— Ваше сиятельство, этот закон должен быть подписан, поскольку…

— Что за закон? — Выхватив свиток переспросила правительница. — Разделить город на районы, где вампиры будут жить в зависимости от возраста? Ну да, молодых в трущебы, они ведь ничего не сделали, чтобы попасть сюда, а остальных в замок — прямая дорога к бунту.

— Госпожа права. — Более тщательно изучая закон согласился градоправитель. — Чтобы стать жителем города, надо прожить несколько веков и хотя бы сто лет отслужить среди воинов, разве это не доказательство доблести? Младшим не надо давать слишком много прав, тем не менее, они достойны элементарного уважения.

Конечно, характеры этих двух сильно расходились, они часто были не согласны с решениями друг друга. Воительнице приходилось уступать — не ее город, и все же тот советник врезался в память, как раз из-за того, что случилось дальше.

— Вы сами ставите новообращенную выше старейшин, постыдились бы.

Новообращенными называли даже после двух сотен лет, кажется, на двести пятьдесят первом году после смерти прекращали. И не сказать, что это сильно обижало, скорее раздражало. Большинство древних в спячке проводили свои века, в то время как новобранцы каждый день пытались чего-то достичь, лишь бы заслужить себе имя.

— Если выбирать между моим слугой и супругой лидера, выбор будет очевиден.

— Ведьма! — Огрызнулся советник, после чего вышел вон.

Так же расстроились жители Альдегара когда гостья отказалась участвовать в охоте. На то было много причин: бывшее соотечественники, не хотелось убивать их просто так, сверхскоростью девушка не обладала, а так же никогда не убивала людей ради крови, скорее всего ее раны испортили бы пищу, что привело бы к еще большим сплетням.

Риза осталась почти одна. Да, были еще всякие оруженосцы, стражи на стенах дежурили по сменам, покидая город раз в неделю, возможно пленники где-то глубоко под землей. Это была отличная возможность почитать шедевры местной библиотеки — дорожники. Отличались рассказы, стихи и повести данного жанра небольшим размером, чертились на деревянных или железных табличках, так как бумага могла порваться, если ее резко выдернуть из кармана или развернуть на ходу. Письмена были грубыми, без округлых линий, на обратной стороне иллюстрация — одна, для таких рассказов больше не требовалось. Среди прочих дочери ворона понравилось три экземпляра.

«О гордыне. Был воин силен как скала, изворотлив, как рыба в воде. Победил он в войне и людей, и эльфов, гномов и механизмов — всех одолел. Как-то раз на рассвете, когда снял он броню и готовился ко сну, явились вампиры, попросили убить упыря. Воин сказал, что тот час же справиться, а после пойдет опочивать. Вышел к упырю а тот напрыгнул и перегрыз ему горло. Помни: каким бы не был твой враг, броню надевай, уроки меча не забывай, уважай своего противника.»

Мораль присутствовала всегда, так как читали в основном новенькие, так по пути на охоту можно было вынести ценный урок, или получить предупреждение.

«О чести. Жил человек на землях границы, затеял он схватку на берегу реки Серпент. Вышел воин бессмертный сражаться с ним, хоть был слаб после войны, и оружие его обломалось, и броня износилась. За имя свое пошел воевать, рыцарь же мстил за родных. Испугался врага, даже слабого, но не живого, решил спрятаться, со спины подойти да ударить. Упал поверженный в воды Серпента, поднялась река бурная и волнами своими рыцаря потопила. Помни: честь твоя превыше страха, мертвецы не боятся умереть.»

Оригиналы хранились на полках, их переписывали любители, Риза же использовала графит и бумагу, чтобы скопировать текст. Третий дорожник был более современный, написан одним оруженосцем и подарен госпоже.

«О предках. Когда станешь ты сильным и мудрым, когда овладеешь мечем или магией, когда славу в бою завоюешь, придут к тебе вампиры Альдегара и предложат смерть: от меча иль от отравы. И как станешь ты воином бессмертным и отслужишь века, они примут тебя за свой стол на вечный пир. Но подумай, нужен ли им младенец, росток, железо? Им нужен воин, дуб, меч. А растили воителя, сажали дуб и ковали оружие предки, помни: им ты обязан, прояви уважение.»

