Ему посчастливилось догнать беглецов, хотя везение было спорным. Свою племянницу Маркус (имя назвал брат погибшего) потащил к лидеру, так как не знал, куда деть ребенка. Все это еще больше разгорячило Тераса, он выскочил из засады и вступил в бой.

До тех пор сын Георга видел лидера союза только в образе посланника. Вежливый спокойный, всегда старался избежать конфликта и лишнего кровопролития, слышал о казнях подопечных, но разве можно воспринимать серьезно убийства мертвых? Когда вернулся отряд рыцарей, Юриан понял: мертвые боятся наказаний Седиги не просто так.

Терас лежал в палатке, он не мог даже сесть. Тело покрыли язвы, синие пятна, нарывы, периодически оно содрогалось от судом. Будто все самые страшные болезни собрали в одну и заточили в несчастного, и это инквизиторы прискакали с отрывом в несколько минут, а что было бы дальше? Жуткие крики, жар, приступы бреда, все лето юноша пролежал в лихорадке, король навещал его каждую свободную минуту, несмотря на предупреждения.

— Твое тело словно труп, но душа все еще держится в нем. Как странно, я думал, только тени и зомби умеют жить в гнилой плоти…

Тут страшная догадка догнала правителя. Ах, лишь бы его не превратили в живого мертвеца! Хотя нет, зомби не болеют, их кровь не вскипает по вечерам от адской температуры.

Впервые за несколько лет Юриану выпала возможность попрактиковаться в траволечении. Лекари не могли сказать, что за болезнь терзает друга, оставалось только бороться с симптомами. Где-то в середине лета Терасу полегчало, в ту же ночь в окна дворца начали ударяться вороны, они стучали в стекло клювами, смотрели на жителей черными бусинами, искали жертву. Говорят, птицы питаются падалью, но некоторые из них могут чувствовать скорую смерть, и прилетают чтобы ухватить кусок посвежее.

Ночью никто не странствовал, время до рассвета тянулось медленно. Стекла трещали, товарищу снова поплохело. Он начал нести какой-то бред, извинялся перед отцом, которого никогда не видел, тянул руки к давно погибшей матери, безуспешно пытался поймать вампира, что охотился на него с самого рождения, и перешептывался с кем-то, чьего имени правитель даже не знал.

В ту ночь Юриан поклялся: если жизнь друга будет спасена, он сам будет учить магию света, покинет меч и рыцарство, о которых мечтал с детства, все что угодно — лишь бы не потерять последнего родного.

— Ворон, Владыка, вампир или призрак, ангел или тень, кем бы ты ни был, тебе не забрать у меня семьи!

Утро наступило на три часа раньше, словно сама Причестейшая подняла солнце. Больше странные птицы королевство не беспокоили, Терас пошел на поправку. Сын Георга был счастлив, но что-то подсказывало ему, что за счастье заплатит не меньше сестры.

***

Обочина Самоубийц притягивала несчастных со всего мира. Восемь из десяти терзаемых приходили сюда. Во времена правления Тарии Конзекрейт появилось много божеств, целый пантеон, который воплощал различные явления. К сожалению, королеве отрубили голову, а божества были забыты, только тут сохранилось одно упоминание. Потрепанная книга без обложки, с несколькими иллюстрациями. Местный библиотекарь назвал ее старой рухлядью, имперским мусором, он даже не представлял, какая это ценная находка.

Написал сей рассказ, судя по стилю, крестьянин. Из плохо сохранившегося вступления было понятно, что человек как-то попал во дворец, хотел стать писарем но из-за плохого знания грамоты получил роль шута. Сию легенду он записал со слов правительницы, где и когда упоминаний не осталось.

«Стае журно человеку, тогда он потрапля у взгляд всемогучей Марр. Она се садиться, как мать у ложа дитинча, и шепоче свою колыбельную, страшну как холодный поцелуй духа.

Йди до меня, отдай мне свое життя, будь моим сыном али дочерью, любимым аль любимою. Завяжи петлю на краю смерти, где самогубицы находят свой покой. Я прощу тебе грех, и дам покой, только йди, и не слушай, что зовут до дому, и журба твоя уйде.

