— Как давно вы знакомы?
— С ноября одна тысяча девятьсот двадцать пятого года.
Выражение её глаз стало иным, когда она заговорила о Цузуки. Сейчас Лилиан казалась юной девушкой, хотя на самом деле она была в несколько раз старше того возраста, на который выглядела.
— Иногда я думаю, как сложилась бы жизнь моей семьи, если бы в руки отца однажды не попал амулет, исполняющий практически любые желания и сохраняющий вечную жизнь и молодость своему непосредственному хозяину, — Лилиан указала на кинжал, висящий на её шее. — Я понятия не имею, откуда он взялся, хотя отец, наверняка, рассказывал мне об этом. Теперь папа умер, и некому повторить для меня ту историю. А я слишком многое забыла. Это и есть часть моей платы, Тацуми-сан. Видите ли, даже если я не пользуюсь силой амулета, а просто держу при себе, но при этом не отнимаю ничью память, то начинаю забывать события собственной жизни. Достаточное количество памяти у любого человека можно отнять лишь в момент разъединения души и тела. В миг смерти. Тогда дух человека высвобождает разом все воспоминания. Этой энергией питается амулет.
«Питается смертью, — неожиданно мелькнуло в моих мыслях. — Неужели Эшфорд-сан — владелица того самого парного амулета, о котором имеется информация в архиве Мэйфу?!»
— У вашего кинжала есть название?
— Мой отец называл его Оком, иногда — Демоническим Оком. И мне всегда становилось страшно, когда я слышала второе название. Наверное, потому что я понимала — некогда моя семья связала себя узами тьмы.
— Продолжайте, — я наклонился вперёд, внимательно ловя каждое её слово. — Я хотел бы узнать, когда и где вы родились?
— Первого марта одна тысяча девятисотого года в Великобритании. До восемнадцати лет я жила с отцом в Дареме — небольшом городке в северо-восточной части Англии. Наша усадьба располагалась напротив Дергемского замка на берегу реки Уир. Своей матери я совсем не помню. Отец сказал, она умерла, когда я была шестимесячной малышкой. Периодически у нас в доме появлялись женщины, пытавшиеся заменить мне мать, но они не задерживались надолго. Отец так и не женился до самой смерти. Впрочем, он и на моей матери не был женат. В одна тысяча девятьсот восемнадцатом году отец решил отправиться в поездку по странам Азии и взял меня с собой. Перед этим он долгое время рассказывал мне про Индию, Китай и Японию, где в девяностых годах прошлого века провёл множество интересных научных изысканий. Отец с юности увлекался археологией и изучением религий Востока, но до второго путешествия по интересовавшим его странам дело дошло лишь, когда я выросла и закончила Даремскую школу. Первая мировая война подходила к концу. К выезжающим из Англии людям и к туристам в других странах не относились с таким подозрением, как четыре года назад. Мы с отцом покинули Дарем в июле одна тысяча девятьсот восемнадцатого года. После посещения Индии и Китая в начале ноября прибыли на Хоккайдо. Переезжая из одного поселения в другое, добрались до нынешнего района Эдогава и остановились на сутки в небольшом городке Коива, где стали свидетелями сильного пожара. За несколько минут выгорела значительная часть города, почти все жители погибли. Меня и моего отца защитил талисман, и в ту же ночь отец признался, что пожар отчасти произошёл по его вине. Чьи-то неконтролируемые способности вырвались на волю, а Око среагировало на них, усилив в десятки раз, потому пожар и принял столь разрушительные масштабы. Отец не сумел предотвратить случившееся, даже приказав амулету погасить огонь. После того случая отец сказал: «Запомни, Лилиан, амулет способен стать благословением или причинить людям непоправимое зло. Я понял, что, являясь его владельцем, не способен контролировать его полностью. Уничтожить Око я не сумею, но и не могу передать его случайному человеку. Возможно, тебе удастся контролировать силу амулета лучше меня. Но, боюсь, одна ты всё равно не справишься, поэтому я советую найти помощника — душу, способную стать проводником силы талисмана. Амулет поможет тебе в поисках, если ты попросишь его. Я уверен, управляемое духом-хранителем и твоим сердцем Око перестанет нести в мир разрушение». С этими словами отец отдал мне кинжал, посоветовав отныне хранить его при себе, никому не давать в руки и всем говорить, будто он — наша семейная реликвия. Я так и поступала в течение семи лет. Не пользовалась силой кинжала, просто держала при себе. Но всё равно с каждым годом Око всё полнее овладевало моим сознанием. Я чувствовала его, словно пульс, бьющийся внутри моего сердца. У меня начали возникать приступы ретроградной амнезии. И когда, отчаявшись, я твёрдо решила найти способ избавиться от Ока, оно вдруг заговорило со мной. Голос амулета сказал, что обнаружил в Японии молодого мужчину, способного стать его духом-хранителем. Второй душой, которая однажды раскроет его полную мощь, а сила Ока такова, что в определённый день оно способно уничтожить мир и создать новый. Другую землю, где жизнь возродится по образу и подобию, желанному для владельца талисмана и его духа-хранителя. Цузуки Асато, единственный выживший при пожаре в Коива, медленно умирал в частной клинике. Ему