Последнее строки нашли отклик в душе. И сама королева, как бы не расходилась с отцом во взглядах, была благодарна ему, и не позволяла использовать связи чтобы обмануть, сместить с трона, выбить выгоду для любимого. Пусть бессмертные тоже не забывают: без крови живых они пропадут.

Три копирки вместе с любовным письмом отправились в столицу. Это был куда лучший подарок чем новая корона, какой-то искусный клинок или редкий камень — хотя последнее маги ценили. Пускай полки у них были общие и подарки партнеров супруги видели каждый вечер, поиск интересных книг друг для друга был чудесным хобби, и конкурентов там не было.

На улицах пробежало несколько фигур в плащах. Очень странно: на охоту шли все вместе, а кто оставался, тот не высовывался. Незнакомцы направлялись в темницу — единственное место, где могли находится чужаки. Увы, ключей от той двери у воительницы не было.

На следующее собрание девушка опоздала. Еще за дверьми она услышала крик.

— Вот и хорошо, что тот упырь тебе язык вырвал, говорить, что какая-то безмозглая нежить вампира ранила — себя не уважать!

В коридор выбежал недовольный советник. Королева прекрасно знала, в чем дело, ведь не просто так у стен города на него напали голодные трупы. Лет в семнадцать она бы устроила скандал и вызвала на поединок прямо посреди совета, только правительнице не положено волноваться из-за таких мелочей.

После собрания (не самая веселая, тем не менее необходимая вещь) гостья попросила ключ от темницы, а еще лучше связку — ото всех дверей, тайных и явных.

— Вы смеете подозревать, что у меня в городе предатели завелись?! — Не скрывая оскала возмутился кровопийца.

— Не помешает проверить. Если никого нет, мне будет любопытно посмотреть на ваши подземелья, ну а если есть устроите казнь, будет праздник.

— Кому-то придется извиняться, а я никогда не прошу прощения. — Отдавая необходимые ключи предупредил градоправитель.

На какое-то время королева вновь стала рыцарем, ей пришлось устроить засаду. Тюрьма — не лучшее место, но хозяйке упырей не привыкать. Исследуя их она часами седела в темных, сырых помещениях, слышала рык и запах сырого мяса. По сравнению с этим дальняя камера казалась хоромами.

И вот началась новая охота. Город опустел, можно сказать, заснул. Темноту (заклятие из старой книги защищало от теней) безжалостно пронзили отблески факелов, воительница вжалась в стену, закрыла глаза и представила, как энергия этого места окружает ее. Это был простой прием, которым некоторые ученики пользовались еще при жизни — «одолжить» энергетику неживого предмета, иногда даже камня, а не трупа, сделать из нее щит и стать менее заметным. Не невидимым — такому учились годами. Как и деревья с палками «невидимок» замечали, но воспринимали скорее как препятствие, которое нужно обойти, и не обращали должного внимания.

Толи от практики толи от того, что заговорщики не ожидали наблюдателей, дочь ворона оставалась незаметной. За столом тюремщика (там обычно стражи играли в кости) собралось пятеро вампиров, двое девушек, трое парней, один очень низкий, у девушки волосы рыжие с проседью.

— Как ты мог ошибиться?! — Спросила она. — Перепутать слугу, что убирался в покоях, с хозяином?

Да, Чейнс говорил об этом. Вроде как новообращенным был паренек, он еще велел изгнать стража за проступок, как ни как сородичей надо уважать.

— Так ведь он был в белом, я и подумал, что в ночной сорочке.

— Идиот, твое счастье, что градоправитель ничего не заподозрил. А ты?! Отпустила советника, испугалась каких-то там упырей!

Вторая виновато склонила голову. У нее были золотистые локоны и перо ворона набито прямо на щеке. Ее шпионка узнала — придворная певица, пять сотен лет жила у столицы, в Альдегар прибыла недавно.

— Те упыри были злобными, того и гляди, горло перегрызут.