Юля отрицательно покачала головой, но при упоминании об «охотниках» она ощутила сильное волнение.
— Я рано осиротела, — выложила свои последние тайны Алёна. — Я не знаю ничего о родителях, кроме того, что они погибли где-то под Вроцлавом, когда мне исполнилось три месяца от роду. Меня воспитывала мама Вадима — тётя Рита, хоть я с самого начала знала: она мне не родная, а лишь хорошая подруга моей погибшей мамы. По-моему, там же, в Польше, тётя Рита потеряла мужа, после чего переехала в Россию. Вадим был старше меня на восемь лет. И он, и тётя Рита всегда чего-то боялись, часто перешёптывались между собой тайком, когда думали, будто я уже сплю, но ничего не рассказывали мне. А когда мне исполнилось восемнадцать, Вадим вдруг предложил пожениться. Я не знала, люблю ли я его, но он заботился обо мне с детства, и я была к нему сильно привязана. Кроме того, никто другой из знакомых ребят мне всё равно не нравился. И вообще я мало с кем дружила, потому что была очень слабенькой и редко выходила из дома. Я никогда не посещала в школу. Тётя Рита приглашала учителей ко мне домой. Потом тётя Рита умерла, и мы с Вадимом остались одни. А спустя год поженились, вскоре родился Данька. Что такое? — Алёна заметила, что Юля смотрит на неё во все глаза.
Медленно вынув из-за пазухи звёздный оберег, Юля показала его Алёне.
— Скажи, у твоего мужа или у свекрови была похожая вещь?
— Да, — кивнула Алёна. — Надо же, и это почти стёрлось из моей памяти! Такое украшение носил Вадим. С детства! Он говорил, что это — их семейная реликвия, большая ценность, передававшаяся в их семье от старшего к младшему. Ему звезда досталась от отца. Он очень бережно хранил её, всегда носил на шее, прямо как ты.
Неимоверно взволнованная Юля вскочила на ноги. Алёна с недоумением поднялась со стула тоже, прижимая к груди Даню.
— Ты-то сама знаешь, что это за звезда? — с интересом выпрашивала Алёна у подруги. — Чем она так важна и откуда взялась у тебя? Неужели вы с Вадимом — родственники? Если у вас одна и та же семейная реликвия, это должно что-то означать!
— Это и означает… Многое. Но мы с твоим мужем не родственники, дело в другом.
— В чём?!
— Позже расскажу. Сначала мне надо поговорить с Антоном. Ты не возражаешь, если это будет разговор с глазу на глаз, и лишь потом я приду к тебе?
— Да, — Алёна ещё раз удивлённо оглянулась на Юлю, покидая её комнату. — Конечно. Заходи, когда будет удобно!
До прихода Антона Юля с нетерпением мерила шагами комнату, бегая от окна к двери и нервно стискивая руки. Нет сомнений, что Алёна — одна из них, но её память почти стёрлась из-за отсутствия оберега. Почти да не совсем… Вероятно, Вадим решил отпустить жену и позволить ей с сыном вести обычную жизнь потому, что их семью раскрыли, и над всеми нависла угроза быть убитыми или взятыми в плен. Знала ли Алёна хоть что-то о своей истинной сути, или Вадим ничего не успел ей рассказать? И что скажет Антон, если предложить ему отдать один из оберегов Алёне?
Сильно волнуясь о предстоящем разговоре, Юля в очередной раз прошла мимо висящего на стене зеркала и внезапно замерла от ужаса, вглядываясь в своё отражение: на её правой щеке и на запястье белели лебединые перья.
8. Неотвратимое
— Успокойся, — Антон прижимал голову Юли к своей груди. — Подумай ещё раз. Может, ничего не было? Тебе могло просто показаться! Ты волновалась из-за разговора с Алёной, вот и померещилось.
— Нет, — качала головой Юля. — Я отчётливо видела перья и прикасалась к ним. Они были настоящими, и мне пришлось приложить усилия, чтобы заставить их исчезнуть. Скажи, это то, о чём я подумала? Если трансформация уже сейчас началась против моей воли, значит, через полгода я стану птицей? Навсегда?
Антон некоторое время молчал, потом признался:
— Я не желал тебя беспокоить, но со мной сегодня случилось то же самое. Я работал на складе и вдруг увидел, как мои пальцы покрылись перьями. Всего на мгновение… Я убедил себя, что это лишь галлюцинация от усталости, но если это случилось и у тебя, значит, происходящее — не иллюзия. Нам больше нельзя здесь оставаться. Надо уходить. Сегодня. Сейчас!
