— Освободи Мураки, — неожиданно для себя я заговорил с ней безо всяких вежливо-церемонных обращений.

— Не могу, — Лилиан повела плечами. — Сделка есть сделка. Кадзу-кун заключил контракт, будучи в здравом уме и твёрдой памяти. Однако, когда Энма заставит тебя пойти против меня, тебе придётся уничтожить душу, заключённую внутри Ока! Учти, дух-хранитель будет защищать мою жизнь до последнего вздоха. В итоге, согласно плану Энмы, ты в процессе сражения либо превратишься в нечто, подобное амулету Сияния, либо, расколов на части душу Кадзу-кун, сам станешь духом-хранителем моего талисмана. Но владельцем амулета при любом раскладе будет Энма, потому что именно он управляет твоим сознанием сейчас. Как тебе его гениальный план?

Сердце хаотично трепыхается, словно в предсмертных судорогах. Больно бьёт по рёбрам.

— Отважишься проверить, не лгу ли я? Могу подсказать, как.

С другой стороны, Ватсон ведь говорил о пропавшей душе. И тот последний разговор с Мураки… Доктор действительно прощался тогда, будто точно знал, что больше мы не увидимся.

Хочется закричать, но не хватает воздуха в лёгких. Я недальновидный идиот! Всегда опаздываю! Никого не могу спасти, потому что слишком поздно понимаю, как надо было поступить! И даже сейчас я ничего не знаю! И посоветоваться не с кем!

— Ну же, Асато-сан? Неужели тебе безразлично даже будущее твоего бесценного напарника?

— А при чём тут Хисока? — внутри всё сжимается от новой волны дурных предчувствий.

— Разве ему не снятся кошмары? — вкрадчиво спрашивает Лилиан.

— Да что ты можешь знать! — выпаливаю с яростью и умолкаю.

Откуда она, правда, знает? От Ока?

— Всё просто, — торжествующе улыбается Эшфорд-сан. — Твой милый, невинный мальчик связан тем же проклятием, что и новая реинкарнация Саки, но, к несчастью, Куросаки-кун — эмпат. Ещё немного, и проклятие, наложенное на Шидо-сан, начнёт действовать в обе стороны. Твоему драгоценному Хисоке придётся несладко. Он будет чувствовать практически то же, что и Саки. А он не полукровка, у него нет стольких сил для восстановления тела. Его нервная система быстро истощится, и Куросаки-кун через пару недель впадёт в кому.

— Ты!!! — кричу так, что сам содрогаюсь от звука собственного голоса. — Оставь Хисоку в покое!!! Хочешь мучить меня — твоя воля, но Хисоку трогать не смей!!!

— Так помоги ему. Я не против.

— Ясно, — голос мой непривычно холоден, давно я ни с кем не говорил таким тоном. — Не стоило тратить время, рассказывая мне старые легенды, если в итоге всё свелось к шантажу. Получается, в обмен на спасение Хисоки мне предлагается что-то сделать? И что? Отдать тебе свою душу? Разрушить Мэйфу? Сжечь Землю?

— Наконец-то ты готов к конструктивному диалогу, — удовлетворённо заметила Лилиан, — а то я уж думала, зря целую ночь потрачу. Душу твою мне забирать нет смысла. У Ока не может быть двух хранителей. К тому же мне не нужна внутри Ока бомба замедленного действия в твоём лице. Сделай одну вещь — загляни в Хрустальный Шар Энмы и узнай, каким образом ему удаётся манипулировать твоим сознанием. Это должно быть нечто простое и понятное даже тебе. Я, как ни старалась узнать, так и не смогла. Энма ревностно оберегает свои секреты. Даже поглощение духа Ятоноками мне не помогло, а я так рассчитывала воспользоваться его энергией для проникновения в Хрустальный Шар… В итоге пришлось израсходовать силу змея на процесс возрождения Саки. Хоть какая-то польза!

Заметив мой ошарашенный взгляд, Лилиан поняла, что сболтнула лишнее.

— Не надо так смотреть. Ты не знаешь про Ятоноками?

— Нет.

