Лесные эльфы считали потерю оружия потерей чести, унижением, позором. С другой стороны саму сородичку они приравнивали к предательнице и сопернице сансая, так что ей было не привыкать. Всего пару секунд и правительница вновь натянула вою безразличную маску, после чего ответила некроманту так, словно не боялась ничего на свете, и была выше всех.

— Вы разве не заодно со всяким темным сбродом?

— Я ищу предводителя теней, — не обращая внимания на оскорбления сказал Седига. — Тераса.

— Тераса?! — Маска снова спала, лицо перекривила толи злоба, толи удивление. — Так вот почему эта погань вьется у ног моего сына, править захотел! Я казню поганого мальчишку, отрублю голову а тело закопаю у статуи Люксилины.

Соперник хотел еще что-то сказать, но события на поле боя отвлекли. Тени продолжали атаковать, далеко не все могли сотворить нужные заклинания и спастись от них. Обычно оживших мертвецов смерти не волновали, только вот в ту ночь численность решала. На рассвете сущности уйдут, имперцы и жители Запретного леса останутся один на один, и кого будет больше, тот победит.

Азеркина подумала о том же. Да, меча она уже не возьмет — у Феникса может быть лишь один клинок — но магия все еще оставалась в распоряжении регентши, в том числе и света, не зря приняла веру мужа.

***

«На рассвете королеве пришлось отступить. Готов поклясться всей землей Паладии, тени напали не просто так. Когда я странствовал по долине Ив в поисках ребенка многие путники ужасались, узнавая, что он должен умереть. Даже родство с нечистью не настораживало их — дети безгрешны, беззащитны, глупы.

Однако мессия наделен не человеческой душой, он — тело, в которое положили тысячелетний дух, что рождался раз за разом, эпоху за эпохой. Боги дают выбор своим творениям, даже если те разочаровывают их и приносят боль, тени служат — у них нет расхождений в пути, и это воплощение отлично справляется со своей работой.

Терасу удалось войти в доверие королевской семьи, приблизиться ко власти, обрести защиту не только ночью, но и днем. Он осознает, кем является, и отлично использует свои силы. Так когда Азеркина перешла дорогу мальчишка решил убрать ее, натравив своих слуг. Все же хорошо, что душа не вспоминает все и сразу, а молодецкий запал мешает принимать взвешенные решения. Теперь я знаю, где его искать, и сама королева намерена убить негодника.

Мое сердце, в день посвящения Элеонор отпразднуй за нас двоих, ибо сегодня наш враг сделал еще один шаг к эшафоту.»

Прочитав письмо Риза почувствовала неприятный укол совести. И сама она видела в Терасе обычного паренька, словно забыла те страшные годы, теперь воспоминания вернулись. Первая встреча с тенями, плен Алессы, спасение Юриана из их царства. Такие вещи не хотелось вспоминать, осознавать, что воительница встретила что-то непобедимое, некое абсолютное зло, что будет существовать всегда в той или иной мере, как болезнь, которую смогли усыпить, но она все еще живет в теле. Мессию следовало уничтожить, преодолев страх потери любимого.

— Разак тоже получил письмо?

— Как главный советник, ясное дело. Я не читал его, госпожа, но свиток был в разы меньше.

— Конечно, он не любит долгих рассказов. — Нахмурив брови ответила воительница. — Ты не забыл, что после моего отъезда обязан следить за каждым его шагом?

— Если советник что-то замышляет против лидера, он получит свое наказание. — Заверил скелет.

— Очень на это надеюсь. А теперь идем, в храме Владыки большой праздник, не часто такие увидишь. — Сменив раздраженность легкой улыбкой правительница ухватила слугу и повела за собой.

— Как же так?! Миледи, мне нельзя покидать замок, хранитель должен…

— Повиноваться. Я приказываю тебе поздравить Элеонор и поприсутствовать на ее посвящении в культ. Кому как не самому древнему слуге Владыки знать, где искренняя вера а где притворство?