оставалось жить от силы месяц. Око сообщило, что если я не потороплюсь и не сделаю его своим хранителем, Асато-кун отправится в ад. Я спросила у Ока, за какие грехи парень должен пострадать, и Око ответило, что у этого молодого мужчины с рождения имеются сверхспособности, которые он не может контролировать. Его сила, случайно войдя в резонанс с энергией амулета, стала причиной пожара в Коива. Кто-то убил семью Асато-кун, и он, желая отомстить убийцам, в порыве гнева призвал некую небытийную субстанцию, превращающую воздух в огонь. Как обычному парню удалось совершить такое, неизвестно, но вызванное им пламя настолько ужасно, что ему нельзя противопоставить никакую силу — ни земную, ни магическую. В результате случившегося погибли невинные люди. Опомнившись и осознав содеянное, юноша попытался покончить жизнь самоубийством. Он перерезал себе вены на руке, но не погиб. Его нашли и в бесчувственном состоянии привезли в токийскую клинику. Однако вскоре его оттуда забрал какой-то состоятельный частнопрактикующий хирург. Поскольку родных у Асато-кун не было, руководство муниципальной больницы не стало чинить препятствий тому доктору. Я до недавних пор помнила имя того врача, но теперь, увы, забыла… Впрочем, разве это важно? Получив от амулета такую информацию, я заинтересовалась личностью Асато-кун и переместилась в частную клинику. Амулет защищал меня и не позволял никому обнаружить моё присутствие. Я видела, как хирург, лечивший Асато-кун, ставил на юноше странные эксперименты: вводил ему в вену вещества ярких оттенков, совсем не похожие на лекарства, брал у больного кровь и добавлял в препараты собственного изготовления. Образцы тканей тела Асато-кун доктор помещал в пробирки, ежедневно рассматривал их под микроскопом, делая записи в блокноте. Как я поняла из случайно оброненных реплик доктора, адресованных медсёстрам, он пытался вырастить второго такого же юношу со способностями к быстрой регенерации, чтобы с его помощью в будущем добиться бессмертия для себя и для людей, спонсировавших его клинику. А этому конкретному пациенту, говорил он, жить осталось недолго. Якобы парень навсегда утратил волю к жизни. Но при всём кажущемся циничном отношении доктор испытывал некую патологическую привязанность к своему пациенту. Он часто просиживал в его комнате ночами напролёт, держа Асато-кун за руку, и в эти мгновения мне казалось, что хирург этот — не такое уж бесчувственное чудовище. Он всегда сам ставил Цузуки капельницы, делал уколы и не позволял никому прикасаться к парню без его ведома. Но я улучила момент, когда доктор уехал по срочному вызову, и прикоснулась к Асато-кун! — глаза Лилиан торжествующе блеснули. — Мой амулет пробудил его сознание. Поначалу молодой человек даже не понимал, кто я такая и откуда взялась, а потом начал повторять лишь одно: что желает умереть. Он хотел, чтобы его сила пропала навсегда и никому больше не причинила вреда. Он сказал, что пытался умереть много раз, но не преуспел в этом. Просил убить его с помощью Ока, но я … Я рассказала про свой амулет и поклялась, что всё будет хорошо! Однажды мы вместе создадим новый мир, где люди обязательно обретут счастье. И ни он, ни я больше не будем обладать никакой магической силой, а станем просто самыми обычными жителями Токио! Для этого он должен согласиться стать проводником силы талисмана, чтобы мы могли контролировать Око. Асато-кун доверился мне и дал согласие. Я всей душой тогда верила, что спасаю его от адских миров, даря взамен лучшую жизнь! Но в итоге, — Лилиан запнулась и отвернулась, — из-за моей непростительной ошибки он стал душой, подчинённой амулету. Стоило Оку заполучить душу Асато-кун в качестве хранителя, его влияние на нас обоих усилилось. Чья-то чуждая воля периодически заставляет меня отдавать смертоносные приказы, а если я сопротивляюсь, то теряю фрагмент памяти. И как только это случается, кто-то невидимый всё равно заставляет меня использовать силу Асато-кун, у которого отнята любая возможность сопротивляться моим приказам, даже самым нелепым и жестоким. Я не могу никому подарить кинжал, ведь тогда душа Асато окажется у другого хозяина, и ещё неизвестно, как новый владелец будет пользоваться силой талисмана, но и держать амулет при себе с каждым днём становится всё опаснее. Мне кажется, именно через Око кто-то заставляет меня совершать поступки, которых в обычном состоянии я бы не совершила. Если так будет продолжаться дальше, со мной случится то, чего больше всего опасался Асато-кун. Он с детства боялся превратиться в чудовище, и я поклялась, что если он станет моим духом-хранителем, с ним ничего подобного не произойдёт, а, получается, я обманула его! И теперь вдобавок сама в любой момент могу стать монстром… Тацуми-сан, мне обязательно нужно дожить в здравом рассудке до дня, когда я смогу освободить Асато-кун от влияния амулета и освободиться сама! Именно поэтому я не хотела убивать Саргатанаса! Каждый мой новый жестокий поступок, не важно, на кого он направлен, даёт амулету, либо тому, кто пытается через него контролировать меня, ещё один шанс воспользоваться моим разумом и силой моего духа-хранителя!