— А, извини. Откуда ты мог узнать, если я почистила информацию, включая старые архивы Мэйфу и интернет-сайты. В общем, много лет назад в одном из водоёмов Камакуры жители приносили в жертву богу Ятоноками юных девушек. Потом местный смельчак Рэн прекратил это безобразие. Он убил Ятоноками, но душа змея вселилась в его тело. С тех пор каждый глава семьи наследовал проклятие: примерно к сорока годам он становился слепым инвалидом, а его тело покрывалось чешуёй. Несколько лет назад первая супруга нынешнего главы семьи утопилась в пруду, где раньше приносились жертвы. Разум женщины сломался, когда она потеряла свою новорождённую дочь, убитую, кстати, родственниками мужа по той причине, что первым ребёнком, согласно их диким традициям, должен быть мальчик. Безутешный вдовец вскоре женился на родной сестре погибшей — Руй-сан. И она стала матерью твоего напарника.

— Ты говоришь о семье Хисоки?! — я вскочил на ноги.

Потом снова сел на место.

— И чего сразу вскакиваешь? — хладнокровно проговорила Лилиан. — По-моему, ничего ужасного не произошло. Наоборот, твоему напарнику крупно повезло, что он умер. Если бы он не погиб, то унаследовал бы проклятие. После смерти Хисоки род Куросаки должен был прерваться. Однако в таком случае некому было бы передать проклятие, и Ятоноками возродился бы. Собственно, древний бог-змей стремился именно к этому. Используя тело погибшей Касанэ-сан, как проводника из потустороннего мира, и тело её сестры-близнеца, как посредника в мире реальном, Ятоноками сделал так, что обезумевшая Руй-сан в своём чреве два года вынашивала для него новое тело. Он бы возродился, но от Ока я узнала о дне, когда это должно случиться. Такую мощную энергию грех было упустить. К тому же, если бы я ничего не предприняла, власть над сознанием Ятоноками захватили бы демоны или Энма. Впрочем, никто из них, очевидно, не успел догадаться, как можно навсегда нейтрализовать этого змея. В миг рождения любое существо очень слабо. С ним легко совладать. Когда у Руй-сан начались схватки, я с помощью Ока отняла память о Ятоноками у всех жителей Камакуры. Этого оказалось достаточно. Змей существовал по тому же принципу, что и Око: питался энергией людей, оставаясь в их памяти. Стоило отнять память абсолютно у всех, и душа его осталась без необходимой подпитки. Око подчинило Ятоноками себе. Правда, меня немало удивило, что ритуальный пруд пересох, но это, наверное, оттого, что водоём некогда был создан Ятоноками с целью собирать человеческие жертвы. Змей исчез, а, следовательно, испарился и пруд.

— И ты потом стёрла память о своём присутствии в Камакуре у Ватари-сан и Тацуми-сан?

— Не буду отрицать, — улыбнулась Лилиан, кокетливо склонив голову набок. — А заодно подпитала амулет. Если этого не делать, Око начнёт покушаться на мои воспоминания, а я не хочу страдать амнезией. Единственный, чью память мне не удалось стереть — Энма. Думаю, он придумал какую-то защиту. Вполне возможно, ответ на мой вопрос в Хрустальном Шаре или в Акаше, но в оба эти источника мне не проникнуть. В Акашу даже Ватари проникнуть не сумел, хотя он-то, я полагала, сможет! Теперь твоя очередь пробовать. Только с Хрустальным Шаром.

— После чего Энма-Дай-О-сама прикончит меня. Неплохой способ устранить «бомбу замедленного действия» со своего пути, да?

— Если бы всё было так просто! — усмехнулась эта безжалостная дама. — Ты — правая рука Энмы, его оружие. Он тебя не тронет.

— Я знаю это только с твоих слов. С тем же успехом оружием Энмы-Дай-О-сама мог стать, кто угодно. Например, Мураки. Ты сказала, душа доктора подходила для твоего Ока? Могла подойти и в качестве оружия для Энмы, — буркнул я, чем вызвал восхищённое:

— Умнеешь на глазах. Энма собирался заполучить душу Кадзу-кун, но не успел. Я опередила. Думаешь, зачем он сталкивал тебя и доктора лбами? Надеялся с твоей помощью установить контроль над ним или, по меньшей мере, выявить его слабые места. К счастью, Кадзу-кун не так прост. Энма не преуспел ни в том, ни в другом. Так что повелителю Мэйфу теперь остался только его последний план — насчёт вашего финального сражения в назначенный день. Но если Энма победит, на Земле воцарится тьма. Он, в отличие от меня, не собирается создавать мир, где нет убийств и проклятий.

Я чувствовал, что она опять чего-то недоговаривает. Боги, боги, куда вы смотрели? Уж лучше бы Оком завладела слабая, но добрая душа, чем сильная и ожесточившаяся на весь мир! Или вам свысока плевать на наши проблемы? Должно быть, так и есть.