Празднество было в самом разгаре. Некоторые градоправители подымали бокалы с освященной водой за победы, другие — за долголетие, третьи — за новоприбывших слуг. Кто-то сел играть в кости со слугами-скелетами, парочка дам обсуждала архитектуру здания, а баньши с обочины Самоубийц отплясывал с новообращенной.

Обычно отмечали поскромнее, но в тот день дело было не только в посвящении. Впереди были непростые годы, ведь Азеркина могла попасть в совет через невестку и быть в курсе дел соседей, не давая никаких обещаний, в Вечном союзе происходило что-то неладное, сговорщики притворялись, что им ничего неизвестно, остальные лишь чувствовали бурю. Чем бы дело не закончилось у кого-то полетят головы, и тогда уж половине совета будет не до праздников.

По велению королевы Дагарон присутствовал на посвящении Элеонор, он усмирил пыл приведения своими строгими нотациями и ясно дал понять, что «по-быстрому» вернуть свои титул и влияние не получиться. Риза была благодарна слуге за помощь, ведь сама она потратила бы на это гораздо больше времени.

Гуляния прекратились на рассвете. За ту ночь дочь ворона услышала много стихов и песен, познакомилась поближе с некоторыми градоправителями. После нескольких лет жизни в столице, упоении любимым и библиотекой при замке к ней вернулась жажда странствий — обойти каждый уголок Запретного леса, узнать все его тайны. Пусть это будет не только королевская обязанность, а еще и веселое приключение, как в рыцарские времена. Потому что мир постоянно движется, как песок в часах, и нельзя быть счастливой стоя на одном месте.

***

Это был последний день осени, прощальный день. Природа отпускала живую растительность, долина Ив заканчивала носить траур по королеве, по всей Паладии живые спешили навестить могилы мертвых, пока тропинки не замело снегом. Наверняка среди них был Аргедон, у бывшего луназира теперь было много времени, чтобы повидать супругу, а вот Сумериэлю приходилось привыкать к полноправному правлению как и семнадцатилетнему Юриану, впрочем, тому скоро должно было стукнуть восемнадцать.

Риза перешла болото, зашла глубоко в чащу леса, но не настолько, чтобы выйти к берегу. Тут круглый год было темно, даже когда листья опадали, ведь многочисленные ветки не пропускали ни единого луча солнца, тихо и спокойно, настолько, что можно было услышать собственные мысли.

Азеркины больше не было. Противная посланница лесных эльфов, мачеха, мать любимого брата, соперница, отравительница, воительница — как и сама дочь ворона. В день, когда принцесса империи узнала о свадьбе отца на фоне ее пропажи она была готова объявить эльфийку главным врагом, скажи бы ей кто-то тогда, что регентшу задушит собственный сын, девушка скакала бы от радости и чувствовала себя чуть ли не богиней.

Но сейчас казнь стала пустым звуком. Да, не лучшая была правительница, много горя принесла народу, но для нее лично уже ничего не значила. Власть остроухой ограничивалась людьми, возможно чуть-чуть дотягивалась до эльфов, но никак не касалась мертвых. Нет, когда Риза попала сюда она не просто умерла, она перестала существовать для мачехи, так как больше не была претендентом на трон.

Влюбленная девчонка хотела верить, что Азеркина о том и думает, как сжить ее со свету, надеялась, что в словах «любовь или семья» предлог можно стереть, что она помирится с отцом и все наладиться однажды, да что там даже Георг пытался поговорить с дочерью, узнав в ней вампира.

А правда была другой: если бы в ту ночь на балконе поцеловались бы гномиха и эльф, имперец и некромант, да даже прислуга, они стали бы жертвой гнева регента. Дело было не в родственных связях и не в старой ненависти а в зависти, обиде на неразделенную любовь. Вот так запоздалая победа перестала быть торжеством и стала сухим фактом. Был ли смысл радоваться смерти той, которая и врагом-то уже не была?

И тут другая, гораздо более неприятная мысль пробралась в голову. Что если с Разаком будет так же? Не один год уйдет на сбор доказательств, к тому времени советник может свершить свой переворот и покончить с товарищем. Да, за грехи против Владыки его могут свергнуть, однако станет ли такая победа необходимой, если в погоне за ней потеряешь самое сокровенное?