— Душой или телом? — задала неожиданный вопрос Юля.
— Душа и тело не сильно отличаются, как говаривал дед Слава. Душа — такая же часть Вселенной, как и физическая материя. На самом деле нет никакого разделения: существует только энергия, вибрирующая на разных частотах. Иногда её вовсе не видно, а иногда она выглядит как электричество, как твёрдое или жидкое вещество. Несколько энергетических волн, вибрирующих на частоте Земли в определённом диапазоне, доступном органам чувств землян, принято называть «материей». Но это лишь надводная часть айсберга. Если бы тела землян и наши нынешние тела имели более широкий диапазон восприятия, то души стали бы видимы, и вечные споры о том, двойствен мир или един, давно прекратились бы. Сейчас энергия в нашей части космоса начала переходить в другое состояние, постепенно замедляя частоту вибраций и утягивая за собой всех, лишая прежней подвижности, а вместе с тем — и свободы. Многие верят, что существуют миры, где материя осталась лёгкой, и ею всё ещё можно управлять силой мысли. Если перебраться в те миры, можно что-то исправить и здесь. Или хотя бы освободить живых существ от необходимости деградировать. Перетащить их в другую галактику, пока не поздно. Где-то среди наших артефактов, попавших на эту планету, имеются Врата, настроенные на перемещение в очень далёкие галактики, которые, возможно, не подверглись изменениям. И есть ключ, способный Врата активировать. Только поиски того и другого за сотни лет так и не увенчались успехом. Хорошо, что хотя бы есть карта, где отмечены места, в которых больше не надо искать, ибо там точно пусто. И отмечены другие точки мира, где Врата, возможно, есть, но там ещё никто из наших не искал, ведь организация археологических раскопок — недешёвое удовольствие. У меня есть такая карта. Михаил успел передать вскоре после того, как почуял слежку за собой. До того, как охотники загнали и убили его.
Будь Антон ей чужим, Юля бы ни единому слову его не поверила, решив, что парень лжёт или повредился рассудком. Но как не поверить тому, кого все эти годы называла братом? Тому, кто всегда защищал её?
— Выходит, миры слипаются, а души замерзают? — пытаясь осознать полученную информацию, снова заговорила Юля.
— Да, но это условное замерзание, а не буквальное. Души живых существ замедляются вместе со Вселенной, вследствие чего теряют прежние способности. Чем ниже частота вибраций космоса, тем менее свободны те, кто его населяет. Когда-то давно частота вибраций Вселенной была очень высокой, и бессмертные сущности, свободные и всемогущие, творили что пожелают. Из себя и для себя. Созидание и разрушение занимали мгновения, но внутри мгновений царила иллюзия вечности. Потом Вселенная замедлилась, став жидкой, словно вода. Существа разучились творить что угодно, обрели души — более плотную оболочку поверх прежней тонкой — став тяжелее, неповоротливее. Силы их мысли теперь хватало лишь на перемещение внутри одной звёздной системы, затем — лишь в пределах одной планеты. Ещё позже живые души разучились и вовсе мгновенно перемещаться. Они окончательно «слиплись» с планетой. Хуже того, пребывая в столь плотной, медленной и неповоротливой оболочке, во что угодно превращаться стало очень опасно. В облике камня или дерева можно было полностью позабыть себя и никогда не вернуться в прежний облик. Многие изменились безвозвратно, оставшись камнями и растениями навсегда. В конце концов, наши предки утратили все способности, кроме одной: превращаться в животных. Земляне и этого не умеют, поэтому, когда кто-то случайно узнаёт о наших способностях, за нами начинается охота. Цели у тех охотников разные: кто-то хочет заполучить нас, словно диковинку, чтобы показывать за деньги, кто-то намеревается проводить над нами опыты, желая узнать секрет превращений. В любом случае, когда способности одного или многих из нас раскрыты, выход остаётся лишь один: старшие члены общины превращаются в хищников и защищают остальных, жертвуя собой, чтобы другие успели скрыться. Они выигрывают время, заранее зная, что сами обречены. Именно так погибли твои родители, так дед Слава потерял жену и сыновей, а теперь пожертвовал собой ради нас. Я хотел остаться в лесу, чтобы помочь им выжить. Трое хищников против шестерых охотников — у нас были неплохие шансы. Но кто бы тогда вытащил тебя? Ни я, ни дед Слава, ни Костя не могли допустить, чтобы тебя забрали для опытов или на потеху толпе, под пытками вынудив стать животным. По счастливой случайности моего лица здешние охотники не разглядели, а тебя они и подавно не знают. Им потребуется время, чтобы вычислить нас. Если мы хорошо спрячемся, то, возможно, никогда не найдут. Главное, перебираясь на новое место жительства, не попасть к земным врачам и не привлечь внимания полиции. За истекшие века информация о нас просочилась к представителям государственных структур, и те дали приказ нас выслеживать. Полиция и врачи докладывают вышестоящим органам власти обо всех, кто чем-то отличается от обычного человека. Клетки нашего тела выдадут нас, если мы попадёмся в руки врачей. Пока у нас при себе обереги, мы всё ещё дети нашего мира, и строение нашей ДНК, и состав крови отличаются от земных, несмотря на внешнее сходство с местными. Именно из-за нас среди землян в последнее время ходят жуткие слухи про монстров с других планет в обличье людей, жаждущих извести местных, отнять их золото, пожрать их души. Какая чушь! Земляне лучше бы вспомнили о том, сколько раз их планета сливалась с другими, поглощая развитые миры и запихивая чужие артефакты в своё бездонное чрево! У Земли внутри погребены останки десятков цивилизаций. Мне об этом рассказал Михаил, когда в последний раз вернулся с раскопок. Он видел вещи, не принадлежащие ни землянам, ни нам. Уникальные, необыкновенные! Трудно предположить, сколько миров погибло безвозвратно. Сколько потомков иных цивилизаций попали сюда в вечный плен, полностью забыв себя. А даже если бы и вспомнили: им некуда бежать с этой планеты, потому что их родные миры давно разрушены.