— Но ведь прошло всего восемь дней! Я так привязалась к Алёне и Даньке! — заплакала Юля.
— Сама понимаешь, неизвестно, осталось ли в нашем распоряжении хоть несколько часов, не говоря о днях. Мы можем превратиться в любой момент на глазах у всех, а это будет катастрофой! Нельзя так рисковать. Собирай вещи и уходим. Попрощайся с Алёной, отдай ей один из наших оберегов, можешь отдать даже два, если считаешь это правильным… Но не медли больше ни минуты.
Юля не двигалась с места, продолжая держать его за руку.
— В такие минуты я начинаю понимать Вадима. Кажется, он специально не отдал Алёне оберег, чтобы она забыла даже то немногое, что знала. Он хотел, чтобы она стала обычным человеком. А для нас… уже слишком поздно оставаться обычными, — и Юля прильнула к Антону, целуя его в губы. — Уходим!
***
Взмыв высоко ввысь, кружа над посёлком Светлый, но не имея возможности издать прощальный крик, Юля развернулась и полетела вперёд. Она вспоминала о том, с каким удивлением Алёна, приняв её подарок, надела обереги на шею себе и Даньке.
— Теперь это ваши собственные семейные реликвии. Не потеряйте, — улыбнулась Юля. — Считай, что это — амулеты на удачу. Знаешь, наш дед Слава, когда был жив, рассказывал легенду, будто где-то в глубине Земли есть Врата, ведущие в другой мир. Может, именно твой сын найдёт их?
На подробный разговор не было времени. Да Алёна и не поняла бы её откровений. Значит, так распорядилась судьба — два оберега из трёх останутся у матери и сына, сохранив осколки их памяти, не дав утратить последнее, что у них осталось! И, может, когда-нибудь Даня сам или, встретив кого-то из своих, отыщет вход в другие миры или найдёт способ спасти Землю от дальнейшего «замерзания».
Глаза Алёны распахнулись, она наморщила лоб, словно вспоминая нечто. Вдруг радостно воскликнула:
— Да! Тётя Рита тоже рассказывала легенду про Врата, спрятанные глубоко под землёй, когда мы с Вадимом были ещё детьми. Надо же… Твой оберег, наверное, волшебный, — Алёна изумлённо смотрела на звезду, отныне принадлежащую ей. — Я начинаю вспоминать то, что почти изгладилось из моей памяти. Это так удивительно!
«Она однажды вспомнит и остальное, — раздался в мыслях Юли голос Антона. — Обязательно. Если тётя Рита говорила с ней и Вадимом про Врата, значит, и про остальное тоже рассказала. Наши обереги попали в подходящие руки. Возможно, мы станем навсегда птицами, но теперь точно известно: мы не последние, кто хранит память о родине. Есть Алёна и Даня! И, возможно, мисс Кэт и Вадим. А, значит, надежда жива».
***
Через несколько дней Юля и Антон достигли леса под деревней Кондратово, где спрятали джип. Снова став людьми и сев в машину, они добрались до Перми. Кир Саныч, рекомендованный Михаилом, не подвёл. Когда Юля и Антон пришли в его центр и назвали свои имена, он рассадил своих начинающих йогов на спортивные маты и заставил хором горланить мантры, а сам в это время увёл Антона и Юлю в кабинет и «под шумок» обменял часть валюты на рубли, взяв за услуги ровно столько, сколько и было условлено.
— Остальное обменяю потом, когда сам получу больше налички, — пообещал он. — Только не спешите, умоляю, а то и себя, и меня под монастырь подведёте, — втолковывал он Юле и Антону. — Разделите сумму и разложите по разным вкладам и непременно в разных банках. И не за пару дней это делайте, а постепенно. Лучше растянуть процесс на пару-тройку лет, иначе вами заинтересуются.
— У нас нет двух-трёх лет. Надо всё сделать быстрее.
— Как быстро?
— За два-три месяца.
— И при этом не вызвать ни у кого подозрений? Хм. Надо думать, — Кир Саныч почесал лоб. — Крепко думать!
— А можно часть суммы перевести определённому лицу в другом населённом пункте? — поинтересовался Антон.
— Конечно! — уверил его Кир Саныч. — И даже нужно. Так гораздо безопаснее, поверьте, если вы доверяете этому человеку. Только и в этом случае не переводите всё и сразу. Действуйте постепенно. Остальное положите под своим именем, тоже разделив на меньшие суммы.
