— Согласен. Но каким образом я узнаю, что вы не солжёте или не станете играть краплёной колодой?

— Положите амулет на стол.

— Какой амулет?

— Ради всего святого, прекратите валять дурака. Вы же не думаете, что я вот так запросто заберу его и уйду? Если бы я мог это сделать, то так и поступил бы в Акасаке. Но у меня, как и у любого другого, нет шансов. Кладите.

Я достал рубин из кармана и положил в центр стола.

Дыхание лорда Эшфорда вдруг участилось, глаза широко распахнулись, и в них мелькнуло жадное выражение. Он потянулся к камню, и прежде чем я успел его остановить, коснулся кристалла. Мужчина задумчиво поглаживал амулет, словно перед ним было живое существо, способное чувствовать прикосновения. Потом он внезапно стиснул рубин в кулаке так, что костяшки пальцев заострились, едва не прорвав тончайший шёлк перчатки, затем положил талисман на место и откинулся на спинку кресла. Я не мог видеть выражения его лица, но интуитивно чувствовал, что ничего хорошего на нём сейчас прочесть мне бы не удалось.

«Тацуми говорил, что к амулету, кроме меня, никто и пальцем прикоснуться не сможет. Возможно, я неверно понял его? Неужели он говорил только о тех, кто вынашивает намерение выкрасть камень? Однако всё равно странно, что от прикосновения к рубину с лордом Эшфордом не случилось никакой неприятности. Это первый смертный, исключая меня, посмевший тронуть рубин… Интересно, почему вдруг мою душу посетило практически непреодолимое желание сломать этому аристократу челюсть?»

— Если я солгу, камень потемнеет, — заговорил лорд Артур. — Смотрите. Я питаю к вам исключительно дружеские чувства.

Рубин неожиданно наполнился изнутри густым чёрным дымом, но через мгновение дым рассеялся, и камень снова стал прозрачным.

— Вы пришли в этот замок по доброй воле.

Снова та же реакция.

— А теперь наблюдайте, что случится, если сказать правду. Вы — хозяин амулета.

Кристалл не изменил цвета.

— Убедились? Или мне необходимо сказать ещё парочку заведомо лживых фраз, чтобы вы поняли, как именно рубин реагирует на ложь, адресованную вам?

— Очень жаль, что я не узнал о возможности амулета распознавать ложь и правду немного раньше.

— Против Демонического Ока это бы всё равно не сработало. Кстати, если я начну играть краплёной колодой, амулет тоже потемнеет. Теперь вы согласны?

— Но что получите вы? — я уселся в кресло напротив.

— Не беспокойтесь, мой выигрыш никуда от меня не уйдёт. А это — страховка, чтобы я со своей стороны был уверен в вашей правдивости.

Снизу раздался шорох. Я взглянул на пол и замер. Вокруг моей ноги от щиколотки до колена медленно обвивалась огромная змея с серебристой чешуёй и чёрным языком. Мулга, «Коричневый Король», как её называют австралийцы. Самая ядовитая змея в мире после тайпана. Удобно устроив тяжёлую голову на моём бедре, она перестала шевелиться, внимательно сосредоточив на мне гипнотизирующий взор тёмных глаз.

— Офидофобией не страдаете? — заботливо поинтересовался лорд Эшфорд. — А то я могу вызвать другое существо, менее неприятное для вас.

— Да нет, со змеями обычно всегда находил общий язык. Благодарю за беспокойство.

Лорд Эшфорд небрежно кивнул.

— Тогда начнём. Техасский холдем, омаха, стад-покер?

— Без разницы, — я задумчиво погладил змею по голове. — Что эта симпатичная леди сделает, если я солгу?

— Вонзит в вас зубы, разумеется, — расхохотался сэр Артур. — Вы не умрёте, так как вас защищает амулет, но вам придётся пройти через весьма мучительный опыт. Яд будет жечь ваше тело в течение нескольких дней. Это действительно больно, господин Мураки, поэтому советую вести честную игру.

— Кто будет дилером? — я снова провёл пальцами по голове рептилии, и она блаженно прикрыла глаза. Кажется, я ей понравился.

— Сэр Олаф. Сейчас он явится.

Через секунду посреди гостиной материализовалась фигура пожилого мужчины в тёмно-синем котта*, в штанах-брэ и атласных белых чулках.

— Чего изволят господа? — с непривычным мне акцентом заговорил мужчина.