Антон умолк, горестно покачав головой.
— Как много на Земле таких, как мы? — сухими губами спросила Юля.
— Мало. И всё меньше с каждым годом. Михаил сказал: наша численность сейчас измеряется десятками. Может, уже единицами. В худшем случае, если мы погибнем, возможно, вообще никого не останется. Утратившие оберег быстро теряют способности и полностью сливаются с местными. Их ДНК становится на сто процентов человеческой. Тебя, меня, Костю, Михаила, тётю Марию и деда Славу спасало то, что поблизости находилось целых три прибора. Но если бы мои или твои родители до того, как погибнуть, не успели отдать свой прибор тем, кто взялся нас воспитывать, то через три-четыре месяца мы бы стали обычными детьми. Даже если кто-то нашёл бы нас, рассказал про родную планету и особые способности нашей расы, в нас уже ничто не пробудилось бы.
Юля смотрела на Антона во все глаза, чувствуя: уже нет сил плакать или бояться.
— Ты мне не веришь? — взволнованно спросил Антон. — Думаешь, я заболел и брежу?
— Нет, я верю, но не понимаю одного. Ты говорил, старшие умирают, защищая свою общину. Неужели Лена, дочь тёти Марии, погибла так же? Ей было всего одиннадцать! Почему сражаться отправили её?! Неужели она являлась старшей в общине?
— Она не сражалась. С Леной случилось другое распространённое среди наших несчастье — «необратимое превращение», — мрачно признался Антон.
— Что это?
Антон немного помедлил, но молчать теперь, когда Юля узнала уже почти всё, не имело смысла.
— Несколько веков назад превращение было совершенно безопасным. Мы могли становиться любым животным в любое время, когда пожелаем, и полностью контролировали процесс, но не забывай: Вселенная продолжает замерзать. Дед Слава признался: уже во времена юности его бабки наши утратили способность превращаться в разных животных. Они выбирали, кем стать, но только до первого превращения. Отдав же предпочтение определённому животному, в дальнейшем представитель нашей расы уже не мог стать никем другим. Обратившись раз в леопарда, он впоследствии был способен принимать только облик леопарда — и ничей больше. Кроме того, рисковал тем, что в любой момент времени в его теле мог запуститься процесс «необратимого превращения». Предсказать заранее, случится такое или нет, невозможно. Кто-то до конца жизни безболезненно менялся туда и обратно сколь угодно много раз, а кому-то не везло, и спустя полгода или год после первой смены облика он или она становились выбранным животным навсегда, никогда уже не возвращаясь в человеческий облик, как бы того ни хотели. Именно это случилось с Леной. Она была ребёнком, когда случайно от взрослых узнала о своих способностях. Или, скорее всего, подслушала… Ведь почти никому из нас до совершеннолетия не говорили всю правду, чтобы уберечь от последствий. Лене стало интересно попробовать, получится ли? Разумеется, получилось. Одного намерения стать определённым животным, единственной мысли, полной желания, достаточно, чтобы запустить процесс. Лена, не ведая об опасности, стала превращаться в волчицу каждый день, хотя отец и мать много раз предупреждали её не делать этого. Чем чаще трансформируешься туда и обратно, тем выше вероятность «необратимого превращения». И спустя год Лена не смогла вернуться… Её отец ушёл в лес следом за дочерью, чтобы отыскать её. Тётя Мария всё поняла позже, когда спустя неделю два волка — матёрый самец и молодая самка — пришли к её дому и улеглись у порога. Тётя Мария вышла из дома и присела перед ними на корточки, а они, жалобно скуля, словно ручные, вылизали ей руки, после чего исчезли в лесу уже навсегда. Муж тёти Марии мог бы вернуться, но он по собственной воле решил остаться в теле животного, чтобы защищать дочь от других хищников.
