать — никто не выбирал свои «щиты», у Разака такое украшение покрывало все лицо.

— Моя принцесса не умела танцевать. — Чувствуя, как крыло касается плеча, а сердце бьется быстрее ответил возлюбленный.

Сейчас и она смогла присмотреться к потрепанной мантии, царапинам на посохе и неровной прическе — кто-то выжег кусок волос, а говорят, что эльфы любят красоту, да они самые настоящие варвары! Золотая маска скрывала несколько завитков на лице, без привычной татуировки со странными символами он казался чужим, однако когда их руки соприкоснулись сомнения развеялись. На какой-то короткий миг девушке показалось, будто за ним распускаются крылья, почти что ангел, только наоборот.

— Так может ты не знал, а может, научилась.

Не давая опомниться, воительница берет посох, осторожно ставит к стенке мастерской, тогда подхватывает супруга и на секунду замирает. Когда рука ложиться на талию королева понимает, что время есть, и с легкой душой делает первый шаг.

Пара кружится на каменной дороге, может какие-то безмозглые стражи и следят за ними, но им не понять красоты самого простого танца, лишенного музыки и красивых нарядов, зато такого желанного после двух лет разлуки. В тот миг Риза осознает, что ее борьба имеет смысл, и вот он, в ее руках, а Седига чувствует, что Владыка все еще рядом, и по его милости две расколотые половинки души вновь сошлись.

В порыве страсти маг наклоняет партнершу над водой, и тут, как в забытой сказке после наступления полночи, маска растворяется, обнажая жуткий крест алого цвета. И это не тот шрам, что заживет за неделю — освященное оружие ударяет безвозвратно.

— Дитя, кто сотворил такое с тобой?! — В ужасе шепчет он, дочь ворона быстро возвращается на брусчатку и все еще прячет рукой рану, хоть лицо снова скрывает маска.

Вместо ответа бывшая избранница Люксилины смотрит на ту сторону, провожая взглядом Луазиру, что сейчас, должно быть, скачет с докладом к королю или отлеживается в палатке целителя. Наконец с ее губ срываются слова:

— Имперским отродьям здесь не место. В таком виде я даже не смогу разделить с вами победу!

По закону в обитель Владыки запрещалось приносить атрибуты других верований, в том числе изображение, а одно из них теперь намертво застыло на лице королевы. Разак сказал бы, что ей стоило быть осторожнее, однако здесь правителю советники были не нужны.

— Что может быть большим символом верности, чем самоотверженная отдача? Если кто-то посмеет оскорбить тебя, пусть сам выйдет сражаться с инквизицией, от них даже пепла не останется. Инквизиторам тоже следует знать свое место.