— Сыграть в холдем, — ответил ему Артур Эшфорд. — Вы будете дилером, сэр Олаф, как обычно. Фишки и колода карт у вас с собой?

— Да, сэр.

Грациозным движением мужчина достал из-за пазухи запечатанную колоду и высыпал на стол две пригоршни фишек.

— Я куплю фишки и для вас, — сделал благородный жест Артур Эшфорд, — ведь в связи с непреодолимыми обстоятельствами вы не сумеете сейчас заплатить. Отдадите долг потом, — и он бросил тому, кого называл «сэром Олафом» несколько медных монет, затем подвинул по двадцать фишек себе и мне. — Думаю, этого будет довольно.

Сэр Олаф выложил на стол «баттон»**, и игра началась.

Итак, вместо того, чтобы отмечать Новый год в компании Укё, я сидел в странном замке в компании сумасшедшего лорда и призрака из двенадцатого века, играя в техасский холдем. Да, маленькое уточнение: с ядовитой змеёй на коленях. А так, в целом, всё было в порядке.

— Вскрываем карты, — сэр Эшфорд радостно потёр руки в предвкушении. — Каре.

— Флэш***.

А лорд неплох. Первую партию он выиграл.

— Теперь вопрос. Господин Мураки, вы способны убить человека и не мучиться чувством вины?

— Зависит от… — начал я.

— Да или нет, — перебил он. — Только «да» или «нет», больше меня ничего не интересует.

— Вопрос не имеет смысла, потому…

— Мы теряем время.

«Чего он хочет? Этот вопрос должен быть для него очень важным. Но какую выгоду он получит, когда я отвечу?»

Я украдкой взглянул на сэра Олафа. Тот замер, словно криптомерия в июльский безветренный полдень. Ему было безразлично, что я отвечу. Но это был опасный вопрос. Очень опасный.

— Помните о змее, — сэр Эшфорд наклонился ближе ко мне. — Вы знаете себя? Свои самые тёмные уголки души? Такие укромные… В них не пробиться свету. Загляните туда и ответьте честно: да или нет?

Я вздрогнул. Что-то странное было в тоне его голоса, во взгляде … Внезапно я подумал о том, что если бы… только если бы… кому-то из моих близких угрожала опасность. Если бы кто-нибудь посмел обидеть Укё-тян, моих родителей, причинить им зло…

— Вот именно, — прошипел совсем рядом голос Артура. – Да, вам не приходилось никого защищать, но все эти сплетающиеся в «нигде» и в «никогда» нереализованные вероятности… Что — если бы?

— Да, — внезапно ответил я, не отводя глаз от его лица.

Он удовлетворённо кивнул и тихо сказал:

— Я так и знал. Продолжим игру.

Прекрасно. Я только что открыто признался, что убил бы человека и не чувствовал за собой никакой вины. Раньше я даже не задумывался об этом. Артур Эшфорд, что же тебе от меня на самом деле нужно?

— Стрит-флэш.

— Фулл-хаус****.

Снова его комбинация старше. Быть не может, даже самые лучшие игроки в Гинзе никогда не выигрывали у меня два раза подряд за вечер! Но амулет не темнеет, стало быть, игра ведётся честно.

— Есть ли у вас цель, ради которой вы готовы были бы пожертвовать всем, даже жизнью?

Неужели он не мог спросить о ранних симптомах ишемической болезни сердца или о том, какая была погода в Буэнос-Айресе в моё последнее посещение?

— Подумайте, прежде чем ответить, — продолжал лорд Эшфорд. — Но вы уже знаете ответ. Точно так же, как в первый раз. И я тоже знаю.

Он задаёт вопросы, на которые ему заранее известен ответ? В чём смысл?

— Нет, — ответил я.

— Хорошо. Осталась последняя партия. Надеюсь, на сей раз вам повезёт.

Ему. Не удастся. Вывести. Меня. Из равновесия.

Сэр Олаф снова начал раздавать карты. Пре-флоп. Флоп. Тёрн. Ривер*****. Вскрытие карт.

— Стрит-флэш.

— Флэш-рояль.

Если бы он снова выиграл, я бы усомнился в том, что мой амулет способен распознавать ложь и правду.

— Задавайте вопрос скорее, мне пора уходить, — скороговоркой выпалил лорд Эшфорд.

Разумеется, стоило только ему проиграть, и он сразу заспешил куда-то. Значит, я могу услышать от него только «да» или «нет»? Что ж, это сокращает количество вариантов.