Те речи слушая приходит к смерти человек, коли долго не пускають дома се вешается, и плюють на него все боги, а как дойдет до обочия, где самогубицы обитают, там его примет богиня, и будет он рад, и душа там останется на сториччя.»

Марр была градоправительницей Обочины в те времена, она и правда зазывала к себе людей, слишком много думавших о смерти, да и эльфов с гномами — никого не жалела. Банши настолько отдавалась своей работе, что почти не появлялась на собраниях союза, от того ее упоминания почти отсутствовали в бумагах столицы, лишь со слов Дагарона Риза знала о ней.

В данный момент земли принадлежали Баргару — ученику того самого, который тогда еще принцессу хотел догнать за пропажу одного-единственного висельника. Правда, тот был каким-то другим духом, постоянно от него исходили лучи мистического сияния, такого вида призраков Андегур не встречала.

Хозяин встретил гостью холодно, дал покои подальше от дворца, велел не мешать Обочине делать свою работу. И правда, после окончательной смерти Марр духи, порабощенные ею, продолжили работу, став частью леса. Это были одни из немногих, кого Владыка лишил перерождения, они стали важной частью Запретного леса, одно из тех мест, где была самая большая армия.

Но Риза даже не думала спать, хоть и устала ее вампирическая суть. Гордость не позволяла ей уйти с пустыми руками во второй раз, следовало обыскать главный замок, чем быстрее, тем лучше.

Искать дорогу среди деревьев было непросто, к счастью она запомнила одежды висельников, что помогло сориентироваться. У одного из них торчал серп, прямо в боку. Какой-то новичок забыл. Еще одна интересная особенность обитателей обочины — они носили свое оружие, разукрашенное драгоценностями и лентами, в то время как остальная одежда была серой, почти незаметной. Да и орудий помимо серпов с косами было много, к примеру тот же Баргар тоскал за собой некое подобие гарпуна, а два его стража (близнецы, и оба зомби, какое совпадение) лезвие без рукоятки, должно быть они хорошо с ним обращались, ведь ран у живых мертвецов не наблюдалось.

Дворец располагался вдали от речки Серпент — блуждающее души должны были заблудиться в лесу, найти там место и сделать свое дело, а поместье разумных существ, даже не совсем живых, отвлекало их от этой обязанности. Само здание наполовину было вкопано в землю, а крыша была плоской. Андегур вспомнила, как однажды Седига был вынужден остаться в столице, и ей пришлось вести сюда войска. Все комнаты маленькие, коридоры узкие, украшений по минимуму, хотя местами висели красивые оружия и черепа врагов.

Королева решила залезть через окно, тут-то висельники не помогали. Уже на третьем повороте девушка наткнулась на стража, но быстро отделалась — потерялась в бесчисленных дверях и комнатах. Однако тот один поднял тревогу, и теперь все во дворце всполошились.

Очередной проход вывел на кухню, выхода было всего два и с обеих сторон кто-то шагал. Недолго думая воительница запрыгнула в чан со вчерашней похлебкой для зомби. Остывшая кровь, разваренные кости, липкие органы, немного соли — довольно оригинально для блюд зомби. Одежда мгновенно промокла, в носу надолго засел запах гнили.

— Впервые слышу, чтобы самоубийца добрался до обители нашего лорда. — Сказала одна из стражниц.

— Не человек, то был мертвец, кажися тот… упыряка. — Отвечал второй.

— Бестолочь! Мы даже не знаем, кого ищем — вампира, зомби, разумного или неосознанного. О, Владыка, если сообщим господину ложную информацию, он нас запихнет в этот котел!

Несколько жирных мух сели на голову, дочь ворона закрыла глаза, представила Разака. Его победа была отвратительнее любой похлебки, а та грязь, в которую советник окунал королеву, не отмывалась в бане, ее могла смыть только кровь.

— Будет искать главного, у замку нету боле ничого ценного.

— Хоть одна от тебя умная мысль. Я скажу стражникам у покоев, а ты остальным.

Парочка разошлась, очень осторожно Риза вылезла из укрытия. Пришлось снять одежду и нарядиться в мешковатую рубаху до пола — униформу зомби-поваров. Отнюдь нежить не была лишена обоняния, да и следы густой бурой массы не помогут шпионажу.